— А зачем? У тебя какие-то планы на вечер? Может, с кем-то ужинаешь?
— Разве только с моей микроволновой печью.
— То есть вы с Клейдоном не собираетесь устраивать розовый фейерверк?
— Ни розовый, ни голубой, ни желтый, ни любой другой.
— В таком случае можешь поужинать со мной.
Это что, приглашение? Его слова прозвучали скорее как утверждение, и ее брови взлетели вверх.
— Скорее всего, я не смогу, — сказала она, быстро соображая, какую бы причину, кроме желания поужинать с печью, можно было бы придумать, чтобы не показаться при этом неубедительной.
— Я хочу обсудить кое-что по работе, но сделать это в более приятной обстановке.
Ее сердце забилось быстрее при этом. Обсудить работу? Это такой способ сообщить ей, что она уволена?
— Хорошо, — согласилась она, пытаясь казаться спокойной, сняла с вешалки жакет и надела его.
Элис не спросила, куда они направляются. В машине они разговаривали о нейтральных вещах, и она ломала голову над тем, что такого он хотел ей сказать, о чем не мог сообщить в офисе. «Ты уволена» — разве для этого требуется приятная обстановка?
Она поняла, что они едут не в ресторан, когда Виктор притормозил у великолепного дома в одном из самых дорогих районов Лондона.
— Где мы? — спросила она, отыскивая взглядом признаки ресторана.
— Около моего дома.
— А что мы здесь делаем?
— Поужинаем у меня, — сказал он, словно удивляясь тому, что приходится объяснять такие очевидные вещи.
— У вас? — Ее голос стал выше от напряжения.
— Ты имеешь что-нибудь против?
— А как я доберусь до дома?
— На такси. Я вызову. Что-нибудь еще?
— Ничего, — неохотно сказала девушка, открывая дверцу машины, и вышла на улицу. Она немного отстала от него, поднялась по ступенькам к двери, затем прошла в холл. Виктор зажег свет, и Элис огляделась по сторонам. Не слишком большой холл выглядел великолепно: очень бледные цвета, светлый ковер, настолько толстый и пушистый, что хотелось пройти по нему босиком, картины на стенах, в основном модерн, этюды в кубическом стиле… Она сняла жакет и отдала ему.
— Хочешь поесть сейчас или потом?
— Сейчас, — отозвалась Элис, проходя за Виктором на кухню, и вдруг почувствовала интимность ситуации. Она прошла к сосновому столу и села, держа спину прямо и положив руки перед собой.
— Чего бы ты хотела? — Виктор заглянув в холодильник.
— Мне все равно, — сказала Элис, сцепив пальцы.
— Отлично.
В молчании она смотрела, как Виктор достал что-то из холодильника, взял разделочную доску и принялся резать овощи. С закатанными рукавами рубашки, с кухонным полотенцем через плечо выглядел он престранно. Время от времени Виктор задавал ей какие-то вопросы, и Элис односложно отвечала на них.
— Может, помочь? — наконец предложила она.
— Пожалуйста, открой бутылку вина. В холодильнике. Выбери любую, какая тебе понравится. Штопор где-то здесь, — он кивнул в сторону раковины. Элис вытащила первую попавшуюся бутылку, открыла ее и, усевшись на место, принялась исподтишка наблюдать за Виктором.
Через полчаса ужин был готов. Элис съела несколько кусочков и заявила, что он настоящий шеф-повар.
— Я шеф, но не повар, — сухо отозвался Виктор, — но спасибо за комплимент. Мужчины умеют готовить не хуже женщин, а когда живешь один, то приходится осваивать кулинарное искусство.
— Я не очень в этом преуспела, — сказала Элис, восхищаясь тем эффектом, который могут дать несколько компонентов, смешанных в нужных пропорциях. Что касается умения готовить, она была не так безнадежна, как Ванесса, однако до Виктора ей было все равно далеко.
— Твоя соседка по квартире хорошо готовит?
— Ужасно. — Элис намотала на вилку макароны и макнула их в соус. — Она лишь умеет пользоваться тостером, не давая хлебу сгореть. Целиком полагается на супермаркеты. — Она отлила немного вина, затем еще чуть-чуть. Вино было легким и приятным, и, судя по количеству бутылок в холодильнике, Виктор закупал его ящиками. Элис позволила себе еще бокал и решила не пить больше. Она редко употребляла алкогольные напитки и могла очень быстро захмелеть от небольшого количества.
— Ну, хорошо, — сказала она, искренне надеясь, что дело окажется не очень обременительным, — может, перейдем к делу?
— Не хочешь десерта?
— Только не говорите, что сумеете приготовить крем-брюле за несколько минут!
Ладно, подумала Элис, еще один бокал, чтобы расслабиться.
— Да, с крем-брюле будет сложновато, — горестно согласился Виктор. — На самом деле мои таланты не распространяются на десерты. Я потерял к ним интерес еще на начальном этапе освоения кулинарии.
— Ну и ладно, — легко согласилась Элис. — все равно ничего не хочу. — Она села поудобнее, как-то странно ощущая свое тело. — От кофе, впрочем, я не отказалась бы. Да, ей не мешало бы сейчас выпить кофе. Хорошего, горячего, отрезвляющего кофе.
— Может, выпьем кофе в гостиной? Там удобнее. — Виктор принялся мыть посуду, и Элис сделала попытку ему помочь, но ноги у нее были словно ватные, и ей даже приходилось следить за тем, чтобы ничего не падало из рук.
Заметил ли он, в каком она состоянии? — подумала Элис. Держась за стены, она прошла к двери, наблюдая за тем, как Виктор тщательно моет тарелки, расставляя их в сушилке так ловко, что казалось, они летают. Затем он стал заваривать кофе, расспрашивая ее о некоторых сложных делах, которыми они занимались в последние несколько дней.
Элис изо всех сил старалась говорить со знанием дела, но ей удавалось это не без труда.
— Гостиная сразу за холлом, вторая дверь направо, — сказал Виктор. — Я принесу кофе туда, ничего?
— Мы поменялись ролями! — с чувством сказала Элис.
Через десять минут Виктор принес не только кофе, на подносе стояли две рюмки и бутылка портвейна. Он закрыл тяжелые, цвета слоновой кости шторы, которые ниспадали вниз художественными складками, наподобие занавеса.
— Портвейн? — сказал он, наливая ей опасную дозу, и она испуганно замотала головой.
— Нет, правда, я уже достаточно выпила.
— Ты выпила только два бокала вина. Это совсем ничего.
Каким-то образом он сумел сделать ее доводы неубедительными — ведь нельзя опьянеть от пары бокалов вина, — и, приняв из его рук портвейн, она отпила немного.
В этой комнате Элис чувствовала себя гораздо лучше, чем на кухне. Свет был не слишком яркий, и огромное кресло, в котором она сидела, было очень мягким, как пуховое одеяло, позволяя расслабиться. Она сняла туфли и поджала ноги под себя.
— Боюсь, я не захватила с собой блокнот.
