Она молча доела, затем переставила поднос на низкий дубовый комод, стоящий с ее стороны кровати.
— Это было здорово, — сказала она. — Большое спасибо. Последний раз мне приносили еду в комнату сто лет назад, когда я болела и отец несколько дней ухаживал за мной. Помню, тогда я еще подумала, как приятно, когда о тебе заботятся.
Он тоже отодвинул свою тарелку и повернулся к ней.
— Ты необыкновенная, Дестини Фелт, знаешь это? — Он стянул простыню, чтобы обнажилась ее грудь, и принялся любоваться ею, пока взгляд не стал таким же пьянящим, каким было бы само прикосновение.
Она повернулась на бок, лицом к нему, и Кэллум не смог удержаться от того, чтобы не очертить пальцем сосок, касаясь его с легкостью перышка и наблюдая, как он твердеет от прикосновения.
— Знаешь, мы никогда не должны прекращать это, — сказал он, и дыхание застряло у нее в горле.
Разве это не то, что она хотела услышать? Постоянство? Что еще мог он иметь в виду? Они провели чудесную ночь вместе, и по крайней мере для нее это было намного больше, чем просто физическая близость. У Дестини возникало такое ощущение, словно их души сплелись воедино. Но происходило ли то же самое с ним?
Она не принадлежит к тем раскрепощенным женщинам, которые могут завести интрижку ради развлечения. Она консерватор и хочет много большего от их отношений.
Дестини почувствовала, что затаила дыхание, глядя на него.
Выйти замуж за Кэллума? Стать его женой? Это, конечно, создаст некоторые проблемы — например, где жить, — но сомнения улеглись, не успев появиться. Она будет рядом с ним, чего бы это ни стоило.
— Я серьезно. — Кэллум лег на спину, заложив руки за голову. Он почувствовал, как дергается мускул на его подбородке, а на теле выступает легкая испарина. Со Стефани так не было, но ведь тогда он не играл со своим сердцем. Ей хотелось доказательства прочности их отношений, и он, не думая, согласился на помолвку, потому что был к ней больше привязан, чем к какой-либо из своих предыдущих женщин. Правда, разговора о браке он всегда намеренно избегал.
Но сейчас по-другому. Он не представлял, как сможет жить дальше, не имея рядом с собой Дестини в радости и в горе, и со всеми этими клятвами, которые произносят во время свадебной церемонии, клятвами, которым он никогда в прошлом не придавал большого значения. И не нужна никакая помолвка.
Но при всем этом мысль о том, чтобы открыться и сказать ей о своих чувствах, пугала его до ужаса. От него не ускользнуло, что ни разу за всю ночь слово «любовь» не было произнесено, даже когда она стонала от наслаждения и все барьеры рухнули.
Но боже, он все равно хочет, чтобы эта женщина принадлежала ему навсегда.
— Мы могли бы пожениться, — сказал Кэллум, по-прежнему глядя в потолок. — Я хочу сказать, это имеет смысл, ты не находишь? Мы совместимы в постели — более чем совместимы, — а брак мог бы ускорить заключение сделки, над которой мы работаем последние несколько недель. Лично я не могу придумать лучшего соглашения.
Она поймет разумность его предложения, подумал он, что даст ему время. Время, чтобы добиться ее любви. Он ее первый мужчина, а в своей Панаме Дестини могла и не узнать толком, что такое любовь. Перед ней, конечно, был пример родителей, которые, судя по ее словам, были исключительной парой. Но их с самого начала объединяла общая цель, чего не скажешь про них, Кэллума и Дестини.
— Соглашения? — тупо переспросила Дестини.
— Партнерства, — торопливо поправился он.
— Я не уверена, — сказала она, чувствуя, что холодеет. Предложение, которое он ей сделал, сильно отличалось от того, что нарисовало ее воображение романтика. Теперь больно было даже думать, как она представляла, будто предложения о браке делаются с объяснением в любви или по крайней мере без холодной логики, которую Кэллум сейчас демонстрировал.
Ей надо уйти отсюда. Она не позволит ему даже пытаться воздействовать на нее аргументами выгоды. Она не вступит в брак без любви.
— Я должна подумать.
— О чем тут думать? — Он перекатился на бок и посмотрел на нее.
Дестини чуть-чуть отодвинулась.
— Мне нужно несколько дней. Просто чтобы свыкнуться с мыслью… приспособиться…
— К чему приспособиться?
— Мы едва знаем друг друга!
— Мы были настолько близки, насколько могут быть близки двое…
— Я не это имела в виду. — Она отодвинулась на край кровати и практически свалилась с нее, потянувшись за своей одеждой, а заодно всучив ему рубашку, которую брала у него.
— Что ты делаешь? — потребовал он объяснения. Он чувствовал, как она ускользает, но знал, что не должен торопить ее. Если он это сделает, она совсем сбежит. Дестини сказала, что ей нужно время, и в этом нет ничего страшного. Разумеется, ей нужно время. Предложения о браке делаются не каждый день. Он должен укротить свое дикое нетерпение и дать ей время, в котором она нуждается. В разумных пределах, конечно.
— Мне нужно вернуться домой, — пробормотала Дестини, не глядя на него.
Кэллум выпрыгнул из постели и быстро натянул футболку.
— Я отвезу тебя. — Он украдкой посматривал на нее, надевая брюки. Дестини скрылась в ванной, закрыв за собой дверь, и Кэллум с растущим беспокойством ждал ее, барабаня пальцами по подоконнику.
Он начинал понимать, что что-то в его безупречно-практичном предложении, которое должно было заинтересовать такого здравомыслящего человека как Дестини, совсем ее не устроило. В отчаянии Кэллум мысленно стал оправдываться перед собой. Разве не должна Дестини с радостью ухватиться за его идею? Может, она не хочет жить в Англии? Или ей просто нужно время, чтобы разглядеть все выгоды этой сделки?
Такие мысли его успокоили, и к тому времени, как она вновь появилась в комнате, одетая и причесанная, он уже был готов проявить великодушие.
— Послушай, — начал Кэллум сочувственно, — я понимаю, что у тебя могут возникнуть сомнения из-за перспективы покинуть Панаму… — (Дестини практически выбежала на комнаты, на ходу одергивая платье. Торопливо сунула ноги в туфли, которые стояли у входной двери.) — Ты можешь ездить туда на праздники, когда захочешь. И, разумеется, твой отец будет приезжать к нам в гости, когда захочет…
— Да-да, хорошо, — ответила она, по-прежнему не смотря на него, и Кэллум встал в дверях так, что ей волей-неволей пришлось поднять глаза. — Я как-то не задумывалась над этим, — промямлила она, краснея.
— Тогда над чем ты вообще задумываешься? — требовательно спросил он, и Дестини моментально ушла в себя.
— Не дави на меня.
— Я не давлю.
— Ты ждешь, что я дам тебе ответ сию же минуту…
— Я же сказал, что все понимаю. Тебе нужно время для размышления, — проговорил Кэллум сдержанно.
Он взял себя в руки, открыл дверь, а когда они сели в машину, завел мотор, с трудом подавляя злость.
