Ли открыла рот, чтобы возразить, но леди Джессика с пренебрежением отмахнулась от нее.
– А, ладно, – сказала она. – К счастью, я набрела на вас двоих. Одному Богу известно, что могло бы случиться, если бы не мое появление. Николас всю жизнь сожалел бы об этом. Мы-то с ним знаем, какого рода планы вы вынашиваете, но вам бы следовало исключить Николаса из…
– Планы? – Ли сумела наконец обрести голос, хотя и звучавший еще несколько сипло. – Вынашиваю планы? Что вы обо мне думаете?
Глупый вопрос, потому что она и сама прекрасно знала, что леди Джессика о ней думает. Но они, значит, обсуждали ее вдвоем, смеялись над ней… Что ж, это было очень похоже на правду.
– Нахальная авантюристка – вот что мы думаем о вас, моя милая.
Ли потрясенно смотрела на нее. Ей казалось, что вот-вот два длинных острых клыка появятся во рту ее собеседницы и леди Джессика превратится в вампира. Одетая в длинный черный пеньюар, с искаженным от гнева лицом, она напоминала собой что-то совсем нечеловеческое.
– Нет, это не правда! – вставила Ли наконец и свою реплику. – Не скажу, чтобы меня заботило то, что вы думаете обо мне. Но я удивлена вашей реакцией. Ведь, насколько мне известно, у вас с Николасом произошел разрыв.
Ну вот, она и сказала это. Удар, конечно, ниже пояса, но такими же были и замечания самой леди Джессики. Почему ей одной должна принадлежать монополия на колкости?
Воцарилась наэлектризованная тишина. Ли демонстративно взглянула на часы и зевнула, рассчитывая, что леди Джессика поймет намек, но та и не думала покидать спальню.
– Что за нездоровое любопытство заставляет вас совать свой нос в чужие дела! – вскинулась она.
Два красных пятна заалели на ее щеках, и Ли вдруг ощутила какое-то подобие сочувствия к ней. В конце концов, разве не были они в каком-то смысле подругами по несчастью? Обе совершили непростительную ошибку – полюбили одного и того же мужчину, в то время как лучше было бы убежать без оглядки в ту минуту, когда каждая из них впервые увидела его.
– Что же он рассказал вам? – Предательские пятна на лице леди Джессики исчезли, и алебастрово-белая кожа снова сделалась гладкой и холодной.
– Да, в сущности, ничего, – неловко уклонилась Ли от ответа.
– Он сказал вам, что мы решили разойтись? Леди Джессика смотрела на нее испытующе, и Ли, помедлив, кивнула.
Леди Джессика торжествующе засмеялась:
– А вы знаете, почему он сформулировал это подобным образом?
– Понятия не имею, – сказала Ли коротко, чувствуя, что может услышать нечто неприятное. – И совершенно не желаю знать. Я не спала много часов, я устала, и мне не очень-то хочется играть с вами в вопросы и ответы.
Реплика, пришедшая в голову, оказалась самой удачной с тех пор, как леди Джессика неожиданно появилась у нее в спальне.
В конце концов, почему она должна терпеть эту даму, сидя в неудобной позе и выслушивая продиктованные ненавистью выпады в свой адрес? Все, чего ей хотелось, – это зарыться под одеяло и остаться наедине со своими проблемами.
– Я вовсе не считаю, что мы играем в игру, – спокойным голосом отвечала леди Джессика. Ледяная улыбка разрушила мраморно-белую гладкость ее лица. – Я думаю, что мы ведем взрослую беседу о вещах, которые касаются нас обеих…
В самом деле? – подумала Ли, не ощущая ничего похожего на взрослость.
– Может быть, это каким-то образом затрагивает вас, но только не меня, – сказала она, опуская глаза и глядя на свои руки.
– О, я прекрасно понимаю, – безжалостно продолжала леди Джессика, – что вы увиваетесь за Николасом. Конечно, одно время вы и Джерри рассматривали как возможного кандидата, но именно в Николаев вы хотели бы вонзить свои хищные коготки. Это ясно как день. Неужели вы думаете, что я не заметила, как вы всюду преследуете его ищущим взглядом?
Переводя дыхание, она остановилась, а Ли во все глаза смотрела на нее.
От стыда ей хотелось провалиться сквозь землю. Никогда она не чувствовала себя настолько униженной. Всюду искала его взглядом? – подумала она. Неужели это было так явно? От этой мысли она помертвела.
Лицо ее сильно побледнело, но голос остался спокойным и твердым, когда она ответила:
– Вы, должно быть, сошли с ума. У меня и в мыслях не было переезжать сюда. Николас убедил меня, что для блага Фредди будет лучше на некоторое время уехать из Йоркшира. Я вернулась бы в свой сельский дом хоть завтра, если бы не мой брат. А что касается Николаев… – Тут слова застряли у нее в горле. – Ха! Ваше воображение слишком далеко завело вас!
– Рада это слышать, – прокомментировала леди Джессика, подняв к лицу холеные руки и рассматривая длинные блестящие ногти. Затем она томно сложила их на коленях и испустила долгий вздох. – В конце концов, я бы не хотела, чтобы у вас были неприятности.
Ну конечно, с иронией подумала Ли, так я тебе и поверила – других забот у тебя нет.
– Прекрасно, – сказала она вслух. – Так мы закончили, наконец?
– Да. – Леди Джессика встала и смахнула воображаемые пылинки со своего пеньюара. – О да, еще последнее. Я так и не объяснила, почему Николас сказал вам, что мы с ним расстались. Я имею в виду, вам не показалось это странным?
– Вовсе нет.
– В общем, дело здесь в том, что я сама порвала с ним, и единственной причиной, почему он пошел вам навстречу, когда вы начали увиваться за ним, была именно эта. – Она улыбнулась лицемерной улыбкой. – Он был очень угнетен и, должно быть, подумал, что вы – это лучше, чем ничего.
Она повернулась, оставив Ли с раскрытым ртом, и вышла из комнаты, спокойно притворив за собой дверь.
Лучше, чем ничего, со злобой подумала Ли. Она схватила с кровати одну из подушек и швырнула ее в закрытую дверь, едва не сбив несколько фарфоровых безделушек на соседней полке.
От унижения и досады хотелось умереть. Как могла она позволить этой ненавистной женщине прийти в ее спальню и проговорить в течение получаса, беспрерывно оскорбляя ее? Впервые в жизни она позволила кому-то безнаказанно говорить грубости в свой адрес, даже не защищаясь как следует.
Леди Джессика застала ее врасплох, и к тому времени, когда Ли собралась с мыслями, было слишком поздно. Оскорбления были сделаны, обвинения брошены, и, хоть она знала, что большая часть их основана на лжи, на душе у нее было скверно.
Слова леди Джессики горели в ее мозгу. При желании она могла подробно восстановить весь их сегодняшний разговор, и каждое слово было для нее словно глоток уксуса.
Неужели Николас действительно ухаживал за ней просто со скуки или для того, чтобы смягчить горечь неудачи? Все это было нелепо, фантастично. Но теперь она уже не знала, чему верить, а чему – нет.
Наконец она заснула. Часы показывали уже шесть утра.
Она проспала все утро, по крайней мере до одиннадцати часов, а когда спустилась вниз, чувствуя, что сон совершенно не освежил ее, то узнала, что они собираются уезжать гораздо раньше, чем предполагалось.
