Могли, но не любовались, потому что наслаждаться красотами природы в тот момент, когда начальство снимает с тебя стружку, валяет в дегте и перьях, размазывает по полу и разрывает на британский флаг, довольно затруднительно.
Начальник Отдела по поимке Бен Ладена Макс и его заместительница, высокая коротко стриженая брюнетка по имени Ребекка, узнали о себе в это утро много нового. Им аргументировано доказали, что они зря родились на свет, и уж совсем напрасно решили избрать карьеру сотрудников спецслужб. Им объяснили, что если уж они совершили роковую ошибку, поступив на службу в Центральное разведывательное управление, им следовало посвятить себя деятельности, на которой они приносили бы хоть какую-то пользу: например, уборке здания или охране служебной парковки. Они осознали, что после того, как о провале операции по поимке Маулави станет известно президенту, им предстоит распрощаться не только со своими кабинетами, но и вообще со службой в ЦРУ. Напоследок Директор пообещал лично проследить за тем, чтобы после увольнения из Фирмы Макс и его заместительница не смогли бы устроиться на работу даже в Макдональдс.
Наконец Макс и Ребекка, взмокшие после столь эмоциональной взбучки, были отпущены, или, правильнее сказать, изгнаны с глаз долой. Некоторое время они подавленно молчали, затем Ребекка проговорила негромко:
— Я ему этого никогда не прощу!..
— Брось, — сказал Макс. — Старика можно понять — сколько бы он ни пытался сделать из нас козлов отпущения, а основной удар-то придется именно по нему.
— Никто не сможет доказать, что в этом доме был именно Усама! — бушевала Ребекка. Крылья ее тонкого ястребиного носа трепетали от возмущения. — Девчонке просто показалось, вот и все. А нас прессуют так, словно Бен Ладен был уже у нас в руках, и мы его упустили...
— Кто бы там ни был, Бекки, — Макс аккуратно дотронулся до ее смуглого запястья, — «Кобра» не смогла его взять. И это само по себе уже повод для скандала.
— Но мы-то здесь причем? — не унималась Ребекка. Вытащила длинными нервными пальцами сигарету из пачки, закурила, не обращая внимания на удивленный взгляд Макса — курить в стенах штаб-квартиры ЦРУ было строжайше запрещено. — «Кобра» пусть и отвечает...
— Если тебя это утешит, Бекки, — вздохнул Макс, — то они свою порцию комплиментов тоже получили. Но хуже всего этому парню, Смиту — на него уже подписан приказ об увольнении. А поскольку последние двадцать лет он работал в режиме «привидения», то, скорее всего, останется без пенсии и социального пакета.
«Привидениями» на жаргоне Управления называли глубоко законспирированных агентов, работавших без прикрытия. Для США они как бы и не существовали вовсе — если такой агент попадет в руки противника, доказать, что он связан с ЦРУ или другой американской спецслужбой, будет невозможно. Как правило, «привидений» выводили из этого режима в связи с переводом на другой участок работы или перед выходом в отставку; но Смита увольняли с позором, и пройти процедуру возвращения к личности полноправного американца он просто не успевал.
Ребекка покачала головой.
— Бедняга... А ведь это именно он вышел на след Маулави.
— Ему просто не повезло, — сказал Макс. — Эта девчонка Рамирес оказалась чересчур глазастой.
Тель-Авив, Израиль
Октябрь 2010 г.
Человек, о котором они говорили, сидел в баре на улице Дизенхоф и пил водку.
Двадцать лет назад агент КГБ по имени Григорий научил его пить водку по-русски — залпом, занюхивая кусочком черного хлеба. Агент Смит решил, что это гораздо более правильный способ, чем цедить отвратительный напиток маленькими глоточками, делая вид, что получаешь от этого удовольствие. Тем более, что в Тель-Авиве человек, пьющий водку залпом, не вызывает подозрений — русских в этом городе больше, чем евреев. Черного хлеба у бармена, правда, не оказалось, но Смит не слишком из-за этого расстроился.
Агент Смит тоже размышлял о том, что произошло в доме на южной окраине Мумбаи. В отличие от Макса, он не оперировал понятиями «повезло» — «не повезло». С его точки зрения, противник честно переиграл его — и теперь Смит пытался понять, каким, собственно, образом.
Логичнее всего было бы предположить, что Маулави (или Усама, если верить сержанту Рамирес) оказался сильным гипнотизером, который сумел отвести глаза трем спецназовцам. Теоретически это было возможно; в Индии Смит еще и не с такими фокусами сталкивался. Взять хотя бы знаменитый трюк с веревкой, который показывают европейским туристам факиры. Окруженный зрителями факир извлекает из мешка обычную веревку и подбрасывает ее в воздух, где она непонятным образом зависает. После чего чародей на глазах у всех начинает взбираться по этой веревке наверх. Единственное разумное объяснение этого фокуса — массовый гипноз; в противном случае пришлось бы признать существование магии и отрицания базовых законов физики. Смит допускал, что Вики Рамирес и двое других бойцов «Кобры» могли попасться на аналогичный трюк.
Но из подвала не было другого выхода — в этом Смит убедился лично. А загипнотизировать спецназовцев, карауливших люк, вряд ли сумел бы даже самый хороший суггестолог — хотя бы потому, что для внушения нужен визуальный контакт. Между тем, бойцы, находившиеся снаружи, под присягой подтвердили, что ни один посторонний человек из люка не появлялся.
Не слишком-то помог делу и допрос Султана. Босс мафии прокаженных, оправившись от первого шока, принялся издеваться над американцами, называя их тупоголовыми кретинами и шелудивыми белыми собаками.
Пытать Султана было бессмысленно: лепра в первую очередь поражает нервные узлы, и прокаженные почти не чувствуют боли. Смит отвез мафиози в подпольную клинику, где за огромные деньги меняли внешность вороватым биржевым брокерам и находившимся в бегах наемным убийцам. Там знакомый врач, кое-чем обязанный Смиту, согласился вколоть Султану инъекцию пентотала натрия. Под воздействием препарата, известного больше как «сыворотка правды», Султан стал чрезвычайно словоохотлив.
— Вы не знаете, с кем связались, уроды, — презрительно бросил он, на вопрос, куда исчез его собеседник. — Этот человек — святой; шейхи трепещут при его появлении. Он может проходить сквозь стены и не боится пуль.
— Как его имя? — спросил Смит. Султан засмеялся, толстые кожаные складки на его лице мерзко задрожали.
— У него много имен, и ни одно из них ты, белый ублюдок, недостоин произносить.
— Это был Маулави абд-Аль Халик Ян?
— Это одно из тех имен, которые ты оскверняешь своим поганым ртом, — осклабился прокаженный.
— Известный также под кличкой «Змей»?
— У святых людей не бывает кличек.
— А может быть, это был Усама Бен Ладен? — спокойно спросил Смит. Султан захохотал.
— Да, сукин ты сын, это был сам Лев Ислама! В двух шагах от тебя, тупой американец! Можешь рвать на себе волосы — самый страшный враг твоей страны находился на расстоянии вытянутой руки от тебя, но твои руки схватили пустоту! И так будет всегда!
