Увидев вошедшего, Рюхин побледнел, кашлянул и робко сказал:
– Здравствуйте, доктор.
Доктор поклонился Рюхину, но, кланяясь, смотрел не на него,
а на Ивана Николаевича.
Тот сидел совершенно неподвижно, со злым лицом, сдвинув
брови, и даже не шевельнулся при входе врача.
– Вот, доктор, – почему-то таинственным шепотом заговорил
Рюхин, пугливо оглядываясь на Ивана Николаевича, – известный поэт Иван
Бездомный... вот, видите ли... мы опасаемся, не белая ли горячка...
– Сильно пил? – сквозь зубы спросил доктор.
– Нет, выпивал, но не так, чтобы уж...
– Тараканов, крыс, чертиков или шмыгающих собак не ловил?
– Нет, – вздрогнув, ответил Рюхин, – я его вчера видел и
сегодня утром. Он был совершенно здоров...
– А почему в кальсонах? С постели взяли?
– Он, доктор, в ресторан пришел в таком виде...
– Ага, ага, – очень удовлетворенно сказал доктор, – а почему
ссадины? Дрался с кем-нибудь?
– Он с забора упал, а потом в ресторане ударил одного... И
еще кое-кого...
– Так, так, так, – сказал доктор и, повернувшись к Ивану,
добавил: – Здравствуйте!
– Здорово, вредитель! – злобно и громко ответил Иван.
Рюхин сконфузился до того, что не посмел поднять глаза на
вежливого доктора. Но тот ничуть не обиделся, а привычным, ловким жестом снял
очки, приподняв полу халата, спрятал их в задний карман брюк, а затем спросил у
Ивана:
– Сколько вам лет?
– Подите вы все от меня к чертям, в самом деле! – грубо
закричал Иван и отвернулся.
– Почему же вы сердитесь? Разве я сказал вам что-нибудь
неприятное?
– Мне двадцать три года, – возбужденно заговорил Иван, – и я
подам жалобу на вас всех. А на тебя в особенности, гнида! – отнесся он отдельно
к Рюхину.
– А на что же вы хотите пожаловаться?
– На то, что меня, здорового человека, схватили и силой
приволокли в сумасшедший дом! – в гневе ответил Иван.
Здесь Рюхин всмотрелся в Ивана и похолодел: решительно
никакого безумия не было у того в глазах. Из мутных, как они были в Грибоедове,
они превратились в прежние, ясные.
«Батюшки! – испуганно подумал Рюхин, – да он и впрямь
нормален? Вот чепуха какая! Зачем же мы, в самом деле, сюда-то его притащили?
Нормален, нормален, только рожа расцарапана...»
– Вы находитесь, – спокойно заговорил врач, присаживаясь на
белый табурет на блестящей ноге, – не в сумасшедшем доме, а в клинике, где вас
никто не станет задерживать, если в этом нет надобности.
Иван Николаевич покосился недоверчиво, но все же пробурчал:
– Слава те господи! Нашелся наконец хоть один нормальный
среди идиотов, из которых первый – балбес и бездарность Сашка!
– Кто этот Сашка-бездарность? – осведомился врач.
– А вот он, Рюхин! – ответил Иван и ткнул грязным пальцем в
направлении Рюхина.
Тот вспыхнул от негодования.
«Это он мне вместо спасибо! – горько подумал он, – за то,
что я принял в нем участие! Вот уж, действительно, дрянь!»
– Типичный кулачок по своей психологии, – заговорил Иван
Николаевич, которому, очевидно, приспичило обличать Рюхина, – и притом кулачок,
тщательно маскирующийся под пролетария. Посмотрите на его постную физиономию и
сличите с теми звучными стихами, который он сочинил к первому числу!
Хе-хе-хе... «Взвейтесь!» да «развейтесь!»... А вы загляните к нему внутрь – что
он там думает... вы ахнете! – и Иван Николаевич зловеще рассмеялся.
Рюхин тяжело дышал, был красен и думал только об одном, что
он отогрел у себя на груди змею, что он принял участие в том, кто оказался на
поверку злобным врагом. И главное, и поделать ничего нельзя было: не ругаться
же с душевнобольным?!
– А почему вас, собственно, доставили к нам? – спросил врач,
внимательно выслушав обличения Бездомного.
– Да черт их возьми, олухов! Схватили, связали какими-то
тряпками и поволокли в грузовике!
– Позвольте вас спросить, вы почему в ресторан пришли в
одном белье?
– Ничего тут нету удивительного, – ответил Иван, – пошел я
купаться на Москва-реку, ну и попятили мою одежу, а эту дрянь оставили! Не
голым же мне по Москве идти? Надел что было, потому что спешил в ресторан к
Грибоедову.
Врач вопросительно посмотрел на Рюхина, и тот хмуро
пробормотал:
– Ресторан так называется.
– Ага, – сказал врач, – а почему так спешили? Какое-нибудь
деловое свидание?
– Консультанта я ловлю, – ответил Иван Николаевич и тревожно
оглянулся.
– Какого консультанта?
– Вы Берлиоза знаете? – спросил Иван многозначительно.
– Это... композитор?
Иван расстроился.
– Какой там композитор? Ах да, да нет! Композитор – это
однофамилец Миши Берлиоза!
Рюхину не хотелось ничего говорить, но пришлось объяснить.
– Секретаря МАССОЛИТа Берлиоза сегодня вечером задавило
трамваем на Патриарших.
– Не ври ты, чего не знаешь! – рассердился на Рюхина Иван, –
я, а не ты был при этом! Он его нарочно под трамвай пристроил!
– Толкнул?
– Да при чем здесь «толкнул»? – сердясь на общую
бестолковость, воскликнул Иван, – такому и толкать не надо! Он такие штуки
может выделывать, что только держись! Он заранее знал, что Берлиоз попадет под
трамвай!
– А кто-нибудь, кроме вас, видел этого консультанта?
– То-то и беда, что только я и Берлиоз.
– Так. Какие же меры вы приняли, чтобы поймать этого убийцу?
– тут врач повернулся и бросил взгляд женщине в белом халате, сидящей за столом
в сторонке. Та вынула лист и стала заполнять пустые места в его графах.
– Меры вот какие. Взял я на кухне свечечку...
– Вот эту? – спросил врач, указывая на изломанную свечку,
лежащую на столе рядом с иконкой перед женщиной.
– Эту самую, и...
– А иконка зачем?
