Она считала, что даже в это трудно поверить, хотя казалось более вероятным, чем все остальное, что приходило ей на ум. Девушка легко могла представить себе его под руку с восходящей звездой или топ-моделью, женщиной богатой и поразительно красивой. Не то чтобы она действительно была гадким утенком, просто обыкновенной, и, тем не менее, далеко не красавицей.
Девушка чувствовала себя намного более комфортно с Марко, несчастно осознала Бронвин, посчитает ли ее Константин ужасно невоспитанной, если она извинится и уедет прежде, чем принесут напиток, который ей не хотелось.
— Это было просто… то, что я обещала Нане, — смущаясь, наконец сказала девушка.
Он с интересом поднял брови, но прежде чем она смогла решить, следует ли добавить что-то еще, вернулась официантка. Вытащив свой бумажник из джинсов, Бронвин попыталась заплатить за напиток. Константин отослал официантку прочь.
— Вы мой гость, — сказал он почти недовольно. — Какой джентльмен позволит леди платить?
Бронвин скривилась.
— За оба напитка, если она пожелает, — прошептала Бронвин, а затем глубоко вдохнула и заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. — Нана всегда говорила: «Леди не должна позволять джентльмену покупать ей напитки, потому что на самом деле он может и не быть джентльменом и подумать, что оплачивает нечто другое».
На мгновение Константин тупо уставился на нее и неожиданно для себя усмехнулся, хотя он уже начинал подозревать, что эта «Нана» собиралась стать серьезным препятствием для достижения его цели.
— Неужели? Кто эта Нана?
Бронвин почувствовала, что ее горло сжалось.
— Моя бабушка. Она умерла… — Она замолчала, пытаясь вспомнить, как давно это произошло. В некотором смысле, это казалось вечностью. С другой… трудно было осознать, что прошло так много лет. Бабушка угасла за три месяца до ее восемнадцатого дня рождения. К счастью, людям из округа потребовались месяцы, чтобы прийти к решению, а за это время ей уже исполнилось восемнадцать лет и они не могли выселить ее и отправить в приемную семью как несовершеннолетнюю.
— Я сожалею о вашей утрате.
Бронвин посмотрела на него в ответ на эту холодно произнесенную банальность. Она не ожидала, что мужчина поймет или почувствует что-нибудь ради нее, в конце концов, он был незнакомцем, и лучше бы вообще не беспокоился об этом, если ему явно безразлично. Девушка слегка улыбнулась.
— Вы и сами не очень талантливый лжец.
В его холодных голубых глазах блеснул гнев.
— Вам лучше отпустить эти воспоминания.
— Легче сказать, чем сделать.
Он пожал плечами, чувствуя себя немного неловко.
— Это становится проще с практикой. Хотя еще лучше просто избегать этого с самого начала.
Бронвин кивнула.
— Такова цена, которую вы платите за любовь. Я бы предпочла страдать из-за этого до конца моих дней. Она была особенной во многих смыслах. Я не могу и не хочу себе представлять, какой бы стала моя жизнь без нее.
Мужчина выглядел удивленным.
— Если бы вы могли стереть воспоминания и боль вместе с ними, вы бы не сделали этого? — спросил он с любопытством.
— Нет, если это означало необходимость отказаться от воспоминаний.
Мужчина, нахмурившись, глядел на свой бокал, вращая ножку между двумя длинными изящными пальцами.
— Стивен упоминал что-то о татуировке, которую ваша бабушка сделала вам. Вы не возражаете, если я посмотрю? — Бронвин с сомнением изучала его, но наконец протянула руку через стол, ладонью вверх.
Константин уставился на рисунок, чувствуя, что дышать стало тяжелее. Он задавался вопросом, правильно ли понял, в основном потому, что никогда по-настоящему не верил, что увидит такое. Через некоторое время он потянулся, чтобы проследить отметины у нее на запястье, которые были, бесспорно, настоящими. Это могло оказаться не более чем странное совпадение, что она родилась с родимым пятном, которое так напоминало солнечные лучи, а веснушки формировали на ее коже полумесяц и звезды. Каждый, кто ищет рисунки в природе, может найти их, если вглядывается достаточно долго и упорно, например, в облака, которые, казались, лицом женщины или драконом. Природный рисунок и сучки на ветке дерева походили на лошадь или птицу. Он не верил этому, в некотором смысле зная чего хочет.
Мужчина не находил женщину, сидящую напротив него, нежеланной — отнюдь нет, что было удивительно для него, и все же, она оказалась так непохожа на ту, которую Константин себе представлял все эти столетия, что чувствовал себя почти обманутым. Он ожидал, девушка будет идеальной во всех отношениях и станет воплощением красоты в его глазах. Усмехаясь, Константин понял — это самая обыкновенная женщина, симпатичная, не больше, но её улыбка заставляла его хотеть улыбнуться в ответ, а смех — почувствовать внутри странное волнующее тепло. Это женщина способна дать ему то, что он никогда не смог бы получить самостоятельно, независимо оттого, насколько велики стали его силы за века. Она должна была стать матерью первого вампира, который вырос бы сильнее любого рожденного до него, с момента их возникновения, когда прародители расы выходили из утробы матери, и одновременно оказался бы ходящим днем.
Вернувшись домой, Бронвин не знала, как относиться к проведенному вечеру. Отчасти потому, что была слегка одурманена алкоголем и еще больше мужчинами, которых встретила, но не могла отрицать, что наслаждалась проведенным с ними временем. Она никогда не получала так много внимания от стольких красавцев!
Розовый топ на бретельках, решила она счастливо, он оказался намного более удачным выбором, чем девушка думала вначале! На самом деле ей понравилось, как она выглядела, но немного сомневалась, потому что считала это слишком "молодежным" для нее, и даже развратным, чем то, что Бронвин когда-либо носила.
Она чувствовала себя грешницей, оставив грудь свободной, потому что топ предполагал глубокий вырез, и девушка не могла надеть бюстгальтер, но странным было то, что ей понравилось это чувство.
Может, она привлекла их интерес потому, что казалась немного распутной? Или все дело в ее поведении? Бронвин чувствовала себя хорошенькой и сексуальной, поэтому показалась им более привлекательной? Выбросив эти мысли из головы, она переоделась для сна, заползла в кровать и обнаружила, что как только закрывает глаза, усиливается головокружение, но если глядеть на потолок качка прекращается.
Марко и Стивен — оба были красивыми мужчинами, хотя первый, по ее мнению, безусловно, самый привлекательный из них. К сожалению, он оказался и самым молодым. В клубе было темно, как в принципе и снаружи, но она предполагала, что отношения с Марко едва ли считались законными.
В любом случае, женщина думала, что он просто пытается показаться милым. Пусть и флиртовал, но возможно просто из вежливости.
Бронвин не знала, что думать о Константине. Физически он был близок к «офигительно великолепному» в классическом смысле. Черты его лица выглядели слишком совершенными и симметричными. Это заставляло ее хотеть «поглазеть» на него, и в то же время вызывало неудобство. Она сомневалась, что телосложение мужчины было столь же идеальным, как и лицо. Он казался европейцем, а они не походили на американцев, которые постоянно находились в поисках физического совершенства. Трудно было убедить себя в этом, когда он смотрелся столь невероятным в тот костюме, но тогда, может, одежда делала человека, а не наоборот? Не то чтобы это имело значение. Константин был не из ее лиги, и даже если он казался необыкновенно щедрым, как хозяин, она ни на мгновение не верила, что у него к ней возник какой-то особый интерес. Бронвин думала, что, наверное, сегодня вечером выглядела так хорошо как никогда в своей жизни, но знала свои пределы и не сомневалась, что они стали весьма очевидны и для него.
