У меня уже две медали. Одна за Петропавловку – «За отличную воинскую службу», там мне пришлось попотеть. И «За отвагу». Это за Грозный. Маме ничего не говори. Знай, что твой сын не трус, как говорил Витька, и ни разу не дрогнул, не оставил ребят в беде».
– Птенец «гнезда Грачева», – бормочу я и рву письмо на мелкие кусочки.
Мы уходим из подвала и пробираемся по простреливаемым улицам Грозного на окраину. Спустя некоторое время нам удается остановить «Жигули» и вытолкнуть оттуда водителя. Плевать, что чеченец рычит и злится. Когда мы отъезжаем, он хватается за кирпич и бросает нам вдогонку. Для него мы – мародеры. Русские мародеры. Интересно, кому он пойдет жаловаться? Или снимет с первого попавшегося трупа оружие и начнет убивать сам? Не знаю.
Когда наш «жигуленок» выехал из Грозного, в пятидесяти метрах перед нами на небольшой высоте завис российский вертолет. При этом дуло его пулемета медленно повернулось в нашу сторону. В доли секунды мы выскочили из машины и оказались в кювете. Стрелять пилот не стал… Своеобразие загадочного русского характера.
Потеряв, по моим подсчетам уже около четырех-шести тысячи солдат, большое количество техники, изрядно разрушив Грозный, российская армия уверенно обогащает мировую военную науку опытом ведения городских боев в современных условиях.
– Да, – говорит щуплый, но удивительно жилистый минчанин Ратомкин, – намолотили чеченцы русских.
– Никто же толком не знал, что и как делать, попав в большой город. Ребята гибли по-глупому… Теперь вот кое-чему научились, – вторит ему Гору-лев.
– Подтверждаю, научились. Узнали, что бронетехника на улицах города – это «гробы на колесах». Только на собственных ошибках, да еще такой ценой, сами знаете, кто учится, – говорю я.
Автомашина увязла в грязи на проселочной дороге и мы бросили ее. Проводник довел нас до селения. Там мы попрощались со Светланой. Ей помогут оттуда добраться до Москвы. Скорее всего, на перекладных…
Дальше – горы. Днем нас повели в горы, а еще через два дня мы вышли в долину. Здесь я получил от проводника последние инструкции, в том числе и кое-что существенное. По сообщениям радио в это время в Грозном пытаются заключить перемирие и вовсю трезвонят о создании правительства национального примирения…
Впрочем, меня это мало волновало. Я со склона горы смотрел в бинокль на копошащихся в долине людей, на часовых, расставленных на дороге, и мне было немного жаль их. Сколько им осталось жить – час, полчаса или того меньше?
По дороге к дому, расположенному в долине, направилась очередная машина – черный «Мерседес». Кто-то за моей спиной тихо произнес:
– Третья. А сколько их должно быть? Я повернулся к говорящему:
– Этого, к сожалению, мы не знаем. Будем ориентироваться по тому, что начало встречи назначено на двенадцать часов.
Я посмотрел на часы: было без пяти минут двенадцать.
– А вон еще три машины, – сказал тот же парень, который только что задавал вопрос мне.
– Насколько я понимаю, в двух из них – первой и третьей – находится охрана, – не совсем уверенно произнес Ратомкин.
– Значит, вполне вероятно, что это появился Автурханов. Сейчас мы проверим.
Но человек, вышедший из второй машины, стоявшей между двумя, все время находился к нам спиной. К тому же, его сразу заслонили собой охранники.
– Черт бы их побрал! – выругался Ратомкин. Мы со злостью смотрели, как мужчина в черном костюме в сопровождении нескольких человек направляется в дом. За ним тут же закрылась дверь.
Я включил рацию:
– «Скорпион», «Скорпион», как слышно? Вызывает «Медведь». Как слышно? Как слышно?
Секунд двадцать-тридцать я безуспешно пытался вызвать из небытия «Скорпиона». И вдруг он отозвался. Это и было то самое существенное, что передал мне проводник-чеченец. Теперь мне оставалось только навести российские бомбардировщики на этот дом, где скрылся тот, кого нам необходимо было убрать.
– «Скорпион», «Скорпион»! Это «Медведь», даю координаты: квадрат А-6, по той карте, что вы мне дали! – передавал я по рации.
– Вас слышу, понял. Укажите цель в квадрате А-6! – ответил летчик.
Цель – большой дом в углу квадрата под красной черепицей. Рядом – автомашины… Черные «Мерседесы». И еще всякие-разные…
– Вас понял, ждите… – последовал ответ. Самолет Су-25 появился в небе внезапно. Словно опустился из космоса. Из маленькой мошки он превратился в тускло блестящую в скуповатых лучах солнца машину с идеально правильными геометрическими формами. Вот он сделал первый заход, высматривая цель. Заложил вираж и неожиданно быстро возвратился. Теперь он несся чуть выше, но на большей скорости. Неожиданно от корпуса самолета отделилась серебристая «болванка». Из конца «болванки» полыхнул огонь, и ока устремилась к дому под черепичной крышей. А из дома уже выбегали люди – очевидно, владельцы или водители черных «Мерседесов», чтобы разогнать их в стороны, потому что в таком скоплении они представляли собой прекрасную цель. Серебристая «болванка», не пролетев и половины пути, неожиданно распалась на несколько бомб поменьше, которые с угрожающим воем неслись к цели.
Мощный взрыв потряс все вокруг. Это был даже не один Взрыв, а целая серия взрывов. На площади чуть меньше гектара земля «встала дыбом». На том месте, где только что стоял дом, взметнулся в воздух огромный черный столб дыма, из которого вырывались страшные языки пламени. Доски, обломки черепицы, куски человеческих тел летали в воздухе.
Словно завороженные, смотрели мы на картину бомбардировки. Поэтому не заметили, как второй Су-25 тоже появился над целью и выпустил свою страшную кассетную бомбу.
Вверх, словно сделанные из картона, поднялись искореженные автомобили, люди, точнее то, что от них осталось…
– Уходим! – скомандовал я. – А то сейчас хватятся… Наводчиков искать начнут.
…Мы шли по незнакомой местности. Карта, которую дал мне проводник, была очень мелкого масштаба. Мне уже казалось, что мы заблудились. Мой «отряд» остановился у маленькой горной речки.
Привал? – спросил Ратомкин, который всегда отличался рассудительностью. – Горулева в дозор? – вновь спросил он у меня.
– Да ладно тебе, – недовольно пробурчал Гору-лев, – какой тут к черту дозор – ни одной души на пять километров!
– Спорить будешь со своей мамкой на печи, – зло сказал Ратомкин и опустился на камень. Горулев обиженно зыркнул на него своими зелеными глазами, но ничего не сказал и медленно направился вдоль речки к небольшой рощице.
И тут произошло следующее: оружие мы аккуратно сложили в одном месте, а потом спустились к воде, чтобы помыться. Прошло минут пять. Уже скрылся в ближней рощице Горулев, уже, разувшись, вытянув усталые Ноги, лежали мы на осеннем солнышке. И вдруг автоматные и пулеметные очереди рассекли воздух. Растерянные, ничего поначалу не понимающие, мы вскочили. А с горы прямо на нас медленно спускалось человек тридцать, одетые кто во что, с автоматами и ручными пулеметами наперевес. Скрыться на громадной поляне было некуда!
