Котов побарабанил пальцами по столу.
– Верное замечание, но кроме вас тут еще много народа. Раиса Ильинична, например.
Нестерова всплеснула руками.
– Я?! Я верующий человек! Воспитатель детского сада!
Антон показал пальцем на экран открытого ноутбука.
– Однако ваше прошлое не безупречно. Будучи аспиранткой педагогического института, Раиса Ильинична Нестерова была осуждена за убийство соседки по лестничной клетке Ольги Сергеевны Поповой.
– Вау! – воскликнул Леонид. – Ангел теряет оперение…
– Ой! – пропищала Лиза.
Раиса Ильинична вскочила.
– Вы не имеете права! Судимость давно снята! А раз так, я совершенно чиста!
– Документы не горят, – улыбнулся Никита. – Нынче вы добропорядочная гражданка, но кое-где остались не очень приятные для вас бумаги.
– Злого умысла я не имела, – заплакала Нестерова, – посмотрите дело. Ольга Попова была уголовницей, наркоманкой, жить с ней рядом – сплошная мука. Я терпела сколько могла, но соседка озверела, напала на меня у лифта, пришлось вступить с ней в драку. Я не хотела никого убивать, защищалась, вот и ударила Попову по голове. Суд вошел в мое положение, я отсидела всего два года, поверила в Бога, пошла работать в детский сад. Я всей своей жизнью искупаю ту случайность! Хочу построить приют для жертв насилия. Я не способна никого убить.
– Но один раз лишили человека жизни, – произнес Георгий, – есть опыт.
– Ну, круто! – воскликнул Реутов. – Ай да святоша! Не зря ты мне двуличной казалась. Сергей Павлович, вы в курсе были?
Мануйлов промолчал.
– Если нет, то сейчас узнали, – не успокаивался Леонид. – Надеюсь, Раиса выбывает из числа наследников? Вы же не отдадите дом и прочее такой дамочке?
– Мерзавец! – Раиса заплакала. – Не себе деньги хочу взять, как ты, на других потратить. А вот ты очень плохой человек, жил с женой за квартиру.
– Подумаешь, так многие поступают. Зато я не убийца, – гордо заявил Реутов.
– Ну, это с какой стороны посмотреть, – возразил Антон и снова показал на ноутбук. – Тут и про вас кое-что интересное есть.
Глава 32
Нестерова вмиг перестала рыдать.
– Что?
– Ничего! – вскинулся Леонид. – Я никогда не сидел!
– Леонид Реутов ранее был женат на Валентине Грушиной, – заговорил Антон, поглядывая на экран. – У супруги была дочь, пятилетняя Алина, умственно отсталый ребенок. И вот однажды, когда мать работала в ночную смену, малышка утонула в ванне. Отчим решил помыть крошку перед сном, посадил ее в воду, пошел, как он потом объяснял следователю, за забытым полотенцем и отвлекся на телефонный разговор – ему позвонила коллега по работе. Когда беседа завершилась, он вернулся в ванную и обнаружил мертвую девочку.
– Леонид убил бедняжку! – заорала Раиса.
Реутов стукнул кулаком по столу.
– Случилось несчастье. Кто ж знал, что девчонка встанет, поскользнется и упадет? Было следствие, мне помотали нервы, но в конце концов суд признал, что моей вины в этом нет.
Котов почесал подбородок.
– В материалах дела есть детали, которые судья почему-то предпочла проигнорировать. Например, показания соседки. Стены в доме тонкие, женщина постоянно слышала скандалы, которые Леонид устраивал сожительнице из-за девочки, требуя сдать ее в интернат, больной ребенок ему мешал. И еще момент, который отчего-то остался незамеченным. Реутов утверждал, что ему позвонила коллега с работы. Мол, речь шла о каких-то неотложных служебных делах, вот Леонид и забыл о малышке, оставленной в ванне. И сослуживица подтвердила его слова. Но! Слушайте внимательно. Вопрос судьи: «Вы уверены, что беседовали с Леонидом в двадцать два часа? Вы поддерживаете дружеские отношения?» Ответ: «Нет, ваша честь, до того дня Реутов никогда не звонил мне домой. Но у нас во вторник произошел сбой поставок, Леонид очень переживал, поэтому мы говорили долго, почти полчаса, пытались найти решение проблемы».
Антон оторвал взгляд от компьютера.
– Ну? Понятно?
– Коллега не соврала! – воскликнул Леонид. – Я был очень расстроен, поэтому забыл о девчонке.
– Пожалуй, и правда это нельзя считать убийством, – ожил Василий. – Ему позвонили, что на работе затык, вот парень и выбросил из башки домашние дела. И вообще, ребенка должна мать купать, а не отчим.
Котов перевел взгляд на меня, заметив:
– Ну, Леонид малышку никогда и не мыл, первый раз проявил о ней заботу. Татьяна, что скажешь?
Я откашлялась.
– Коллега Лени произнесла: «До того дня Реутов никогда не звонил мне домой. Но у нас во вторник произошел сбой поставок…» и так далее. Получается, в день несчастья не она звонила Леониду, а тот ей. Что в корне меняет дело. И ребенка отчим впервые решил в ванну посадить. Странно.
– Нет, нет, – быстро возразил Реутов, – вы не так поняли. Имелось в виду, что мы с коллегой ранее не перезванивались.
– Убийца… – прошептала Раиса. – Ему просто повезло, что к разбирательству отнеслись халатно. Леонида надо отдать под суд. О, я поняла! Это он убил Анну! И Жанну!
– С ума сошла?! – подпрыгнул Реутов. – Зачем мне их убивать?
– Чтобы получить наследство! – закричала Нестерова.
– И потерять квартиру? – завопил Леонид.
– Дом, сад и счет в банке лучше, чем обычная жилплощадь, – отбила подачу Раиса.
Антон поднял руку.
– Кстати, о наследстве. Давайте-ка с ним разберемся. Кто у нас хозяин дома?
Лиза показала на Мануйлова:
– Вот он. Сергей Павлович.
– Нет, – усмехнулась я, – этого человека зовут иначе. Настоящий Мануйлов сейчас стоит у окна.
– Там Карл, – растерянно пробормотала Раиса Ильинична, – слуга.
Я покачала головой:
– Нет. Подождите, дойдем до выяснения и этого. Сейчас же я скажу только вот что. Когда собираешься провести какую-то операцию, необходимо учесть все детали. Но подчас незначительные мелочи остаются незамеченными и губят все дело.
– Не понимаю, – жалобно произнесла Лиза, – почему Таня так говорит? Она кто?
– Татьяна Сергеева сотрудник спецбригады, – с запозданием представил меня Котов. – Она была направлена в дом Мануйлова вместо своей тезки Татьяны Сергеевой, приглашенной в качестве потенциальной наследницы. Письмо от Сергея Павловича было составлено хитро. Мы не поняли, что в поместье предполагается кастинг, думали, Татьяна будет одна, поэтому не могли узнать ранее подробности из жизни Реутова и Нестеровой. А вот когда она передала нам список гостей, тогда многое прояснилось. Но сначала слово Татьяне.
Я кивнула и продолжила:
