Как ни была я напугана, но головы не теряла.
— Я не могу ее здесь бросить, — развела я руками.
— Не переживай, — сказал верзила и отвернулся.
Мысленно чертыхаясь, я покинула свою машину и пересела к нему. Он сказал:
— Пристегнись. — И мы полетели.
Через две минуты я поняла, что сильно заблуждалась на свой
счет. На самом деле я очень дисциплинированный водитель и о настоящей скорости
не имею представления. Я зажмурилась, вжала голову в плечи и попробовала думать
о чем-то приятном.
Когда сердце стало биться в нормальном ритме, я рискнула
приоткрыть левый глаз. Верзила как раз звонил по телефону. Спросил:
— Все готово?
Не знаю, что ему ответили, он молча убрал телефон и
сосредоточился на дороге. Мы свернули к больнице.
— Они ведь могут следить, — неуверенно произнесла
я. Он кивнул. Разговорчивым его не назовешь.
К стоянке он проезжать не стал, свернул к гаражам и очень
медленно объехал вокруг здания больницы. Сделав полный круг, опять свернул, и
остановился на полпути к лесной дороге. Я начала злиться: сколько сил
потрачено, а он ведет себя как придурок.
— Послушайте, — начала я. Он повернулся ко мне, и
я замолчала.
— Что? — немного подождав, спросил он. Я
вздохнула.
— Через приемный покой вы незаметно пройти не сможете, а
в подъезд опасно: они ведь могут следить.
— Где он?
— Второй этаж, терапевтическое отделение, семнадцатая
палата.
— Я пойду.
Мне ничего не оставалось, как покинуть машину. Стараясь
выглядеть естественно, я через приемный покой вошла в здание больницы, поднялась
на второй этаж и постучала в дверь терапевтического отделении. Открыла мне
сестра с третьего поста.
— Добрый вечер, — сказала я. — Как дежурство?
Варвара Сергеевна здесь?
— Здравствуйте, она в ординаторской.
* * *
Варька дремала на кушетке, услышав скрип двери, подняла
голову.
— Спи, — тихо сказала я. — Журнал возьму…
— В верхнем ящике, — зевнула Варька. — У тебя
кофе есть? Все выхлебали, гады, а купить некому. Что за люди, а?
— Приходи через полчасика…
— Как у вас, тихо?
— Бог миловал… — Я взяла журнал «Смена» и осторожно
вышла. Медсестра первого поста подняла голову. — На крючок не
запирайтесь, — сказала я. — Я сейчас вернусь.
Она равнодушно кивнула. Пока все идет отлично. Я постучала в
дверь своего отделения.
— Кто? — спросила Наташка, голос дрожал.
— Я.
— Слава тебе Господи… — зашептала она, впуская меня.
— Как дела?
— Все нормально, только страшно очень, черт знает
почему. Нашла, кого искала?
— Нашла. Ключи от бокового входа у тебя?
— Вот. И от отделения, и от бокового входа. Может, мне
с тобой?
— Запри дверь и не высовывайся. — Взяв ключи, я
вернулась в терапию. Коридор тонул в темноте. Я шагнула к палате и резко
повернулась. От стены отделился темный силуэт, свет из окна упал на него, и я с
облегчением вздохнула: тот самый верзила. Спрашивать, как он сюда попал, охоты
не было.
Я открыла дверь палаты, мы вошли, он сразу же направился к
каталке. Свет я не включала, но было не настолько темно, чтобы он не смог
разглядеть лицо лежавшего на ней человека. Дядька был в сознании, попробовал
улыбнуться:
— Ты…
— Я, — кивнул верзила.
— Слава Богу. — Он перевел взгляд на меня и
добавил:
— Спасибо, дочка.
Все остальное заняло несколько минут. Я еще только
соображала, как вывести больного, а верзила уже подхватил его на руки и шагнул
к двери. Давать советы я поостереглась, мне хотелось только одного: чтобы они
поскорее исчезли из моей жизни.
Я шла впереди, указывая дорогу. Если бы мы вдруг встретили
кого-нибудь из персонала больницы, мне пришлось бы долго объяснять, что за
чертовщина здесь происходит. Но мы никого не встретили. С сильно бьющимся
сердцем я открыла уличную дверь и осторожно выглянула. Отсюда до машины верзилы
было довольно далеко. В этот момент он высунулся и тихо свистнул. В ту же
минуту из-за угла появилась «скорая помощь».
Я растерянно замерла, а из «скорой помощи» вышел врач, по
виду самый что ни на есть настоящий. Двери распахнулись, моего бывшего пациента
умело загрузили, и, подмигнув мне габаритами, машина скрылась за углом. Я
стояла с открытым ртом и потому прозевала номер машины, как в свое время шанс
удачно выйти замуж.
В задумчивости я пребывала минут десять, стараясь понять:
действительно ли все кончилось или это лишь мои мечты. Потом вернулась в
больницу, заперла дверь и уже гораздо увереннее стала подниматься в свое
отделение.
Над головой хлопнула дверь, раздался стук, а вслед за ним
Варькин голос;
— Эй, вы чего закрылись?
Встречаться с ней сейчас было неразумно, я вернулась на
первый этаж, где у нас гинекология, прошла к центральному подъезду и отсюда
поднялась на второй этаж.
Дверь в отделение была открыта. Это меня насторожило. Хотя
виновник моих тревог отбыл в неизвестном направлении, страх почему-то не исчез,
и открытая дверь прямо-таки пугала. Из приемного покоя больных доставляют на
лифте, а ключ от двери должен быть у Наташки. Следовательно, открыть дверь
никто из персонала, а тем более из больных, не мог.
Я торопливо зашагала по коридору, свернула за угол и тут
увидела его: тип в белом халате со взглядом убийцы возвращался от первой
палаты. Поравнявшись с ординаторской, он толкнул дверь и вошел, а я буквально
похолодела. И кинулась к первому посту. Медсестры там не было, зато из
четвертой палаты появилась Наташка.
— Кто в ординаторской? — испуганно спросила я.
— Никого. Я пять минут как оттуда.
— А ключ?
— Да там не заперто. Все нормально? Увезли? Ты чего
такая?
— Ключ у тебя?
— В двери торчит…
— Позвони с поста в милицию: этот здесь. И найди
охранника, черт знает, где его опять носит.
