Еще с полчаса я продолжала сидеть в машине, вглядываясь в
темноту ночи и пытаясь размышлять. От денег необходимо избавиться, для этого
надо встретиться с Юрием Петровичем, он по неведомой причине встреч со мной
избегает. Было над чем задуматься. Собственный дом он покидал воровским
способом, и это тоже тревожило, но он ведь мог сюда вернуться. Что, если
попытаться перехватить его здесь и втолковать, как мне все это не нравится?
Мысль так себе, но других не было, и я решила подождать. Хватило меня на два
часа, после чего сидение в темном переулке рядом с пустым домой в ожидании Бот
знает чего мне показалось мне невероятно глупым и я завела машину.
Выехала не спеша на Новомосковскую, потом свернула на
светофоре, и тут из переулка справа выскочил какой-то псих, я чертыхнулась,
тормозя и пропуская его вперед. Машина оказалась древним «Запорожцем», ее
швыряло по дороге, а из раскрытого окна на весь квартал неслась музыка.
«Гуляют люди», — подумала я, пристраиваясь за ними на
некотором расстоянии. Вот тогда и появилась еще одна машина, темная, мощная,
скользящая точно выпущенный снаряд. «Запорожец» шел с дальним светом, луч
скользнул по кабине мчавшейся навстречу машины, и в приоткрытом окне я увидела
лицо Юрия Петровича. Длилось это секунду, не больше, но, вне всякого сомнения,
в машине сидел он. Дорогой дядюшка промчался мимо, а я притормозила. Вернуться
к его дому? Что-то мне расхотелось.
Светало, глаза слипались, а мозг работал вхолостую. В таком состоянии
лучшее, что можно сделать, это лечь спать. Юрий Петрович жив и здоров, играет в
странные игры, а я его по ночам выслеживаю. С утра позвоню и оставлю сообщение
на автоответчике: если в ближайшие два дня он не заберет свои деньги, я выброшу
их на помойку. Мысль мне понравилась, и я поехала дамой.
* * *
Уснула я не раньше шести, потому подняться смогла только в
одиннадцать. О ночном приключении думать не хотелось, поскучав немного, я
придвинула телефон. Говорить со мной не желали, что меня не удивило, я
продиктовала свое сообщение и отправилась в ванную. Там и застал меня звонок в
дверь. Накинув халат, я бросилась открывать. Передо мной возник Полифем.
— Ну, вот… — обрадовалась я, как выяснилось, рано.
Полифем был один.
— Здравствуйте, — сказала я, ища глазами Юрия
Петровича. Его нигде не наблюдалось. Полифем ответил:
— Здравствуй. — Прошел в комнату, сел на диван и
задумался. Я стояла в дверях и на него таращилась, все это начинало здорово
злить.
— Ну? — не выдержала я. Он поднял голову,
посмотрел мутно, так что оставалось только гадать, видит он меня или нет,
перевел взгляд на стену, поскучал и опять на меня взглянул.
— Где Юрий Петрович? — задала я вопрос, сообразив,
что Полифем скорее всего заснул и слова добровольно не вымолвит.
— Убит, — ответил он тихо и совершенно равнодушно,
точно сообщал, что в подъезде лампочка перегорела.
— Как это? — растерялась я.
— Как убит? — уточнил он.
— О Господи… — Я осела в кресло и попыталась понять,
что происходит. Прошло минут пять, прежде чем я спросила:
— Когда?
— Сегодня ночью, — терпеливо ответил он. Надо
полагать, эмоции у него просто отсутствуют. Полифем смотрел не моргая и был
впечатляюще спокоен.
— Как же так… — начала я и осеклась. Пожалуй, о своем
ночном визите говорить не следовало. — Не могу поверить, — вместо
этого заявила я. Он кивнул. — Как это произошло?
— Он поехал на деловую встречу, домой не вернулся и
туда не доехал…
— А ты? — насторожилась я. — Ты ведь всегда с
ним.
— Я был занят другими делами.
— Ты видел его мертвым?
— Нет, — пожал он плечами.
— Тогда почему ты решил, что он убит?
— Он уехал к одиннадцати, его ждали до часу. Он не
появился. Машина исчезла, вместе с ним, шофером и охранником.
Полифем смотрел на меня и нагло врал. Во-первых, шофером был
он сам, во-вторых, десять минут пятого я видела Юрия Петровича в полном здравии
направляющимся к родному дому. Чушь какая-то… Зачем Полифему понадобилось
врать?
— Эта ничего не значит, — сказала я. — Мало
ли что могло случиться? Он вернется.
— Он убит, — заверил Полифем своим дурацким
голосом.
— Откуда ты знаешь? — разозлилась я.
— Знаю. Если я говорю «убит», значит, у меня есть повод
так думать.
Я замолчала, пытаясь переварить информацию, он тоже
замолчал, устремив взгляд в стену. Скоро в ней будет дыра. Я гадала, что они
вдвоем задумали.
— Ты возьмешь деньги? — спросила я.
— Нет, — покачал он головой.
— Как это нет?
— Деньги повезешь ты.
От неожиданности я открыла рот, да так и замерла, глупо
тараща глаза. Чтобы прийти в себя, мне понадобилось довольно много времени.
— Что? — спросила я, ухмыляясь, хотя мне было не
до ухмылок.
— Ты же слышала, — пожал он плечами, закинул ногу
на ногу и посмотрел на меня.
— Я должна отвезти эти деньги? — В том, что это
шутка, я сильно сомневалась, но в серьезность его слов верить все-таки не
хотелось.
— Ты, — подтвердил он.
— Чокнулся, — покачала я головой. — А зачем
мне это, ты не знаешь?
Он молчал, продолжая смотреть на меня. Такой взгляд
выдержать нелегко.
— А если я скажу «нет»? — попытала я счастье.
— Не говори, не надо, — тихо попросил он.
— Ясно, — я облизнула губы. — Слушай, а
почему бы тебе самому не отвезти эти деньги?
— Не выйдет. Сегодня уже все будут знать, что он убит.
Никто из наших не доедет.
— А я доеду? — развеселилась я.
— Никому в голову не придет, что он мог доверить тебе
деньги.
А вот я так не думала. И Полифем, не будь он идиотом, должен
был знать, что самые невероятные предположения с ходу отметать не стоит.
Сообразительность Полифема волновала меня мало, а вот среди друзей Юрия
Петровича вряд ли все поголовные дурни. Было над чем задуматься.
— Ты сказал, что о его гибели сегодня узнают все. О
деньгах, я полагаю, тоже кому-то известно, если Юрий Петрович не рискнул
держать их у себя. Деньга будут искать и не найдут…
