— Еще одна?
— Я хочу позвонить ей, послать к Галке.
— Зачем?
— Я хочу знать, на работе она или нет.
— Позвони, — пожал плечами Полифем. Я вернулась к
телефону. Ирина была на месте.
— Ты сегодня Галку не видела? — после приветствия
спросила я.
— Да мы неделями не видимся. У нас тут девять этажей,
если только у лифта столкнемся…
— У меня к тебе просьба. Сходи к ней, с ерундой
какой-нибудь. Книгу спроси. Ни в коем случае не говори, что я звонила, просто
зайди и спроси. Мне нужно знать, на работе она или нет.
— Так позвони. Или я позвоню…
— Я звонила. Мне сказали, что она вышла. Я хочу знать,
действительно ли она на работе, или мне соврали.
— Зачем это? — удивилась Ирина и, не дождавшись
объяснений, добавила:
— Чудеса… Ты знаешь, что тебя все ищут?
— Кто?
— Все. Спрашивают друг у друга, куда ты пропала, ко мне
твой дружок приходил, симпатичный, очень расстраивался.
— У меня нет дружка.
— Как же…
— Ирка, заткнись. Сходи в библиотеку и ради Бога не
проболтайся, что я звонила.
— Конечно, я схожу, только я ничего не понимаю…
— Двадцать минут тебе хватит?
— Конечно.
С трудом выждав двадцать минут, я вновь набрала номер. Ирина
сразу же сняла трубку.
— Маринка? Слушай, может, я спятила, но там что-то не
так.
— Где там?
— У Галки. Иду по коридору, навстречу мне Светка с
абонемента, Вовки Матвеева жена, я её спрашиваю, Галку не видела, а она
говорит: «Ее нет. Заболела. Сегодня с утра звонила женщина, я с ней по телефону
разговаривала. Галка на больничном, с температурой». Я уже хотела вернуться, но
решила все-таки в отдел зайти. Там одна девчонка эта… светленькая. Спрашиваю,
где Галка, а она глазами хлопает и косится. А у стола парень сидит, такой…
впечатляет… она на него глянула и говорит, чуть не заикаясь: «Где-то здесь…»
Говорю, найдите ее, она мне срочно нужна, а она опять на парня смотрит и
какую-то ерунду бормочет. И что все это значит?
Я повесила трубку и на негнущихся ногах вернулась к машине.
— Что? — спросил Полифем, поворачивая ключ в
замке.
— Она на больничном, — растерянно сказала я.
— Вряд ли ее вылечат…
— Что ты хочешь сказать? — рявкнула я грозно.
— Говорил ведь: не ори. Я хорошо слышу. Твоя подруга
уже труп. Иначе она ждала бы тебя на работе. Они не стали бы рисковать…
— Я позвоню ей домой, я…
— Хорошо, — кивнул Полифем. — Давай к ней
заедем. Может, тогда ты уберешься из города.
* * *
— Сиди здесь, а я прогуляюсь, — сказал он, когда
до Галкиного дома оставалось квартала три. Вернулся через полчаса и позвал:
— Идем.
Я шагала рядом, пытаясь убедить себя, что все происходящее
не имеет ко мне никакого отношения. Весь этот бред просто не может быть
реальностью.
Мы вошли в подъезд и по лестнице поднялись на пятый этаж. Я
позвонила, прислушалась. В квартире тишина. Полифем критически оглядел дверь,
взялся за ручку и навалился плечом… дверь открылась.
— Входи, — сказал он.
В первое мгновение я решила, что Галка спит. На животе,
раскинув руки и уткнувшись лицом в подушку. Но это только в первое мгновение.
Подошла к ней, рука холодная, она мертва уже несколько часов. Полифем сдернул с
нее одеяло, я охнула, зажимая рот рукой. Полифем на меня покосился и торопливо
одеяло задернул.
— Ты все ей рассказала? — спросил сухо.
— Все.
— И про деньги, что в поезде свистнула? — Я
кивнула, а он головой покачал. — Ясно. Из нее они вытрясли все. Ты знаешь
ее приятеля, того, что помочь хотел?
— Нет. Видела пару раз. Зовут Валера. Там, в шкафу, на
книгах должна быть фотография… Надо вызвать милицию.
— Зачем? Ей она без надобности.
— Этот мерзавец, этот подонок… — Я сжала кулаки.
— Давай обойдемся без истерик. Зря я думал о девке
плохо, судя по тому, что они вытворяли, держалась она долго. — Он нашел
фотографию, взглянул мельком и ухмыльнулся. — Зяблик. Ясно…
— Что ясно? — поднялась я, торопливо потянулась к
карману куртки, «молния» никак не хотела расстегиваться, Полифем молча смотрел
на меня, я выхватила пистолет. — Ты сейчас же мне все расскажешь, слышишь:
все, проклятый урод, иначе я пристрелю тебя к чертям собачьим.
— Валяй, — сказал он и сел в кресло. — Давай,
давай, стреляй. Первый раз дерьмово вышло, может, сейчас получится что-нибудь
путное.
— Я не шучу…
— А я и не сомневаюсь. Вы сваляли дурака с твоей
подружкой, мужики небось обмерли от счастья, когда она явилась сама и искать не
надо, — он головой покачал.
— Я хочу знать, что вы затеяли? Почему ты спасаешь меня,
что это значит?
— А я не хочу отвечать. Можешь пристрелить меня, можешь
поспрашивать. Устрой допрос по всем правилам, я научу, как это делается.
Пробовать будешь? — Я засмеялась, а он сказал:
— Мотать надо. Они ждут на ее работе, но вполне могут
проверить и здесь.
— Я не могу ее оставить… — сказала я.
— Забрать ее с собой ты тоже не сможешь, — пожал
он плечами. — Идем.
— Этот Зяблик, кто он? — спросила я уже в машине:
— Один из тех, кто тебя ищет. Что думаешь делать?
Уедешь или будешь болтаться по подругам? У тебя их много?
— Замолчи… Я уезжаю.
— Поверить не могу. Куда?
Это был серьезный вопрос. Я посмотрела в окно, запахнула
куртку и долго не отвечала.
— Куда? — повторил он.
— К мужу, — решилась я.
— Он здесь, в городе?
— Нет. Живет в районном центре. Семьдесят километров
отсюда.
— Один?
— Жил с матерью, но она умерла два месяца назад.
— Давно разошлись?
— Год.
