И тут началось. Грохнула автоматная очередь, и кто-то тонко
крикнул: «Мама моя…» — а потом сплошной мат, мне такого слышать не доводилось.
Дом сотрясался и ходил ходуном, глаза ломило от вспышек, а на улице бушевала
гроза. Кто-то собирался влезть в окно, и я несколько раз выстрелила, а потом
отшвырнула пистолет в сторону, услышав вместо выстрела сухой щелчок, и поняла,
что отвоевалась. Вжавшись спиной в стену, подтянула ноги к животу и глаза
закрыла. Все происходящее отступило куда-то, точно я слышала из другой комнаты
боевик, шедший по телевизору. «Если останусь жива, — подумала я, —
уеду далеко-далеко. В Приморский край… или на Камчатку. На Камчатку даже
лучше». Я определилась с выбором, и тут стало тихо, так тихо, что поначалу это
меня испугало больше автоматных очередей. Я насторожилась в своем углу и
прислушалась. Кто-то шел по коридору. Кто-то большой, но ступал мягко.
— Это ты? — крикнула я.
— Я, — ответил Полифем. Я выползла на четвереньках
из своего укрытия, поднялась и отряхнула колени. — Уходим, — сказал
он.
— Андрюша! — позвала я.
— Он убит. Угодил под автоматную очередь. Лучше тебе
его не видеть.
— Но…
— Уходим, — повторил он и пошел к выходу, я
шагнула за ним. На ступеньках крыльца, запрокинув голову, полусидел парень,
горло было перерезано от уха до уха. Я вздрогнула и ускорила шаг.
Дождь все еще лил как из ведра, бегом мы бросились к машине.
— Я кого-то просил вести себя тихо, — заметил
Полифем. Я пожала плечами.
— Не помню, чтобы я тебе это обещала.
Мы тронулись с места, и тут он сказал:
— Ну, вот. Они и пожаловали. — Я повернулась, но в
заднем стекле сквозь пелену дождя смогла увидеть лишь свет фар.
— О Господи, сколько же их, — прошептала
испуганно.
— Как я обещал — армия или две. Садись за руль. — Мы
быстро поменялись местами. — Разгоняйся по прямой, хоть немного оторвись
от них и сворачивай. Там притормозишь, я выскочу, а ты рви дальше.
— Куда? — растерялась я.
— Прокатись по кругу и за мной подъедешь.
Он передвинул автомат на коленях и приготовился. Лицо, как
всегда, равнодушное, голос тихий, а у меня зуб на зуб не попадал. Но приказ я в
точности выполнила. Притормозила, он распахнул дверь и исчез в темноте, а я
рванула вперед. Свет фар возник из-за угла, я чертыхнулась и вдавила педаль
газа. Грохот был страшный, я вздрогнула и подумала: «Гром?» — и тут увидела в
зеркало, что свет исчез. Я юркнула в переулок и сделала круг, а, подъезжая к
тому месту, где высадила Полифема, сбросила скорость и посигналила. Он вынырнул
из темноты, живой и здоровый, а я сказала что-то вроде «слава тебе, Господи».
— Один ушел, — коротко сообщил он, садясь в
машину. — Мотаем.
Я облизнула губы и рванула вперед.
— Куда? — спросила, клацнув зубами.
— Все равно, — отличный ответ.
Городок был пуст, точно вымер. Фонари и те не горели, я
где-то не там свернула и, выскочив в центр, начала плутать.
— Не суетись, — сказал Полифем и положил свою руку
поверх моей. — Просто поезжай прямо, и в конце концов мы вырвемся. —
Я кивнула, закусив губу и стараясь не дрожать слишком явно.
Его план сработал: одна улица перешла в другую, потом в
третью, и мы в конце концов выскочили из города. На выезде стояла будка ГАИ,
горел свет, и фигура милиционера в окне была отчетливо видна; он поднял голову
и проводил нас взглядом. Слава Богу, что идет дождь, кому хочется покидать
уютное тепло? Полифем рядом шевельнулся, повел головой.
— Что? — испугалась я. — Опять? — В
спину били дальним светом сразу четыре фары.
— Уйдем, — убежденно сказал он. — По прямой
уйдем.
«Как?» — хотелось спросить мне. Фары высоко над асфальтом,
наверняка чертовы джипы. «Не уйдем», — ныло сердце, но я уставилась на
дорогу, пытаясь что-то рассмотреть в пелене дождя. Дорога прямая, как стрела,
не свернуть и не спрятаться. Полифем сидел расслабленно и смотрел в зеркало.
— Через тридцать километров поселок, — сказала я.
Звук собственного голоса действовал успокаивающе. Он кивнул. Я бросила взгляд
на спидометр: ума не приложу, как машина до сих пор не развалилась на куски.
Впрочем, это не важно. Свет фар неумолимо приближался. «Сколько мы еще
протянем?» — с тоской подумала я и в ту же секунду поняла: да нисколько,
приехали. Впереди, перегородив дорогу, стояла милицейская «Волга».
— А эти откуда? — фыркнул Полифем.
— Что делать, Коля? — испугалась я.
— Вперед. — Он перехватил автомат.
— Ты с ума сошел?
— Вперед, мы проскочим.
Я летела по середине дороги, в последнее мгновение рванула к
обочине и проскочила мимо милицейской «Волги». Они стали разворачиваться, а я с
опозданием сообразила, что на обочине грязь. Машину занесло, развернуло, и мы
полетели в кювет. Она еще даже не остановилась, а Полифем уже распахнул дверь,
выскочил и вывалок меня. Не знаю как, но во всей этой суматохе я успела
прихватить с пола пистолет.
— В лес, — бросил Полифем отрывисто. По пояс в
траве, выбравшись из канавы, мы бросились к лесу. До него было метров тридцать,
не больше.
В этот момент прошли на скорости два джипа, сметя с дороги
милицейскую «Волгу», дружно притормозили и сдали назад. Но мы уже были в лесу.
— Давай руку, — сказал Полифем. Я была беспомощная
и совершенно ослепла. Спотыкалась обо все, что под ноги попадало. Без него я не
преодолела бы и ста метров. Он ловко бежал между деревьями и тащил меня.
Джипы развернулись к лесу, и свет их фар пробивался даже
сквозь деревья. От них отделились несколько фигур и полукольцом направились к
нам.
— Они нас видят? — испугалась я.
— Нет.
— Они станут лес прочесывать?
— Дураки они, что ли? Немного побродят по краю. —
Может, он и врал, но меня успокоил. Однако шаг Полифем ускорил.
Темнота, дождь, мутный свет с дороги. Не хватает лая собак и
окриков.
— Как ты? — спросил Полифем.
— Нормально, — с трудом ответила я. — А вдруг
лес кончится?
— Нашла о чем волноваться. Он здесь на сто километров.
— Хорошо, если так, — улыбнулась я.
