Собачья еда.
Ее первой реакцией было выплюнуть все, но она понимала, что ничего другого не будет. И ей останется только голодать. Поэтому она проглотила. И продолжала есть дальше.
Она не осознавала, что по щекам ее текут слезы, а тело содрогается в рыданиях.
Она ела так, будто это была самая вкусная еда в ее жизни.
Глава 52
Фил внимательно рассматривал человека за зеркальным стеклом. В комнате для допросов за столом сидел Энтони Хау, нервный и возбужденный. Он постоянно оглядывался по сторонам, время от времени предпринимая безуспешные попытки заговорить со стоявшим у двери полицейским, и на лице его страх боролся с недоверием.
— Вы уверены, что действительно хотите сделать это сами?
Рядом с Филом стоял Бен Фенвик и тоже внимательно смотрел через стекло.
— Почему бы и нет?
— Ну, час поздний, вы сегодня много работали, к тому же вы — новоиспеченный отец… Не хотите пойти домой?
Фил продолжал смотреть прямо перед собой. Голос его, как и взгляд, был совершенно бесстрастным.
— Сделать это необходимо.
Фил чувствовал, что Фенвик отвел глаза от стекла и в упор смотрит на него. Тон его стал более мягким, а в манере поведения исчезли надменность и конфронтация.
— У вас все в порядке?
— Все нормально.
— Послушайте, Фил, я знаю, что мы с вами далеко не всегда сходимся во взглядах, но если что-то…
— Все в порядке.
Фенвик отвернулся и снова посмотрел на Энтони Хау.
— Ну, как знаете.
Дверь открылась, и в комнату вошла Фиона Уэлч с кипой бумаг и папок. После того, что Анни сказала на совещании, были предприняты попытки найти Энтони Хау. Анни вместе с Микки разыскала его в пабе в Вивенхое неподалеку от университета, где он сидел вместе со своими студентами. Вернувшись, Анни доложила Филу о задержании, особо отметив одного молодого брюнета, находившегося там. Тот выделывал всякие фокусы, глубоко подавался вперед, делая вид, что вслушивается в каждое ее слово, и при этом его рука даже «случайно» соскользнула ей на бедро.
Когда Анни и Микки заговорили с Энтони, он устроил целый спектакль и сначала наотрез отказался идти с ними, но они настояли на своем. В конце концов он покинул паб в состоянии полного замешательства.
— Как он себя ведет? — спросила Фиона Уэлч.
— Просто сидит, — сказал Фенвик, поворачиваясь к ней.
Она кивнула, как будто именно этого и ожидала.
— Хорошо. — Она посмотрела на Фила. — Допрос будете вести вы?
Он молча кивнул.
— Понятно. Вот план.
Она положила свои папки на стол, открыла одну из них и пробежала глазами страницу.
Фил отвернулся от зеркала и в упор посмотрел на нее. То, что она представила всей команде составленный ею психологический портрет убийцы, похоже, придало Фионе дополнительной энергии. Задержание Энтони Хау на основании сказанного еще более укрепило ее в своей правоте. И Фил, соответственно, находил ее еще более несносной.
— Думаю, я уже знаю, что нужно сделать, — сказал он.
— Да, но…
Она подняла целую пачку бумаг.
Глаза Фила вспыхнули.
— Я в курсе, как проводить допрос. Благодарю вас.
Фенвик озабоченно посмотрел на него.
— Вы уверены, что хотите сделать это сами?
Фил почувствовал, как внутри у него начинает закипать злость. Фенвик был прав. Ему следовало сейчас быть дома. С Мариной. С Джозефиной. Со своей семьей. Но он был здесь. По-прежнему оставался на работе, чтобы допросить человека, подозреваемого в том, что он убийца и сексуальный садист.
— Я хочу сделать это, — твердо сказал он несколько громче, чем рассчитывал. — Давайте уже начинать.
— Начните сразу жестко, — сказала Фиона. — Это лучший способ, когда имеешь дело с таким социопатом.
Фил проигнорировал ее слова. Он и сам планировал это, но не хотел об этом говорить.
— Может быть, хотите взять наушник, чтобы мы могли общаться с вами отсюда? — спросил Фенвик.
Фил отрицательно мотнул головой и вышел из комнаты. Чтобы найти выход накопившейся в нем злости.
Фил вошел в комнату для допросов, кивнул стоявшему возле двери констеблю, сел напротив профессора университета и с каменным лицом уставился на него.
Энтони Хау поднял глаза.
— Я… я хочу знать, почему нахожусь здесь, — сказал Энтони Хау. — На каком основании.
— Как вы знаете, вас просто формально предупредили, но против вас никаких обвинений не выдвинуто.
— Хорошо.
— Пока что не выдвинуто.
По лицу Хау прокатилась новая волна страха.
— Позвольте, минуточку…
Фил, открывший папку, которую бросил перед собой на стол, и делавший вид, что читает что-то, поднял на него глаза.
— У вас была любовная связь с Сюзанной Перри.
Хау поднял руки, словно сдаваясь или моля о чем-то.
— Послушайте, я уже накануне объяснил вашему… другому детективу. У нас все закончено. Полностью.
— Тогда почему она звонила вам вчера?
Глаза Хау испуганно округлились.
— Я… я не знаю.
— Мы проверили телефонные разговоры Сюзанны Перри. Она звонила вам вчера во второй половине дня. Вы на звонок не ответили. Она послала вам сообщение.
— А… да… Но я не перезвонил ей.
— Верно. — Фил снова заглянул в свою папку. — В отношении вас проводилось расследование по факту того, что вы преследовали ее.
Хау с отчаянием подался вперед.
— Это не было доказано. И мне не предъявили никаких обвинений.
— Я считаю, что эти слова — последнее прибежище виновного. «Это не было доказано». Тот, кто произносит эту фразу, всегда думает, что вышел сухим из воды.
Хау судорожно сглотнул.
— А что, собственно… что такого произошло, о чем я должен знать?
Фил покачал головой, чувствуя, что манера говорить Хау окончательно выводит его из себя и злость внутри него уже начинает зашкаливать.
— Только не нужно притворяться, будто вы не знаете, что произошло. Об этом говорят в новостях, в интернете, везде. Сюзанна Перри пропала. Ее подруга Зоя Херриот мертва. Убита.
Рука Хау машинально дернулась к губам.
— О боже…
— Вот именно «о боже». — Фил откинулся назад и испытующе посмотрел на сидевшего напротив Энтони, который ерзал и потел на стуле. — Так где же она?
