— Давай живее. Еще немного — и я перепью. А если я перепью, можешь попрощаться с чаевыми.
Он услышал, как она за дверью раздраженно громыхнула косметикой. Улыбнулся. Вот и хорошо. Пусть раздражается, пусть злится. Пусть придет к нему горяченькой. Он любил девушек с огоньком: таких проще запомнить.
Да и ему, если честно, работы меньше. В его возрасте это уже стоит учитывать.
— Ну же! Я сейчас выпью волшебную пилюлю. Не пропадать же ей зря.
Он проглотил таблетку и запил ее виски. «Надеюсь, — подумал он, — время я рассчитал правильно». Однажды он уже ошибся и в результате не смог возбудиться, пока девица была рядом, зато проходил с флагштоком в штанах весь следующий день.
Стакан опустел. Он снял трубку и попросил принести в номер еще одну бутылку.
Откинулся на спинку кресла. Ждал.
В дверь постучали.
— Вот это скорость, мать их!
С трудом поднявшись на негнущихся ногах, он кое-как доковылял до двери.
— Ну и сервис у вас. Бьете ракорды! — начал он. — Я же только заказал… — И осекся. — О нет! Нет…
Он увидел человека, стоявшего на пороге.
Увидел, что тот держит в руке.
— Нет… Только не ты…
Человек прошел в номер и захлопнул за собой дверь.
— Слушай, мне очень жаль, что так вышло… — пятясь, бормотал он. — Я не знал, что ты еще… там…
Человек надвигался молча. Он слышал его прерывистое дыхание, чувствовал гнилостный запах, исходивший от его тела. Он помнил и то и другое, хотя прошло уже несколько лет.
— Нет, только не я… Только не меня…
Человек продолжал наступать.
Вскоре он оказался прижатым к стене.
«Вот и все, — подумал он. — Это конец. Если я не начну сопротивляться, если не дам отпор…»
Протянув руку, он нащупал пустую бутылку из-под виски. Схватился за горлышко, махнул — но промазал. Бутылка отскочила от плеча незваного гостя. Тот сердито фыркнул, но продолжал наступление. И тут он почувствовал, как возникает эрекция. Вот спасибо! Самое время. Он схватился за пах, чтобы спрятать бугорок, но не сумел.
Если незваный гость и заметил это, то умело скрыл свои эмоции — просто махнул ножом у него над головой.
— Нет… нет…
Ниже.
Удар.
И еще.
Удар.
И еще.
И еще, и еще.
Пока от него не осталось ничего, кроме возбужденного члена.
Человек развернулся и ушел.
Не обращая внимания на сдавленные всхлипы, доносившиеся из ванной.
Он просто растаял в ночи.
ГЛАВА 41
Марина услышала, как хлопнула дверь, и открыла глаза. Глянула на часы. Мерцающие зеленые цифры показывали половину первого. Это Фил пришел домой.
Она так и не смогла уснуть.
Он позвонил достаточно давно. Марина уже забрала Джозефину и привезла ее домой. Эйлин вела себя как-то странно — сдержанно, робко. Даже боязливо. Но Марине было неловко задавать ей вопросы.
Дома она покормила малышку, поиграла с ней, уложила спать и начала писать отчет о злосчастном подвале. И тут зазвонил телефон. Фил. Тон его был на удивление похож на тон Эйлин.
— Слушай, — сказал он, — я, наверное, задержусь.
Сама не понимая почему, Марина подсознательно ожидала подобного звонка. Знала, что он постарается как можно дольше не возвращаться домой.
— Хорошо.
Она слышала гул на линии, гул тишины.
— Произошло… Произошло убийство. В гостинице «Холстед». Жуткое убийство.
— Расскажи подробнее.
— Убит один из постояльцев. Его просто на куски искромсали. Это… Я уже на месте.
— Ясно. Так… когда же ты придешь домой?
— Поздно. Сам пока не знаю. Тут дела совсем плохи.
Снова этот гул.
— Тогда я… Ты хоть поел?
— Перехвачу что-нибудь по дороге. Не волнуйся. За меня не волнуйся.
И снова молчание: она не стала говорить то, что хотела сказать. На этот раз гул раздавался у нее в голове.
«Но я же волнуюсь, — хотела сказать она. — Особенно теперь, когда ты отдалился от меня. Как мне не волноваться?»
— Ладно, — только и обронила она.
Снова молчание. С обеих сторон.
— Тогда я не буду дожидаться, лягу спать.
— Конечно, ложись.
Молчание, уже почти оглушительное.
— Ну, увидимся. Или нет.
Они попрощались. Повесили трубки. Марина обвела взглядом пустую гостиную.
Они уже по-настоящему обжились: покрасили стены, расставили свою мебель. Выбросили старые вещи, выбрали — вместе! — новые. Книги и диски уже лежали не в ящиках, а на полках, по порядку, вместе — и его, и ее. Марина шутила, что Фил, наверное, захочет расставить все в алфавитном порядке. Он со смехом отвечал, что, пожалуй, все-таки нет. Лучше давай «рассадим» их, как на званом ужине. Группами по интересам. Чтобы рядом оказались писатели и музыканты, которые поладят друг с другом.
Он часто поддразнивал ее вот так — ласково, с любовью.
Так они и поступили. На это ушла добрая половина дня.
И под конец того дня она любила его еще сильнее, чем утром.
Но это было давно. Теперь Фил изменился. Новый Фил был замкнутым, холодным, неприступным. У нового Фила были от нее секреты. Она не привыкла к такому обращению. Вешалась ему на шею — а он отталкивал ее. Будто ее вообще не было рядом. Это расстраивало ее, это ее беспокоило.
Это ее пугало.
И вот он вернулся.
Она услышала, как он осторожно крадется по лестнице. Услышала, как скрипнула дверь в детскую: это он заглянул пожелать Джозефине спокойной ночи — разумеется, беззвучно, мысленно. А потом отворилась дверь в их спальню.
Как быть: притвориться спящей или поговорить с ним?
Она лежала на боку, спиной к нему, как обычно. Слышала, как он снимает одежду, умывается. Почувствовала, как он ложится рядом. Она ожидала, что он прижмется к ней и обнимет за талию: они всегда спали в такой позе. Но этого не случилось.
Ей хотелось развернуться, придвинуться к нему, спросить, в чем дело и где он был.
Но она не стала этого делать. Она лежала неподвижно. И сама знала почему. Не потому что она боялась задать вопрос. Нет, она боялась другого — услышать ответ.
Поэтому она притворялась спящей, хотя сна не было ни в одном глазу. А еще она знала, что Фил поступает точно так же.
Ночь казалась бесконечной.
