Пару секунд он слышит дыхание Ким на другом конце провода, слышит, как мягко жужжит расстояние, разделяющее их, и снова задумывается о том, стала ли Лили такой же лживой и изворотливой, как и ее мать, и может оказаться, что обе они просто хотят свернуть его в бараний рог, чтобы вытянуть из него все, что им нужно. Или же он просто параноик — Николь его все время так называет. «Перестань быть параноиком, Марк, — говорит она. — Тебя никто не преследует».
— Как дела? — сказала Ким.
— Окей, — сказал он. — Неплохо. — А что еще он должен был сказать?
— Хорошо, — сказала она. — Я за тебя счастлива.
— Да, могу поспорить, — сказал он.
— Я, — сказала она, — рада, что у одного из нас все хорошо.
— В таком случае, что за проблемы у тебя? — сказал он.
— Ничего особенного. Я просто снова осталась одна, вот и все. Просто я опять осталась одна, с детьми. Но ты не хочешь обо всем этом слышать.
— Не хочу, — сказал он. — Нет, не хочу. Я хочу поговорить о Лили. Это единственный человек, который меня интересует.
— Да, точно, Марк, она тебя интересует, так и есть, особенно когда она была маленькой, — сказала она. — Я помню, как много ты проявлял к ней интереса. Тебе было влом накормить и переодеть ее. Тебя не волновало, есть ли у нас деньги, чтобы нормально ее прокормить. Да, я все это помню.
— Именно ты увезла ее от меня, правильно? — сказал он.
— У меня не было выбора, — сказала она. — Я действовала в целях самозащиты. Об этом были осведомлены социальные службы, они меня поддержали.
— Позови Лили к телефону, — сказал он. — Я не хочу больше говорить с тобой.
— Что, не выносишь правды? — сказала она.
— Не выношу тебя, — сказал он. — Не по телефону. Между прочим, я приеду на день рождения Лили. И привезу ей подарок. И тогда мы с тобой об этом поговорим. И обо всем остальном.
— Конечно, поговорим, — сказала она.
— Ну тогда окей, — сказал он, ни словом не обмолвившись о том, что несколько минут назад Лили в телефонном разговоре показалась ему очень расстроенной — предположительно потому, что Ким не разрешала ей сделать маленькую вечеринку в честь дня рождения. Сбитый с толку, не понимая, где его облапошили на этот раз, он вдруг отчаянно захотел закончить этот разговор.
— Я жду с нетерпением, Марк. Как сумасшедшая, — сказала Ким, медленно, спокойно, слегка пренебрежительно, но не сердито — похоже, даже поддразнивая его — за мгновение до того, как он отнял трубку от уха и нажал на красную кнопку отбоя, матерясь про себя, думая — да ебанись ты, еще больше не понимая, чего именно хотели от него Ким и Лили.
Глава 7
Притормаживая перед чередой светофоров на окраине Ньюбери, Марк тянет время, оглядывается через плечо, кидает взгляд на огромный подарок для Лили, привязанный к заднему сиденью, он ведь не хотел, чтобы коробка соскользнула вниз или опрокинулась, если вдруг придется резко тормозить, он не хотел, чтобы содержимое коробки разбилось, или, что еще хуже, поцарапало бы интерьер машины. Он не смог всунуть подарок в багажник, потому что багажник забит инструментами — фактически туда сложены почти все его инструменты, потому что недавно он потерял право пользоваться гаражом и ему больше негде их хранить. Мало того что Николь не позволит хранить их в доме, он не хотел, чтобы она пристала к нему с расспросами, почему он приволок инструменты в гостиную, где им, по ее мнению, в любом случае не место.
Так что она понятия не имеет о подарке, а сам подарок ему пришлось упаковывать на придорожной стоянке, угрохав на это четыре рулона оберточной бумаги, которую он купил в газетном киоске на выезде из города. Он провел неимоверное количество времени в попытках завернуть его красиво, но он теперь доволен результатом, особенно ярко-розовой оберточной бумагой, раскрашенной сотнями сияющих серебряных надписей «С Днем рождения!» — это тот же самый оттенок розового и искристого серебристого, вспоминает он, что и майка Babe, до тех пор, пока Лили не выпачкала ее в грязи.
Николь неосознанно подала ему идею купить для Лили компьютер. Когда он спросил ее, что подарить Лили на день рождения — после того как она более чем понятно заявила, что они с Джеммой не собираются ехать с ним в Ньюбери, — она сказала: «Подари ей новую жизнь». Он сказал Николь, чтобы та перестала глупить, а она ответила: «Ну да, это твоя дочь. Подари ей майку с надписью „Глупая корова“ или что-нибудь такое. Или пару новых туфель на шпильках. Она может носить их с Ким по очереди. Впрочем, не думала, что у тебя есть лишние деньги, Марк. Если совсем честно, в данный момент тебе нужно думать о единственном подарке — о компьютере для Джеммы, который мы обещали ей на Рождество».
Постаравшись, чтобы разговор не услышала Николь, он переговорил с Дарреном — со своим самым близким и проверенным поставщиком электротехники — и тот сказал, что совершенно точно сможет кое-что подобрать. Даррен не торговал эксклюзивными марками и моделями последнего слова техники, но он мог гарантировать, что эта штука абсолютно неиспользованная и по-прежнему в своей оригинальной упаковке — за 200 фунтов стерлингов. Этим утром Марк забрал компьютер, это был Compaq, заметил он, из закрытого склада Даррена неподалеку от аэропорта, предварительно сняв наличные с бизнес-счета в банке (хотя по этому счету и так донельзя превышен кредит, пока что им все еще можно пользоваться). У него не было времени осмотреть Compaq, да он толком и не знал, что именно надо осматривать, потому что не разбирается в компьютерах, не то что Николь, но Даррен никогда его не подводил. Все, что он поставлял, работало без проблем, разве что, думает Марк, они все время теряют эту проклятую трубку-телефон.
И вот, остановившись у очередного светофора перед пешеходным переходом, где красный свет пронизывает моросящий дождь и разливается на пустом тротуаре — тусклый красный свет в маслянистой темной воде, — Марк смотрит на Maurice Lacroix на своей руке, а затем переводит взгляд на электронные часы на приборной панели и видит, что, как и всегда, они работают предельно синхронно. На часах 3.24. Он сказал, что приедет к чаю, по крайней мере он сказал это Лили, когда прошлым вечером говорил с ней по телефону, он сказал, что когда он приедет, у него еще будет полно времени, чтобы поздравить ее с днем рождения и перемолвиться словечком с ее мамой, а потом заявятся ее друзья, и ему придется уехать пораньше. Она сказала, чтобы он не напрягался этим приездом, но он не обратил внимания на ее слова, сказал, что ждет не дождется увидеть завтра свою девочку в день ее рождения.
И вот он отъезжает от светофора и чувствует гордость за то, что так постарался в день рождения Лили, за то, что отправился один в такую даль, а потом еще и поедет обратно — путешествие в оба конца протяженностью около трехсот миль. Он особенно горд тем, что на заднем сиденье лежит этот большой розовый сверток, частично закрывая обзор из зеркала заднего вида. Вряд ли его отец когда-либо покупал ему подарки на день рождения. Он точно знает, что, когда его папа был женат на его маме, именно мама всегда покупала подарки. Интересно, покупал ли когда-нибудь его папа подарки на день рождения или на Рождество для Робби, когда они уже жили в Канаде? Или он просто сваливал это дело на Сью, а потом на женщину, которая появилась после нее. Марк надеется, что его отец никогда не старался доставить приятное Робби, что он за всю свою жизнь не делал ничего подобного. Он надеется, что как только они приехали в Канаду, его отец тут же забыл о существовании Робби, как он определенно забывал о существовании Марка, когда они еще жили вместе, в Англии.
