— Около девяти, — сказал он в ответ на вопрос Джаггерса. — Светлые волосы, голубые глаза, очень миленькая… Да, одну минутку, — сказал он в трубку и обратился к Мерри:
— Когда у тебя день рождения?
— Первого сентября, — ответила Мери.
— Как зовут твоего брата? — Лион.
— Да, сэр, — сказал он в трубку. — Да, конечно. Нет, ни слова. Обещаю. Да, она вылетит следующим рейсом и будет в Нью-Йорке через два часа. Да. Пожалуйста, Рад был помочь.
Он положил трубку и спросил Мерри, не хочет ли она поесть. Мерри сказала, что хотела бы выпить молока, и дежурная побежала за молоком. Побежала! Вот потеха! Значит, она все-таки попадет в Нью-Йорк!
Мередит не ожидал, что Сэм согласится с ним. Впрочем, «согласится» — было сильно сказано. Мередит и сам толком не знал, что думать и чего он хочет. Сэм же призывал не торопиться и не принимать поспешных решений. Впрочем, чего еще от него ждать? Адвокаты должны быть осторожными, как, кстати, и агенты, а Сэм был и агентом и адвокатом. И даже больше. Сэм Джаггерс был его другом. И вот сейчас Мередит сидел на диване и внимательно слушал спокойную, рассудительную речь Сэма Джаггерса, который держал на коленях чашечку из тончайшего фарфора. Сэм, для убедительности покачивая огромной львиной головой, приводил Мередиту свои доводы в пользу того, чтобы не торопиться с решениями.
— Пойми, она вовсе не сбежала, — убеждал он. — Во всяком случае, ей не из-за чего убегать из дома. Относятся к ней по-доброму. Новотны — человек, как мне кажется, вполне достойный. Прочно стоит на ногах. Элейн, похоже, тоже довольна. У них родился мальчик, которого назвали Лион. Мерри трогательно заботится о нем. Нет, там все в порядке.
— Откуда ты знаешь?
— Это входит в мои служебные обязанности.
— Да, ты неплохо поработал.
— Стараюсь.
— Но почему она вдруг ни с того ни с сего сорвалась с места, села на самолет и полетела в Нью-Йорк? Это очень похоже на бегство. Почему лететь ко мне, если там о ней заботятся и все так хорошо, как ты расписываешь?
— Детишки порой откалывают фортели и похлеще.
— Это верно, — согласился Мередит. — Что ж, посмотрим.
— Да, — кивнул Сэм. — Ждать осталось недолго. Скоро ты сам ее увидишь и поговоришь с ней.
— А прояснит ли это что-нибудь? — спросила Карлотта.
До сих пор она не проронила ни слова, внимательно прислушиваясь к их разговору. Встретив недоуменный взгляд Мередита, она пояснила:
— Вы считаете, что маленькая девочка способна высказать все то, что творится у нее в душе? Вы сами должны решить, чего хотите. Чего мы хотим. И нужно это сделать сейчас, не дожидаясь приезда ребенка. Иначе получается просто ужасно. Словно вы заказали на дом платье, повертели, примерили, а потом решили, что оно не годится, и отправили назад в магазин. Но с ребенком так поступить нельзя. Тем более с собственным.
— Это не совсем так, — запротестовал Мередит. — Ты не права, милая.
— Надеюсь, что не права, — сказала Карлотта, прекрасно понимая, что права и что они оба с Мередитом сознают это. И Мередит прекрасно понимал, что Карлотта уже приняла решение и что решение это заключается в том, чтобы оставить "Мерри у них, воспользовавшись как предлогом ее попыткой к бегству. И Мередит отдавал себе отчет, что именно побудило Карлотту принять такое решение. Но он промолчал. И Джаггерс промолчал, близоруко щурясь на Карлотту поверх очков.
Карлотта встала и сказала, что пора уже собираться и ехать в аэропорт.
— Спешить некуда, — произнес Сэм. — Лимузин ждет внизу.
— Спасибо, — сказал Мередит. — Я и забыл о нем.
— Ты же попросил — он на месте.
— Отлично. Мерри обалдеет от него.
— Возможно, — улыбнулся Сэм. — Хотя я бы на ее месте обалдел от тебя.
— Я — это только мороженое, — рассмеялся Мередит. — А лимузин — это еще и вишенка сверху.
— Хорошо, пусть так.
— Я готова, — послышался голос Карлотты, которая выходила в спальню, чтобы причесаться. — Поехали!
Они молча спустились в лифте и так же молча прошествовали через вестибюль на улицу к ожидавшему лимузину. Каждый был поглощен собственными мыслями и боялся поделиться с остальными своими предположениями о том, как может измениться их жизнь после встречи маленькой девочки в аэропорту.
Мередит помог Карлотте сесть в машину, потом залез сам. Третьим сел Сэм, который захлопнул дверь и сказал водителю:
— В Айдлуайлд, пожалуйста. Американские линии.
Лимузин плавно тронулся с места и влился в поток машин.
Сэм Джаггерс был сильно озабочен. Уж слишком невероятной удачей могло обернуться для него столь неожиданное появление Мерри. Как раз в эти дни должна была решиться судьба контракта Мередита со студией. Сэм был категорически против того, чтобы Мередит подписывал контракт. И уж во всяком случае, считал он, Мередит не должен подписывать контракт сроком более чем на один год. То есть на два или в крайнем случае три фильма. На фоне ажиотажа вокруг имени Мередита Хаусмана следует быть поразборчивее с предложениями, считал Сэм. Или подписывать отдельные контракты на каждый фильм, чтобы студии дрались друг с другом за право заполучить Мередита — это лучше всего. Но ни в коем случае не попадать в кабалу на длительный срок. Ведь что получается — по контракту студия платит Мередиту пятьдесят тысяч за фильм, а сама одалживает Мередита другой студии на один фильм за пятьсот тысяч, на ровном месте зарабатывая фантастический барыш. И ведь ни за что — возмущался Сэм. Только за право обладания Мередитом. При этом Сэм забывал о том, что сам получал от такой сделки сорок пять тысяч долларов — свои законные десять процентов. Впрочем, ему это казалось чертовски несправедливым. И вот как раз в эти дни, когда Мередит прилетел в Нью-Йорк обговаривать условия нового контракта, раздался столь неожиданный звонок из Чикаго…
В глубине души Сэм надеялся, что Мередит захочет оставить Мерри у себя. Или позволит Карлотте уговорить себя на это. Тогда все сразу упрощается. Мередит уже не полетит в Африку на съемки, а останется с Мерри в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе. А если он не полетит в Африку, то и контракт на участие в фильме о жизни Сесилия Роудса
[8]
подписывать не станет, чего и добивается он, Сэм. И тем не менее… Сэм не скрывал своей озабоченности. Как-то все это складывалось не так, неправильно, непрофессионально. Не может девятилетняя девочка так резко менять жизнь кинозвезды. Не может, но меняет… Вот почему Сэм решил, что должен быть особенно тактичен, терпелив и осторожен. Пусть Мередит сам примет решение. С помощью Карлотты, конечно, но сам.
Если Сэм молчал, поскольку не хотел подталкивать Мередита к принятию решения, то Карлотта не раскрывала рта совсем по другой причине. Она мечтала о Мерри. Она так хотела, чтобы девочка жила с ними, что боялась произнести лишнее слово из опасения, что Мередит не так ее поймет. Ведь это все-таки его дочка. Положение было крайне деликатное: Мерри хотела, чтобы Мередит так же, как и она, мечтал о том, чтобы Мерри осталась жить с ними и чтобы он при этом не испытывал угрызений совести за то, что все эти годы Мерри жила со своей матерью, — ведь это могло помешать ему принять ребенка, могло воздвигнуть между ними барьер.
