— Да, вполне, — сказал Сэм.
— Да, спасибо, — подтвердил Мередит. Мистер Карлсен вышел.
— Здорово ты все организовал, — сказал Мередит Сэму.
— Это они сами. Я только изложил нашу просьбу. — Значит, они?
— Да.
— Нужно их как-то вознаградить, по-видимому? Может быть, сделать им рекламу?
— Может быть. Подумаем. Не торопись.
— О'кей, — сказал Мередит. — Ты ведь у нас самый осторожный, верно?
— Да.
— Карлотта, а ты о чем задумалась?
— Я думаю о Мерри, — ответила она.
— Ясно, что о Мерри. А еще о чем? — сварливо спросил Мередит.
— Ни о чем другом я думать не могу, — просто сказала Карлотта.
— О, — только и смог выдавить Мередит.
Им показалось, что прошло не десять минут, а десять часов, пока наконец не вернулся мистер Карлсен. Он вдруг возник в кабинете, словно из ничего, а рядом с ним стояла Мерри. Мередит с комком в горле смотрел на нее, а она в свою очередь смотрела на отца.
— Ну, Мерри, — наконец хрипло проговорил Мередит, — я рад тебя видеть.
Мередита совершенно поразило удивительное, просто невероятное сходство. Нет, девочка не была похожа на него в обычном смысле слова. Она была такой же, как он, — его нос, его глаза, его лоб и подбородок. Конечно, все черты ее лица были мельче и очерчены мягче, чем у него, но все равно это было его лицо и оно было изумительно. Мередит как завороженный уставился на прелестного ребенка, мысленно представляя, что, родись он сам девочкой, он был бы точь-в-точь такой, как Мерри.
Мерри тоже смотрела на него во все глаза. От нее не ускользнуло ни несколько ошеломленное выражение, ни полуоткрытый рот — удивление? Радость от встречи? Или это его обычное выражение? — обратила она внимание и на внезапно треснувший голос, когда он произнес: «Я рад тебя видеть». Может быть, он простужен? Или он и в самом деле так взволнован?
Что ж, волков бояться — в лес не ходить. Надо попытаться. И потом, он так на нее похож! Последнее, видимо, и придало Мерри недостающую уверенность, и она с криком: «О, папочка!» бросилась к Мередиту, протянув к нему руки. И она выиграла, выиграла! Мередит подхватил ее на руки, прижал к груди, закружил с ней по комнате и поцеловал. А потом, когда он поставил ее на ноги, Мерри заметила, что пришедшая с ним женщина — ее мачеха? — плачет. Она сорвала банк! Выиграла целый ящик конфеток Новотны!
Они поспешили к лимузину. Мерри непременно захотела посидеть на откидном сиденье, поскольку никогда еще прежде не каталась в лимузине. По дороге ее, конечно, стали расспрашивать, и Мерри решила рискнуть и рассказать все, как было на самом деле. На праздновании чьего-то дня рождения ей рассказали о путешествиях самолетом. Как дочку самого Мередита Хаусмана, ее часто приглашали на дни рождения, где были чародеи и клоуны, а иногда даже пони. И вот на дне рождения Гарри Сабинсона один мальчишка похвастал, что летал один из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, у него, конечно, был билет, но никто ни разу не попросил показать его, потому что мальчику было всего девять лет и стюардессы решили, что он летит вместе с мужчиной, который сидел с ним рядом. Лишь когда самолет приземлился в Лос-Анджелесе, он отдал билет стюардессе. Ох, и изумилась же она! Надо было видеть ее лицо! А потом все упрекали этого мальчишку, что он дурачок, что надо было вернуть билет в кассу и получить назад деньги. А он говорил, что это нечестно, но все видели, как он огорчен, что сам до этого не додумался. И с тех пор в голове у Мерри засела мысль о том, как бы куда-нибудь полететь. А единственное место, куда она могла полететь, был Нью-Йорк, потому что там все-таки жил ее папа, которого она уже целую вечность не видела.
Всем эта история показалась жутко забавной, и все засмеялись. Никто ее не ругал, не поучал и не наказывал. Мерри успокоилась. Ей вдруг показалось, что все будет очень хорошо. Лимузин доставил их в Манхэттен к их дому. Сэм поднялся вместе с ними и подождал в гостиной, пока Карлотта и Мередит уложат Мерри в постель. Вместо ночной рубашки Мерри достался верх от пижамы Мередита.
Потом Мередит перезвонил Элейн. Он уже звонил ей один раз, когда узнал от Сэма о том, что Мерри находится в Чикаго.
— Алло? Я слушаю, — послышался голос Элейн.
— Элейн? Это Мередит. Она здесь, — сказал он. — С ней все в порядке.
— Слава Богу.
— Да, — сказал он. Потом добавил: — Послушай, Элейн, позволь ей немного пожить со мной. Я так долго ее не видел.
— Не я же в этом виновата, верно?
— Да, конечно. Впрочем, сейчас это неважно.
Мередит одно время пытался видеться с Мерри почаще. Всегда заезжал к ней, когда бывал в Калифорнии, иногда вырывался днем. Но это случалось нерегулярно, и всякий раз Мередит видел, что Мерри расстраивается. И он сам расстраивался, видя ее огорчение. Поэтому вскоре перестал приезжать совсем. Посылал ей подарки на день рождения и на Рождество, отправлял красивые открытки из разных стран, но не видел Мерри уже почти три года.
— Что ж, о каком сроке идет речь? — спросила Элейн.
— Ну, скажем, два месяца.
— Нет, это исключено.
— Ну почему, Элейн? Ведь она и моя дочь!
— Да брось ты! Все это время ты и думать о ней забыл. И вдруг сейчас тебе втемяшилось.
— Я обеспокоен из-за нее. И меня грызет совесть. Хотя, главным образом, я встревожен. Меня волнует, почему она сбежала.
— Мне безразлично, что тебя волнует.
— Хорошо. Ну хотя бы месяц?
— Нет. Да и с какой стати я должна тебе уступать?
— Послушай, но ведь у меня тоже есть права. Я имею право быть с ней две недели в году.
— В июле!
— Элейн, имей совесть!
— Ради тебя? Ха!
Мередит прикрыл трубку рукой.
— Сэм, — сказал он, — у меня ничего не получается. Что делать?
— Позволь мне, — попросил Сэм. Мередит передал ему трубку.
— Алло, миссис Новотны? Говорит Сэмюэль Джаггерс. Вы меня помните?
— Да.
— Я был сегодня в аэропорту и видел встречу мистера Хаусмана с Мерри. И я очень тронут. Сцена была очень трогательная. Они оба так счастливы!
— Меня не волнует Мередит!
— Но она же ваша дочь!
— Я имею в виду не Мерри, а Мередита!
— Прошу прощения. Я вот думаю, можно ли говорить с вами откровенно?
— Конечно.
— Вы никогда не подумывали о том, чтобы передать право попечительства мистеру Хаусману? За компенсацию, конечно.
— Компенсацию?
— За деньги.
— За сколько?
— А какая бы сумма устроила вас, миссис Новотны? — поинтересовался он. А сам тем временем вынул из кармана пиджака карандаш, написал на верхнем листе лежащего рядом с телефонным аппаратом блокнота «50 000 долларов» и поставил вопросительный знак. Потом протянул блокнот Мередиту. Мередит согласно кивнул.
