Похоже, в свое время мисс Престон была довольно привлекательной женщиной. И тем не менее — мисс. Что-то неуловимое в вибрации голоса или в интонации подсказало Мелиссе, что в другой стране или в другое время мисс Престон могла бы обхаживать ее так, как сейчас она сама обхаживала одну из учениц мисс Престон. Они явно остались довольны знакомством друг с другом, хотя обе испытали некоторую неловкость — возможно, оттого, что так быстро раскусили друг друга. Несколько минут они поболтали, обмениваясь восторженными репликами по поводу красоты осенних лесов вокруг школы, после чего Мелисса, призвав на помощь все свое обаяние, спросила, нельзя ли ей покатать Мерри на машине и полюбоваться природой.
— Вообще-то это не принято, — начала мисс Престон. — Обычно заявку на дневной отпуск у нас подают до полудня в четверг.
— О, но я так внезапно нагрянула, — улыбнулась Мелисса. — Мерри даже не подозревала о моем приезде.
— Да, я понимаю. Что ж, я не возражаю. Но вы постараетесь вернуться к шести?
— Обязательно, — заверила Мелисса.
— Желаю хорошо провести время, — сказала мисс Престон.
Вот она и добилась своего. Распрощавшись с мисс Престон, они вышли наружу, к маленькому красному «феррари», поблескивавшему на полуденном солнце. Мелисса включила зажигание, и «феррари» резво рванул с места. Мерри сидела рядом, сияющая и наслаждающаяся свободой. Мир казался прекрасным — роскошная машина, солнечный день, замечательная Мелисса…
— Листья здесь только еще начинают терять зелень, — заметила Мерри, когда «феррари» покрыл уже довольно изрядное расстояние по извилистой дороге, направляясь к горам и тропе Могавков. — Через несколько недель все тут изменится, расцветится желто-красно-оранжевыми тонами.
— Здесь прекрасно, — ответила Мелисса. — Сказочно богатая природа и, что удивительно — совершенно нетронутая. Когда я думаю об этой прекрасной земле, меня часто охватывает и переполняет чувство полной бессмысленности и бесполезности своего существования. Ведь я и в самом деле бесполезна. Какой от меня толк?
— А вот Валери пишет, что главная ценность поэзии как раз и заключается в ее полной бесполезности.
— Господи, кому сейчас нужна поэзия? — спросила Мелисса, тем самым подтверждая заявление Мерри. — А ты читаешь Валери?
— Немного. Мы проходим его в школе. — Он тебе нравится?
— О, да. Даже очень.
— Когда-то я тоже им увлекалась.
— Когда-то?
— Хотя, пожалуй, он мне до сих пор нравится. Только уже руки до него давно не доходят. А жаль. Хотелось бы перечитать его. Хотя бы вспомнить.
— Мне очень нравятся его забавные стихи по поводу курения:
Я так люблю, чтобы меня от мира
Предохраняла тонкая завеса дыма.
Или это Верлен?
— Не помню, — произнесла Мелисса. — Но сказано хорошо. Знаешь, мне кажется, что в твоем возрасте я была такой же, как ты сейчас.
— В самом деле?
— Да. Мой отец тоже был по-своему романтический и яркий. Невероятно красив и, как тебе известно, столь же невероятно богат. Ему принадлежали лучшие скакуны, великолепные яхты и, конечно, женщины. Но меня это угнетало. Я росла в одиночестве, безумно любила отца и почти не общалась с ним. Когда же нам удавалось побыть вместе, вся кипела от злости, потому что вокруг него вечно роились люди, которые, как мне казалось, имели куда меньше прав рассчитывать на его внимание, чем я, но тем не менее удостаивались его в значительно большей мере, чем я. Надеюсь, я не вторгаюсь во что-то слишком личное?
— Нет, нет, что вы! На самом деле, когда я переспросила… Мне было очень приятно узнать, что вы когда-то были такой же. Потому что, если я была… Если я сейчас такая же, какой и вы были когда-то, то для меня еще не все в жизни потеряно.
— Господи, ну, конечно. Ты вырастешь, окончишь школу и станешь женщиной. Причем замечательной женщиной — я уверена.
— Возможно, — вздохнула Мерри.
— Совершенно точно. И не волнуйся из-за этого. Расскажи, что за история случилась там в Лос-Анджелесе.
Мерри не ответила.
— Ведь ничего такого ужасного, правда?
— Если бы вы знали…
— О, я знаю. Я же говорю, что мы с тобой очень похожи. Знаешь, например — хотя ты, конечно, не можешь этого знать, — что мой кузен изнасиловал меня, когда мне было только одиннадцать?
— Но ведь это сделали с вами насильно. Не вы же виноваты в случившемся.
— В какой-то степени я. Я сама его к этому подтолкнула.
— Но вам же было всего одиннадцать.
— А тебе всего шестнадцать. Какая разница? По-моему, не столь уж заметная.
Мерри чуть призадумалась, потом изучающе посмотрела на Мелиссу. При этом она старалась делать вид, что любуется окрестностями. Мелисса остановила «феррари» на одном из поворотов извилистой горной дороги — серпантина, известного под названием тропа Могавков. Внизу простиралась прекрасная долина, исчезавшая в сизой дымке над зеленым горизонтом. Мерри, налюбовавшись изумительным видом, принялась рассказывать Мелиссе о своих приключениях в Лос-Анджелесе. При этом не поворачивала головы и не смотрела на мачеху. Она рассказала про Новотны, и про молодежную компанию, с которой познакомилась в теннисном клубе «Беверли-Хиллс», и про злополучные фотографии. А напоследок выложила без утайки про встречу с Денвером Джеймсом и про вечер, проведенный в его пляжном коттедже.
Мерри даже не могла себе объяснить, почему делится такими сокровенными подробностями с Мелиссой. Во всяком случае, никакой видимой причины для этого не было. Тем более что закончиться все это может самым плачевным образом: Мелисса возмутится или ужаснется — в любом случае их только зарождающейся дружбе придет конец. Мерри уже совсем уверилась, что именно так все и закончится.
Но она ошиблась. Мелисса слушала, курила и почти все время молчала. Она, казалось, все понимала и даже сочувствовала. Не только дело не дошло до нотаций или осуждения, но, напротив, когда Мерри закончила, Мелисса еще некоторое время сидела и молчала, а потом, покачав головой, привлекла Мерри к себе со словами: «О, моя бедная, родная девочка!» Прижав голову Мерри к своему плечу, она стала гладить ее по волосам.
Никто еще никогда не относился к Мерри с такой добротой и искренностью. Ни собственная мать, ни Карлотта, ни даже отец — никто. И Мери так растрогалась, так расчувствовалась, что не выдержала и разрыдалась. А Мелисса прижимала ее к себе и гладила по волосам.
Потом Мелисса достала носовой платочек, протянула его Мерри и предложила потихоньку возвращаться в школу, чтобы не гневить мисс Престон. Когда впереди показались ворота школы, Мерри спросила, приедет ли Мелисса к ней еще.
— Конечно, приеду, — пообещала Мелисса. — А ты приезжай на уик-энды к нам, хорошо? Приедешь?
