– Ну, как я могу шутить? – Надя смотрела на него с такой живодерской надеждой, что у Терентия мурашки побежали по спине. – Я давно хотела поднять эту тему, но как-то все не решалась. А тут очень кстати позвонил твой Павлик…
– Кстати? – со священным ужасом спросил Терентий, кожей почувствовав, что она ни во что не играет, а говорит совершенно серьезно.
– Терёшенька, неужели ты сам не чувствуешь, до какой степени мы с тобой сделались неинтересными друг другу в последнее время?
– Нет, – жестко ответил тот. – Не чувствую.
– Ты пытаешься победить обстоятельства, борешься со своими демонами, а я занимаюсь совсем другими делами.
– Могла бы вместе со мной немного побороться. – Терентий уронил руки и смотрел на Надю во все глаза.
– Но я не хочу! Мне нравится моя жизнь. Кроме того, я считаю, что мужчина сам должен справляться со своими трудностями, иначе зачем он вообще мне нужен? Зачем мне нужен слабак?
– Значит, вот что ты обо мне думаешь…
– Нет, я говорю не о тебе! У тебя есть уважительная причина для столь долгой депрессии, я все понимаю. Не делай из меня монстра, хорошо?
– Думаешь, не стоит? – с сомнением спросил Терентий, в голове которого мир медленно переворачивался с ног на голову. – И давно ты это задумала?
– Да нет, мне только что пришла в голову такая мысль, – оживленно ответила Надя и поставила чашку на стол. – Налить тебе чего-нибудь? Я имею в виду: чего-нибудь покрепче, чем чай. Или нет, в дорогу не стоит. Тебе ведь лететь, это вредно.
– Что же, ты хочешь, чтобы я вот сейчас собрал чемодан, уехал в Болгарию и больше к тебе не вернулся? – недоверчиво спросил Терентий.
– Так получится очень удобно, – кивнула Надя. – Удобно и правильно. Вам с сестрой родители оставили по квартире, тебе есть где жить, так что проблем никаких нет!
– Считаешь, никаких проблем?
– Ну, а какие могут быть проблемы? Мы не расписаны, у нас гражданский брак… Мы с тобой ничем не связаны.
– Я думал, мы связаны тем, что любим друг друга.
На короткую секунду Надя смутилась, по ее лицу, словно по стеклянной поверхности озера, пробежала зыбь.
– Я к тебе привязана, Терёша, но ты же не думал, в самом деле, что я влюблена, как какая-то восемнадцатилетняя дура!
– Думал.
– Фу, ну перестань. Любовь – это весьма короткая напасть, мы ее давно пережили. Ты просто не хочешь себе в этом признаться.
– А как же Вадик? – продолжал упорствовать Терентий. – Ты ведь и из его жизни меня выкинешь.
– Знаешь, если бы ты был его отцом или с младенчества его воспитывал… А вы просто друзья, которые провели вместе некоторое время, – пожала плечами Надя. – У бабушки он от тебя потихоньку отвыкнет. В его возрасте люди легко забываются.
– По-моему, дело не в возрасте, – ответил Терентий, внимательно посмотрев на нее.
Легкость, с которой Надя завела разговор об окончательном и бесповоротном разрыве, Терентия потрясла. Такие скорость и напор вызывали оторопь.
– Я помогу тебе собрать вещи, – тем временем великодушно сообщила Надя. – Ты никогда не умел укладывать в чемодан рубашки. Возьмешь только то, что пригодится тебе на курорте. Все остальное я упакую и сама отвезу тебе на квартиру. Знаешь, я даже найму клининговую компанию, чтобы к твоему приезду там сделали генеральную уборку. Окна помыли, то да сё…
Нет, она не играла. Она была абсолютно и непоколебимо уверена, что Терентий примет ее условия и вот прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик, уберется навсегда.
– Жалко, что ты не сказала мне раньше, – произнес Терентий, с трудом выталкивая из груди слова.
Слова стояли в горле, протыкали желудок, и он чувствовал себя так, будто наглотался хвороста.
– Раньше я просто не понимала, что для нас с тобой будет самым лучшим расстаться. Но твой Павлик своим поступком словно все во мне перевернул! Я почувствовала, что мне тоже надо начать все сначала. Оглядеться по сторонам, вдохнуть полной грудью…
– Я тебе чем-то мешал? – мертвым голосом спросил Терентий. – Не давал дышать?
– Да нет же, нет! Но я ведь ощущала свою зависимость. Ты привязывал меня к себе своей серьезностью и этой твоей жуткой тоской… Брр! Есть в тебе какой-то надлом. Если честно, он меня угнетает. Я люблю жить на полную катушку, мне подавай драйв, скорость. А ты, Терёша, в последнее время мало того что едешь под горку, так еще и давишь на тормоза. Такие женщины, как я, созданы быть счастливыми и ловить ветер. Я – парус, а ты – якорь. Две эти снасти никогда не используются вместе, только по отдельности.
– Значит, я обременял тебя своими проблемами? – ошалело спросил Терентий.
– Нет, но… Все равно, из-за них в наших отношениях появился какой-то терапевтический оттенок. Не желаю быть психотерапевтом, даже твоим. Ты на меня не обижаешься? Павлика же ты не осудил за то, что он порвал с Тамарой.
– Да, Павлик молодец. Нашел в себе силы.
– Надеюсь, наш разрыв не усугубит твою депрессию? – На лбу Нади появилась крохотная морщинка. Морщинка была неглубокой, так же, как и ее огорчение.
Надя отправилась в комнату, весело оглядываясь на Терентия, выдернула из шкафа самый большой чемодан и, распахнув все дверцы, упруго подбоченилась:
– Ну-с!
Оживленно и радостно она принялась снимать его вещи с вешалок, со снайперской точностью определяя, что ему может понадобиться в поездке. Одежда послушно соскальзывала с деревянных плечиков и словно сама собой укладывалась стопками.
– Еще возьмешь спортивную сумку. Там будет бритва, зубная щетка и всякое такое, твоя любимая туалетная вода, влажные салфетки, ножнички… Ну, в общем, я все продумала, не волнуйся.
Пока она с удовольствием собирала чемодан, Терентий пытался совладать с собой. Ему казалось, что он внезапно взлетел, оттолкнувшись от сетки батута, и завис с замершим сердцем на невозможной высоте. Как такое могло произойти? Отчего он не понял, не почувствовал, как в Наде зарождается, обретает форму и наливается спелостью это чудовищное равнодушие?
– Вот, готово, – сообщила она, захлопнув крышку и вжикнув крупными застежками-«молниями».
– У тебя кто-то есть? – спросил Терентий, чувствуя в себе первые подземные толчки, которые могли обернуться настоящей катастрофой.
– Никого у меня нет! Но вот дай мне немного прийти в себя, привыкнуть к тому, что я снова одинока…
– Тебе не больно, Надя? – спросил Терентий, подняв чемодан и тут же снова поставив его на пол.
У него было дикое ощущение, что, пока чемодан все еще тут, в этой квартире, Надя по-прежнему принадлежит ему. Ее можно обнять, даже поцеловать в губы, и она не станет противиться. Но стоит двери захлопнуться за ним, и все непоправимо изменится… Впрочем, так и есть. Надя приняла решение выбросить его из своей жизни, и сделала это легко, даже играючи. Вот сейчас он уйдет, а она примет душ, наденет шелковый халат и устроится с бокалом вина на диване. Начнет мурлыкать песенку и просматривать глянцевый журнал. И ей будет чертовски хорошо! Мужчину для развлечения Надя найдет себе в любой момент, просто щелкнув пальцами. А серьезные отношения ей вообще не нужны. Как он мог раньше этого не замечать? Как он не понял, что все его потуги создать настоящую семью вызывают у нее лишь раздражение и внутренний протест?
