– Пришлось прикупить еще большой пакет, чтобы ты смогла унести с собой все это добро, – возбужденно сообщил он. Сбросил дубленку и, усевшись на стул, взглянул на часы. – Ну-с, у нас еще есть время до прихода Макса. Лучше провести его с пользой.
– И в чем же будет польза?
– Ты должна помочь мне сойтись с Тоней.
– Чего ты конкретно от меня хочешь? – Варя, наевшаяся после глинтвейна мороженого, слегка размякла.
– Хочу, чтобы ты сказала мне, какие выбрать слова и как себя вести, чтобы не получить от ворот поворот. Или по морде…
– Тоже мне, мальчик-одуванчик, – не смогла сдержать иронии Варя.
Яркая внешность Эдика служила отличной приманкой для женщин, и он вряд ли так уж нуждался в советах.
– Я вот что решил, – увлеченно продолжил тот. – Во-первых, мне следует перед Тоней извиниться. Я же брякнул тогда про ее ноги!
– Ну-ну, – подбодрила Варя, слизывая с ложечки кофейную пенку.
– Я приду к ней и скажу: «Тоня! Мне все равно, как ты выглядишь, хорошо или плохо. Ты все равно мне нравишься».
Варя подавилась и тяжело закашлялась. Эдик привстал и тактично похлопал ее по спине.
– Ну как? – спросил он с тревогой.
– Ты с ума сошел! Вернее, нет, ты действительно влюбился, – ответила Варя сквозь набежавшие слезы. – Если ты скажешь что-нибудь подобное, я тебя просто придушу.
– Вот видишь. Я так и знал, что без совета мне не обойтись. Женщины кажутся мне гораздо более тонко организованными существами. Мы по сравнению с вами – орангутаны.
– С чувством юмора у тебя все в порядке, – похвалила Варя. – Но лучше вернемся к сути дела. У тебя есть еще варианты вступления?
– Нет, – честно признался Эдик. – Может быть, просто снять номер на двоих, как сделал Костя, и сказать Тоне о двуспальной кровати?
– Орангутаны, – согласилась Варя. – Нет, Эдик, это тоже провальный вариант.
– Ну и что мне прикажешь говорить? – насупился тот.
– Ты сам должен придумать.
– Но ты обещала дать совет!
– Хорошо, хорошо. Я же не отказываюсь. – Варя побарабанила пальцами по столу. – Шутки шутками, но вдруг у вас все всерьез?
– Варь, да я не шучу, – жалобно сказал Эдик. – Это я так паникую.
– Тогда вот тебе мой совет: мысленно поменяйся с Тоней местами. Представь, что она сама вдруг решила объясниться тебе в любви. И пришла в номер. Представил?
– Кажется, да.
– Придумай слова, которые ты хотел бы от нее услышать. И возьми их на вооружение. Будь просто искренним, черт побери!
У Эдика мгновенно загорелись глаза.
– Гениальный ход! – воскликнул он. – Быть искренним… Варь, но это очень трудно.
– Еще бы. Но речь идет о девушке, с которой ты можешь провести всю оставшуюся жизнь. Неужели один раз нельзя напрячься?
– Ты меня только пугаешь, – проворчал Эдик. – Если я буду думать о выборе на всю жизнь, у меня вообще язык отнимется. Это ж такая невозможная ответственность!
– Конечно, двуспальная кровать тебе гораздо ближе, я понимаю.
Она посмотрела в окно и увидела, что по улице в сторону кафе движется Макс – как всегда хмурый и сосредоточенный. Но помимо обычной сосредоточенности в нем ощущалось какое-то беспокойство. Варя сразу занервничала.
– Вижу Макса, – в свою очередь сообщил Эдик. – Выходит, наше время истекло?
– Выходит, что так.
– Тогда я пойду.
Он встал и смахнул со стола салфетки. А потом уронил на пол дубленку.
– По-моему, у тебя трясутся поджилки, – усмехнулась Варя.
– Если что, ты будешь виновата, – пообещал Эдик и пулей вылетел на улицу. И тут же врезался в Макса, едва не расплющившись, подобно мошке, налетевшей на лобовое стекло машины.
Тот поддержал Эдика, взяв его за плечи и утвердив на дорожке. Они обменялись парой фраз, и через минуту Макс уже входил в кафе, смахивая перчатками снег с куртки.
«Веселые у меня получаются каникулы! – думала Варя, наблюдая за ним. – Знаменитый певец написал мне записку, я попала в газеты, впервые чудовищно разозлила Ярослава, помогла Тоне изменить внешность и довела отношения с Глебом до критической точки. И теперь еще Макс со своим «нам надо встретиться немедленно». Интересно, что он мне скажет?»
Внутренне она была готова к объяснению. Может быть, не к прямому объяснению в любви, но к некой прелюдии точно. И судорожно размышляла над тем, как бы выкрутиться, не ущемив самолюбия Макса и не разрушив их дружеских отношений.
Она полагала, что Макс начнет мяться, жаться, сделает длинное вступление, но тот деловито разделся, сел напротив Вари, посмотрел на часы и серьезно сказал:
– У нас не так много времени.
Эта фраза Варю как-то сразу отрезвила.
– Не так много времени? – переспросила она. – Ты куда-нибудь торопишься?
– Я тебе сейчас все объясню.
Макс достал из кармана платок – нормальный мужской клетчатый платок, а не бумажную фитюльку – и вытер усы, мокрые от растаявшего инея.
– Будешь кофе? – спросила Варя, которой вдруг страстно захотелось оттянуть грядущий разговор.
Ее сердце сжалось от дурного предчувствия. Макс вовсе не собирался объясняться ей в любви! Нет, он пришел с чем-то другим. И это другое его сильно тревожило.
– Да, я буду кофе. А тебе советую заказать что-нибудь покрепче. – Подошедшему официанту он сказал: – Для меня эспрессо, а для дамы – кофе с бренди.
– Ты бы меня сначала спросил! – возмутилась Варя. – Может быть, я не люблю бренди.
– Варь, ты ко мне хорошо относишься? – спросил Макс и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Лично я к тебе очень хорошо отношусь. Два года мы сидим в одной комнате, и я уже стал чувствовать себя твоим старшим братом.
– Чего только не узнаешь, отправившись на каникулы, – съехидничала Варя.
Она ни за что не желала сдавать позиции, уступать мрачности Макса, принимать навязываемые им правила игры. Тот пропустил ее ехидство мимо ушей.
– Иными словами, все, что я собираюсь сказать, – продолжил он, – я хочу сказать как старший брат. А не потому, что я козел и лезу не в свои дела. Это ясно?
– Ясно, – ответила Варя, постукивая ногой по полу. Она уже всерьез разволновалась. – Можешь переходить прямо к делу.
– Варя, ты должна знать, что стала пешкой в чужой игре.
Она не ожидала ничего подобного и сразу растерялась.
– Господи, в какой игре?
Все события последних дней промелькнули перед ее глазами. Макс медлил всего секунду. Варя заметила в его глазах сочувствие.
