Серафима долго думала, давать ли шоферу на чай, но потом все же раскошелилась. Она слепо доверяла путеводителю, а там было сказано, что чаевых от нее ждут. Обманывать чьи бы то ни было ожидания она считала подлым, и прибавила к счету пять евро. Войдя в холл отеля через огромные стеклянные двери, она ненадолго остановилась, чтобы прийти в себя. Холл был гигантским, как танцпол. Казалось, что буйная южная природа ворвалась сюда, не обращая внимания на плиточный пол и каменные стены, – повсюду цвели цветы, зеленели пальмы и какие-то местные фикусы: не чета тому, который Серафима усердно выхаживала в своей приемной.
Ей страшно хотелось дать на чай еще и мальчику, который переносит вещи приезжающих и отъезжающих гостей. Мила просветила ее насчет того, что такие служащие не получают зарплаты, а забирают себе лишь ту мелочь, которую им платят туристы. Однако мальчика нигде не было видно: вероятно, спортивная сумка Серафимы не привлекла его внимания.
Серафима двинулась к стойке регистрации, достала из сумочки ваучер, предоставленный турфирмой, и приготовилась говорить по-английски, но молодой человек, встретивший ее приятной улыбкой, сказал на чистом русском:
– Добро пожаловать! Вы впервые в нашем отеле?
Вероятно, русских туристов тут было так много, что появился смысл нанимать русскоговорящих служащих.
– Впервые, – призналась Серафима, выкладывая на стойку паспорт.
Ей вдруг стало до ужаса жаль, что целых двадцать четыре года прошли вдали от мандариновых садов и необыкновенной рыбы, которой кишат прибрежные воды.
Наконец, все формальности завершились, и Серафима получила ключ от номера. Повертела в руках, спрятала в сумочку, но не ушла.
– Подскажите, пожалуйста, в каком номере остановился господин Куракин? – спросила она легкомысленным тоном. – Надеюсь, он уже зарегистрировался?
Молодой человек обратился за помощью к компьютеру и через минуту сообщил, что господин Куракин и госпожа Среда, действительно, приехали и заняли номер четыреста пятнадцать.
Услышав фамилию Среда, Серафима помрачнела. О чем она только думала? Почему верила, как дура, что Андрей все-таки приехал один? Какие только мысли не рождались в ее голове! Каких только оправданий она ему не придумала! Все из того же путеводителя Серафима узнала, что Будва считается летней сценой для различных культурных событий. Ее вообще называют городом фестивалей и праздников. Может быть, Андрей участвует в каком-нибудь мероприятии? Его пригласили вести концерт гастролирующей знаменитости или еще что-нибудь в этом роде…
– Я могу позвонить в четыреста пятнадцатый, – прервал ее размышления администратор.
– Нет-нет, я сама зайду туда позже, – поспешно улыбнулась Серафима. – Когда пообедаю. – И она выразительно похлопала себя по животу.
Молодой человек немедленно объяснил, где она может утолить голод. В отеле имелось по меньшей мере три кафе, а также три ресторана, еще десяток был рассыпан по окрестностям. На побережье от ресторанов вообще было некуда деться. Столики стояли прямо на деревянных помостах, и гости могли вкушать пищу и одновременно наслаждаться морским пейзажем, подкармливая стайки подплывающих рыб свежевыпеченным хлебом.
Серафима зашвырнула сумку в номер, мимоходом удивившись тому, до чего в нем светло и просторно, и поторопилась снова спуститься вниз. Через вторые стеклянные двери холла она вышла во двор отеля, засаженный деревьями. До моря оказалось двести шагов. Людей вокруг было до невероятности много. Визжали дети, шныряли загорелые, похожие на тощих стрекоз подростки, утиным шагом шествовали по дорожкам супружеские пары. Множество стариков сидело на скамейках под тентами. Со старушки, заснувшей в инвалидной коляске на широком пандусе, окружавшем отель, слетела соломенная шляпа. Серафима подняла ее и водрузила обратно. Тотчас откуда-то выскочила голенастая девица в коротком сарафане. У нее были чумные глаза и громовой голос:
– Вот спасибочки, – воскликнула она, напугав белку, сидевшую неподалеку на газоне. Белка гигантскими прыжками унеслась прочь. – Я бабусю лучше в тенечек подвину.
Тенечка здесь тоже было хоть отбавляй. Таких роскошных деревьев Серафима никогда в жизни не видела. Она понятия не имела, как они называются, и только головой вертела в разные стороны, пытаясь напитаться впечатлениями.
Махнув рассыпавшейся в благодарностях девице рукой, Серафима пошла к пляжу. Ее распирало от вольного воздуха, от необъятного простора, который не помещался в груди. Даже забитый отдыхающими пляж не смог испортить ей настроение. Да, людей было слишком много. Но и моря было много! Оно лежало перед ней – грозное и нежное, темно-голубое, с замысловатыми малахитовыми разводами. Ближе к берегу ходили взад и вперед рыбацкие лодки и грациозные прогулочные яхты. Полчаса Серафима просто бродила по окрестностям, очумев от яркости красок и соленого морского воздуха. Потом вдруг настроение ее резко упало. Зачем нужна такая красота, если не с кем ее разделить? Почему Андрей приехал сюда не с ней? Неужели он совсем не успел к ней привязаться? Тогда к чему все эти телодвижения с ее стороны? Стоит ли пытаться вернуть того, кому ты совсем-совсем не интересен?
Желудок снова заворчал, и Серафима подумала, что упаднические мысли появились в ее голове от голода. Она посмотрела на часы. До ужина еще больше сорока минут. Наверное, сейчас самое время взять себя в руки, подняться на четвертый этаж и постучать в дверь четыреста пятнадцатого номера. Она понятия не имела, как поведет себя Куракин, когда увидит ее. И тем более не знала, какое впечатление произведет ее появление на Таню Среду.
– Пусть это будет экспромт, – решила Серафима. – Как только я взгляну в глаза Андрея, я сразу пойму, как действовать.
Войдя в лифт и нажав на кнопку, она неожиданно передумала. «Стоит мне оказаться в их номере, как случится безобразный скандал, – поняла Серафима. – И устрою его именно я. Зачем мне нужен скандал? Скандал только еще больше настроит Андрея против меня. Надо подловить сладкую парочку где-нибудь на пляже или в ресторане и пройти мимо в моем сногсшибательном купальнике или в не менее сногсшибательном платье. Андрей увидит меня, вздрогнет, смутится, его неожиданно охватят стыд и сожаление, и он побежит за мной. Тут-то мы и объяснимся. Я гордо подниму подбородок и, едва сдерживая слезы, спрошу его, как он мог так подло со мной поступить. Потом мы, конечно, помиримся». Как произойдет примирение и куда денется Таня Среда, Серафима предпочитала не думать. Думать было слишком страшно.
Когда двери лифта раздвинулись, она осталась стоять на месте. Снова нажала на кнопку первого этажа и поехала вниз. За стойкой регистрации теперь стояла девушка. Серафима спросила, ужинают ли ее друзья – господин Куракин и госпожа Среда – в гостинице, а то она никак не может их разыскать. Оказалось, что – нет, в стоимость их проживания включен только завтрак. «Выходит, ужинать они могут где угодно, – подумала Серафима. – Мало ли здесь уютных ресторанчиков?»
Оставался единственный на сегодня шанс – вечернее выступление музыкантов в холле отеля, о котором сообщала афиша. Холл был разделен на две зоны. Первая была деловой – здесь происходила регистрация гостей, располагался информационный зал, комната для хранения багажа, стояли стойки с проспектами и рекламными буклетами, висел стенд с расписанием автобусов. В другой части холла, отделенной от первой ступеньками и целым рядом аквариумов, постоянно работал бар, стояли столики с креслами, где туристы пили кофе и прохладительные напитки. Вечером тут наверняка будут подавать алкоголь. Андрей и Таня запросто могут спуститься сюда из номера и послушать музыку перед сном.
