— Ну, специально, конечно, нет. Но мы же работаем, а не кадриль танцуем. Каждый за своим компом зачастую отключается, такое можно услышать… Но это ерунда. В остальном они все меня опекают, как старшие братья. Иногда от них выть хочется.
— А заигрывают? — невинно спросила Настя, взяв с блюда маленький аккуратный бутерброд, украшенный петрушкой и вареным яйцом. — Вкусно!
— Сдались мне их заигрывания, — фыркнула Катя и тут же бросила тоскливый взгляд в сторону Шелестова.
— Прости, что такая дурацкая ситуация получилась, — неожиданно для себя ляпнула Настя.
— Какая ситуация? — Катя мгновенно поняла, что ее новая знакомая обо всем догадалась.
— Такая. Игорь за мной ухаживает, это факт. Сегодня привез сюда, и ты расстроилась. Не возражай, я же вижу. Он тебе нравится.
— А тебе? — спросила Катя, нахохлившись.
— И мне нравится. Но не до такой степени, чтобы не устроить честное соревнование.
— Как это?
— Можешь включаться в борьбу за его сердце. Ты же до сих пор ничего не предпринимала.
— Откуда ты знаешь?
— Оттуда. Одна твоя мужская рубашка чего стоит.
Катя отвернулась, дернув плечом:
— У меня с деньгами не очень. Я ж не из Москвы. Платят мне неплохо, но я комнату снимаю.
— Дальше можешь не объяснять. У меня ситуация немногим лучше.
— Честно? — удивилась девушка. — А по тебе не скажешь.
— Просто раньше… некоторое время назад… у меня все было хорошо, — сказала Настя. — Так что остались кое-какие базовые накопления.
— У меня вкуса нет, — призналась Катя. В ее голосе слышались тоскливые интонации. — Я журналы покупала, но все без толку. Не разбираюсь я во всех этих штучках-дрючках.
— Я могу тебе помочь, — предложила Настя.
Решение помочь Катьке преобразиться пришло как-то сразу и было очень определенным. «Шелестов мне нравится, — подумала про себя Настя. — Но меня бесит то, что я ему обязана. По доброй воле я его, конечно, не брошу: жалко! И перед ним неудобно. А вот спровоцировать такую ситуацию, чтобы его увели… Это запросто. И я буду как бы ни при чем. Кроме того, если мужчину можно у меня увести — он мне тем более не нужен. У Катьки чувство к Шелестову гораздо более сильное, чем у меня. Это же видно. Так что ей просто необходимо помочь». Решив так, Настя снова обратилась к Кате:
— Конечно, я не стилист, но самое элементарное могу подсказать.
— А как же?..
— Наше соперничество? — беспечным тоном спросила она. — Ну… Заодно обсудим и это тоже. Все равно решать не нам.
Они обе повернулись и посмотрели на Шелестова, который что-то активно обсуждал со своими сотрудниками. Заметив пристальный интерес дам, он оборвал себя на полуслове. Из бороды неожиданно появилась ослепительная улыбка до ушей.
— Девочки! — весело заявил он. — Я рад, что вы подружились. Но теперь, Катюшка, нам с Настей пора ехать.
— Я тебе позвоню, — пообещала Настя шепотом, наклонившись к девушке. — Сюда, на фирму. Встретимся после работы и выпьем вместе по чашке чая, договорились?
— Ладно, — довольно неуверенно пробормотала та.
Вид у нее был убитый. Конечно, какое соревнование, когда одной дарят всего лишь букет цветов, а другой — целый вечер наедине! Кроме того, то, что она моложе Насти, казалось Кате скорее недостатком, чем достоинством. Она была не из тех продвинутых девочек, которые включали молодость в список своих капиталов.
Настя же, в свою очередь, думала о том, в какую попала странную ситуацию. Шелестов ей нравился, чего уж греха таить. Но чувство симпатии было робким и неуклюжим, а сомнения огромными. Она не может послать его подальше. Не то чтобы ей этого хотелось, но все равно. Он устроил ее на работу и таким образом взял в заложницы своего благородства. Кроме того, он снова собирался накормить ее ужином. В прошлый раз Настя поела просто по-королевски… Думать об этом было ужасно стыдно, но она надеялась, что Шелестов снова позовет ее в ресторан и накормит. «Какая же тут может быть любовь, — размышляла она, наслаждаясь мягким ходом машины, — если прежде всего я думаю о еде, а не о мужчине! Выходит, у него нет никаких шансов. Кроме того, я ведь загадывала — и вышло так, что у нас ничего не получится… Поэтому нечего себя обманывать».
Шелестов оправдал ее тайные надежды — он привез Настю в небольшой ресторанчик на Покровке. Все официанты знали его, они дружески улыбались Насте и готовы были выполнить любой ее каприз. Шелестов сразу же заказал вино, чтобы отметить начало ее карьеры. Однако с выбором блюд произошла заминка — Настя слишком долго изучала меню. Официант крутился поблизости, как лис вокруг курятника.
— До сих пор ты не производила впечатления нерешительной девушки, — заметил Шелестов. — В чем проблема? Не можешь сообразить, какой еды тебе хочется?
Это была ужасная правда. Дело в том, что Насте хотелось сразу всего. Читая строчку за строчкой, она с одинаковым восторгом представляла себе и суп «песто» с обжаренными лангустами, и гречневую кашу с потрошками.
— Знаешь, давай я сам закажу нам ужин, — предложил Шелестов и махнул рукой официанту. Быстро сделал заказ, откинулся на спинку дивана и удовлетворенно сказал: — Еще немного, и я умер бы от голода.
— Не похоже, что ты любишь поесть, — ответила Настя, окидывая его оценивающим взором.
С ее стороны это был почти что флирт, потому что она уже давно изучила его фигуру. Не то чтобы Шелестов отличался богатырским телосложением — под его рубашкой вряд ли прятались впечатляющие «кубики». Тем не менее плечи у него были широкими, а бедра узкими. И он красиво двигался, а против мужской грации женщине устоять очень трудно. С другой стороны, вот ее новый босс Колесников: никакой грацией не отличался, а ведь тоже ей понравился…
— Скажи, а Валентин Валерьевич — твой друг? — спросила Настя, когда принесли еду. Предыдущая тема разговора к этому моменту оказалась исчерпана.
— Такой старый, что даже противно об этом говорить, — вздохнул Шелестов. — С пятого класса. Когда я перешел в новую школу, он мне покровительствовал.
— Серьезно?
— Я был задохликом, а он здоровенным детиной.
— Ну да? Никогда бы не поверила, что ты был задохликом.
Настя отправила в рот первую порцию картошки. Картошка была полита трюфельным маслом, посыпана тонюсенькой стружкой жареного лука и смешана с грибами. Невозможно было не зажмуриваться, когда эта вкуснотища оказывалась на языке.
— Я рад, что произвел на тебя хорошее впечатление.
Шелестову доставляло удовольствие наблюдать за тем, как она ест. В том, как она поглощала блюдо за блюдом, чувствовалась подлинная страсть.
— Ну, еще бы! — подыграла ему Настя. — Ты отлично смотришься.
Матвеев уверял, что мужчин надо постоянно хвалить. «Тогда глаза у них будут добрыми, руки нежными, а настроение приподнятым», — говорил он, вкладывая в это выражение самый пошлый смысл.
