И он прижал глушитель покрепче, добавляя профессору самых
неприятных ощущений. Присмотрелся, чуть отвел дуло:
– Вы мне что-то хотите сказать?
– Так вы из-за нее…
– Я же сказал, – кивнул Мазур. – Меня нисколечко
не интересуют те ваши делишки, что находятся в ведении бывшей
рабоче-крестьянской милиции. Мне нужна эта девка. И ничего больше. Она вам
что – дочка? Внучка? Или вы настолько увлеклись, что помимо чистого криминала
еще и с чужой разведкой завязались?
– Господи, да ничего подобного! – стоном вырвалось у
профессора. – Я и думать не мог…
– Вы ее знаете?
– Ну да…
– Судьба сводила?
– Ага…
– Ну вот, видите, – усмехнулся Мазур. – У нас уже
завязывается вполне конструктивный разговор… Вы поняли, надеюсь, главные тезисы
моей краткой речи? Если вы ее сдадите, можете и дальше предаваться неправедным
деяниям. Накроет вас милиция или нет, мне по большому счету безразлично. Я
пришел за ней. И только. Либо мы в кратчайшие сроки найдем компромисс, либо… Вы
ведь не единственный, кто может меня на нее вывести. Понимаете? Так что
быстренько постарайтесь стать мне полезным, настолько полезным, чтобы я
захотел…
Он замолчал. Послышалась мелодичная трель звонка, и почти в
то же самое время закурлыкала миниатюрная рация в нагрудном кармане летней
куртки Мазура.
Глава 5
Столпотворение
Он не колебался ни секунды. Бросил Гене:
– Присмотри за клиентом!
И направился в прихожую, на ходу извлекая рацию.
– Валькирия вошла в подъезд! – послышался почти
спокойный голос Лаврика. – Понял?
– Ага, – ответил Мазур. – И я знаю, к кому… Все!
Он сунул рацию в карман и резко распахнул дверь. Белокурая
валькирия Танечка, державшая правую руку за спиной, так и не успела толком
удивиться – Мазур в два счета сграбастал ее, подсек, кинул мимо себя в
прихожую, на лету вырвав из тонких девичьих пальчиков плохо сочетавшийся с
таковыми металлический предмет, точнее говоря, наган вполне исправного вида.
– Надо же, как далеко эмансипация зашла… – проворчал он,
закрутив Танечке руку за спину и заталкивая ее в гостиную. – К вам гостья,
профессор, и очаровательная. А вот это было у нее в руке. – Он
продемонстрировал наган. – Насколько я могу определить, вещичка заряжена и
продырявить организм способна в два счета… Интересно, чем вы эту милую девочку
обидели? Просто так девицы с наганами в квартиры к профессорам не врываются,
даже современные раскованные… У нее должны быть веские причины… А?
На лице профессора появилась нескрываемая досада.
– Опять… – протянул он с величайшим неудовольствием. –
Я же уже говорил этой паршивой лесбиянке…
Танечка, фыркнув, как разъяренная кошка, рванулась было к нему,
но из захвата Мазура, ясное дело, освободиться не смогла – и с придушенным
воплем скрючилась. Мазур хотел отодвинуть ее в сторону, чтобы не путалась под
ногами…
Все произошло настолько быстро, что он не сразу и понял.
Неведомая сила – словно бы мощный разряд электрического тока
– прямо-таки подбросила профессора в мягком кожаном кресле, и он тут же
запрокинулся, уронив руки, с небольшой и на первый взгляд вроде бы даже
несерьезной дырочкой посреди лба, а в следующий миг Гена, стоявший посреди
обширной богатой комнаты, нелепо дернулся и, подламываясь в коленках, стал
оседать с жуткой красной ямой на месте левого глаза – и что-то с явственным
характерным стуком ударило в стену, и еще раз, уже ближе к Мазуру…
Он прыгнул спиной вперед, в прихожую, увлекая за собой
девушку, успев отметить привычным взглядом три аккуратных дырочки в высоком
оконном стекле. Прижался к стене, разжав пальцы, выпустил наган, проворно
извлек пистолет и ухитрился одной рукой загнать обойму, а потом и оттянуть
затвор…
Танечка оцепенела от ужаса. Моментально рассудив, что вреда
от нее особенного не будет, Мазур оттолкнул ее к входной двери – она
упала, да так и осталась сидеть в углу на корточках. Держа пистолет стволом
вверх, он осторожно выглянул из своего укрытия.
Стояла тяжелая тишина, только рация в кармане исходила
пронзительным курлыканьем. Те двое, в комнате, не шевелились, и Мазур уже знал,
что с ними кончено. Можно даже примерно прикинуть, где засел снайпер, – на
чердаке девятиэтажки напротив. Шторы, болван, идиот, нужно было задернуть
шторы… но кто же ожидал такой наглости? Средь бела дня, почти в центре города…
впрочем, насколько можно судить, это не наглость, а точный расчет
профессионала: если дура у него с глушителем (а так оно и есть), никто на улице
не обратил пока что особенного внимания на происходящее. В одном из окон
неожиданно появилось несколько дырочек – вот и все, если не приглядываться
снаружи специально, то и не заметишь…
Что же, мы ему наступили чувствительно на любимую мозоль?
Очень похоже, иначе не разбушевался бы так. А вообще, пора сматываться.
Пользуясь передышкой в ходе боевых действий, он выхватил из
кармана рацию и нажал кнопку.
– Что у вас там творится? – крикнул Лаврик.
– Ничего особенного.
– В стекле дырки…
– Вот именно, – сказал Мазур. – Я выбираюсь с той
стороны, давай в темпе подъезжай… Живо!
Не теряя времени, он сунул рацию в карман, подхватил Танечку
и вывалился с ней на лестничную площадку, успев на ходу подбросить ногой наган
в воздух и поймать его на лету. Быстренько протер носовым платком дверную ручку
– а больше он своих отпечатков нигде не оставлял, так что беспокоиться не
стоило…
Опаньки!
В обширном вестибюле – где, слава богу, не имелось никакого
такого консьержа, видимо, только-только собрались завести, вон и стол для него
поставили, а нанять не успели – он нос к носу столкнулся с двумя
широкоплечими мальчиками. Одним из них был старый знакомец Быча, другого Мазур
не знал, но это, несомненно, был валет из той же колоды…
Они уставились даже не на Мазура – на Танечку, начавшую уже
было приходить в себя. Она слабо трепыхалась, но до осмысленного сопротивления
было еще далеко, и слава богу, а то еще и с ней извольте возиться…
– С дороги, орлы, – быстро сказал Мазур. – Я
спешу.
– Да я тебе, фраер… – грозно пообещал незнакомый, но,
получив от Бычи локтем в пузо, притих.
– Кирилл Степаныч, – сказал Быча примирительно. –
Понимаете, какое дело… Папа нас послал за этой соской, мы ее давненько искали…
И возвращаться без нее нет никакой возможности…
– А придется, – спокойно сказал Мазур. – Самому
нужна, так что ничего не попишешь…
– Но ведь…
– Я тебе ясно объяснил? – уже сердито сказал
Мазур. – Самому нужна. Так и доложи Папе. Я ему объясню, что вы нисколечко
не виноваты, он поймет, уж он-то знает, что так просто у меня добычу из
коготков не выдерешь…
