– А моя выгода? – быстро спросил Ковбой. – Может,
как-нибудь поменяемся? Вы мне – свободу рук касаемо раскопа, а я вам –
содействие?
– Эх, Антоша… – сказал Мазур. – Наобещать-то можно
много, а вот что до выполнения… В понятие «свобода рук», я так понимаю, ты
вкладываешь содействие в овладении и вывозе?
– Допустим…
– Аппетит у тебя… – сказал Мазур. – Извини, но служба
на такое, с позволения сказать, сотрудничество никогда не пойдет. Очень уж
вонючая была бы сделочка. Да и гораздо рациональнее приставить тебе нож к
горлу, нежели помогать нарушать законы независимой России… Ладно, – жестко
сказал Мазур. – Я тебе могу обещать одно. Мы не будем тебе мешать. В
конце-то концов, это не наша функция – заботиться о сдаче государству найденных
кладов. Ясно? Тебе не будут мешать, сможешь выкопать золотишко и увезти, пока
мы заняты своими делами, – твое счастье. Если нет… Ну, не повезло тебе,
что тут скажешь… И это максимум того, что я могу для тебя сделать. Пока мы
будем поглощены своими заботами, используй момент…
– Перспективочка-то не особенно радостная…
– А ты оцени откровенность, – сказал Мазур. – Я
ведь мог тебе, не краснея и не моргнув глазом, пообещать золотые горы.
Заверить, что мы тебе лично грузовички подгоним с трезвыми грузчиками в
смокингах и белых перчатках… А потом обмануть. Но я с тобой предельно честно
играю, Антоша. Что могу, то и обещаю. Сумеешь проскользнуть, пока дверь
открыта, – твое счастье. Ну, что думаешь?
– Вообще-то, вы меня еще в угол не загнали, если
разобраться…
– Загнали, Антоша, загнали, – сказал Мазур скучным
тоном. – Если поразмыслишь, согласишься с такой постановкой вопроса. Это у
покойного Гвоздя опыт был хотя и богатейший, но насквозь специфический, здорово
односторонний. Некоторых вещей он не мог оценивать во всей их полноте и
сложности. Ты – совсем другое дело. Ты побывал в рядах, и не в стройбате – в
десантуре… Армия и ее спецслужбы – это, Антоша, жутко. Это дракон, большой и
страшный, и если дракон получает приказ, он не умеет ни жалеть, ни отступать.
Согласен, сейчас не советские времена, Россия давненько уже сидит голой жопой в
дерьме, но это не меняет сути. Дракон бессмертен. Он был, есть и будет. Ты
знаешь, я за тобой все это время довольно внимательно наблюдал. Ты молодец.
Даже не пробовал танцевать, с пушкой на меня кидаться, хотя у тебя в столе
наверняка есть вторая пушечка, ты несколько раз поглядывал на стол так, что
сомнений у меня не осталось… А?
– Был бы ты один… – мечтательно протянул Ковбой. – Но
за тобой же хренова туча волков…
– Вот видишь, как благотворно действует на людей
армия, – сказал Мазур чуть ли не умиленно. – Прививает объективный
взгляд на мир и его сложности… Учит соразмерять свои силы с окружающей
реальностью… А наши либеральчики слюной исходят в нападках на армейские
порядки… Молодец, Антоша. В десятку. Дело даже не в том, что за мной –
туча волков… Ты ж – десантура. Значит, должен иметь некоторое представление о
том, что такое спецназ. Сила наша в том, что мы стоим вне всех и всяческих
законов. На нас не распространяются никакие Женевские и прочие конвенции,
против нас все средства хороши, как против взбесившейся собаки… Сплошь и рядом,
когда нам вытаскивают кишки и мотают их на плетень, жаловаться некому – ни
участковому, ни правозащитникам, ни ООН. Но у этого положения есть и
привлекательная, оборотная сторона. Нас как бы нет, мы не связаны ни моралью,
ни законами… Понимаешь, что это значит для индивидуума, которым мы займемся? У
него нет ни шансов, ни будущего, вообще ни хрена… Оно тебе надо?
– Ребята мои живы? – угрюмо спросил Ковбой.
– Да за кого ж ты нас держишь? – искренне возмутился
Мазур. – Я же не зверь… Они там оба лежат за стойкой, малость обиженные,
но целые и невредимые… Антоша, хватит толочь воду в ступе. У меня мало времени,
над душой стоит начальство, результатов требует. Шило у него в жопе, у
начальства…
Ковбой понурился за сверкающей полировкой стола, задумчиво
таращась на свои внушительные кулаки. Мазур наблюдал за ним без особой тревоги.
Он уже видел, что клиент дозрел. Что ни говори, а хорошая все-таки школа –
армия…
– Это что же выходит? – угрюмо спросил Ковбой. –
Остается мне на ваше слово полагаться?
– А выбор у тебя есть? – мягко спросил Мазур. –
По-моему, извини, ни черта выбора и нету… Ты обдумай еще раз, прикинь.
Повторяю: нам пока что не до твоего золота. У нас другие задачи. Используй
момент… – И, чтобы не создавать у собеседника ощущения полной безнадежности,
подневольности, сказал почти весело: – Брось, мне отчего-то кажется, что парень
ты везучий… Так ты правда не видел эту красотку?
– Не доводилось. Может, что про нее и слышал, только не
знал, что это о ней речь идет…
– Резонно, – кивнул Мазур. – Ну, так насколько ты
продвинулся в наложении рученек на раскоп?
Ковбой поднял на него глаза, ухарски махнул рукой:
– Ну, раз пошла такая пьянка… Чья девка, можете сказать?
– Американцы, – сказал Мазур.
– ЦРУ?
– Не обязательно. У них чуть ли не два десятка спецслужб –
только далеко не все светятся…
– Американцы – это фирма… – задумчиво сказал Ковбой. –
Это по нонешним временам – крутая фирма…
– Круче всех – только яйца… – хмыкнул Мазур. – Ну?
– Я на раскоп пока что рученек не накладывал, – сказал
Ковбой тоном, показавшим, что он как нельзя лучше готов к конструктивному
диалогу. – Руки наложил Гвоздь. Когда Ларка… засыпалась, он ее крепенько
взял за глотку. Я точно знаю. Есть канальчик…
– Конкретнее?
– В общем, он перед ней поставил вопрос ребром: либо сдаст
своих археологов, либо опустится на самое дно. Ну, вы ведь понимаете? Сейчас
она в более-менее комфортных условиях работает… работала, я имею в виду. Уютный
бордель, резинки проверены электроникой, клиент не прет косяком. А ведь могла и
оказаться в каком-нибудь притончике, где ее с утра до вечера без всяких резинок
трахали бы во все дырки узбеки с базара…
– Понимаю, – серьезно сказал Мазур. – В самом
деле, выбор тут был и было чего опасаться… Ну и?
– Она, конечно, сдала свое хозяйство. Гвоздь – мужик умный…
был. Он не стал туда выбрасывать десант, взвод орангутанов с пулеметами. К
чему, собственно? Попросту взял за хобот ихнего главного… Есть такой доцент,
который всем заправляет на раскопе, Ларкино доверенное лицо, номер первый после
нее. Ну, и потолковал с ним по душам. Объяснил ситуацию. Доцент, не будь
дураком, в темпе перевербовался, видел же, что на Ларку теперь надежды мало, а
жопа-то собственная ближе к телу, она ведь своя, не у дяденьки… Думаю, для него
и нет особой разницы, на кого в данный исторический момент пахать, лишь бы и
дальше капал процентик и можно было не бюджетный жалкий рублик жамкать, а
икорку на булку столовой ложкой мазать…
– Доцент – настоящий?
– А то! – усмехнулся Ковбой. – Кандидат, до сих
пор в институте пашет, труды имеет. Разрешение на раскопки у него, правда,
насквозь липовое, но кто там в той глуши будет выяснять? Если кому и взбредет в
голову такое желание, есть средства рот залепить – зелененькие такие, как
крокодил Гена, с рожами американских президентов… Система налажена, они ж
третий год так развлекаются, с десяток курганов уже ломанули. Одним словом, все
осталось по-прежнему: лагерь на том же месте, нанятые китаезы верхний слой
снимают по-стахановски, доцент со своими ребятками ждет, когда можно будет
работать уже по-ученому, лопаточками и кисточками… кстати, со дня на день
доберутся до могилы или как там она у них именуется. Все, словом, по-старому –
только теперь в лагере при доценте пара ребят от Гвоздя, и кто они такие,
никто, кроме него, не знает. Да и плевать им, по большому-то счету, что хозяин
вдруг поменялся. Главное, процент капает… Выкопают все под метелочку, погрузят
– и сделают ручкой окружающим пейзажам.
