– Она справится, – твердо сказал Лаврик, глядя ему в
глаза. – Ты уж давай без лирики, старый черт…
– Есть, – угрюмо сказал Мазур.
– Ну, тогда живенько! Собери все хозяйство, я жду у машины…
Мазур кинулся в палатку. Быстренько обулся, прихватил бушлат
и весь свой арсенал, на выходе нос к носу столкнулся с Катей, тоже уже одетой
по всей форме, добротно вооруженной и выглядевшей вполне бодро. Мазур
решительно задержал ее:
– Катерина, есть тут одно незавершенное недоразумение… Когда
мы лежали связанные и гнусно плененные, ты, сдается мне, все же допускала, что
я могу с этим козлом договориться… А? Взгляд у тебя был специфический,
подозрения в нем играли на всю катушку…
Девушка довольно стойко выдержала его взгляд, отведя глаза
лишь на секунду. Непреклонно прищурилась:
– В конце концов, я тебя почти и не знаю. Мало ли что в
жизни случается…
– Молодец, хвалю, – искренне сказал Мазур. –
Вообще-то, так и надо, особенно когда в двух шагах лежит связанный живой пример
измены в рядах…
На него повеяло прошлым, на миг прохватило насквозь, как
ледяным ветром, давным-давно ушедшими в пыльные дебри архивов казусами, о
которых большая часть человечества не то что забыла, а и вообще не знала. Море
под солнцем, далекие Ахатинские острова и раскаленные пески, кривые улочки
города Эль-Бахлака. Редко ли случается такое, что неизвестно, кому и верить? С
нами, увы, чаще, чем с восхитительно мирными гражданами, сроду не попадавшими в
такие переделки…
– Молодец, Катерина, – повторил Мазур. – Растешь
на глазах…
А больше ни на что не было времени, уж тем более на лирику,
и Мазур, стараясь за нее не тревожиться, стараясь выбросить из головы тревогу и
тоску, поднял руку, щелкнул ее по носу, во весь рот ободряюще улыбнулся – и
вывалился из палатки, вооруженный до зубов, готовый простреливать гривенники
навскидку с сорока шагов и крушить левой пяткой вековые кедры, переть по
чахлому следу, что твоя ищейка…
Хорошо еще, голова была пока что свободна от всяких чисто
профессиональных расчетов, и можно было по-стариковски поворчать про себя:
воистину, мир перевернулся, чистой воды массаракш, и еще сто раз массаракш,
бля, – отставные сержанты на полном серьезе собираются торговать
американскими разведчицами, а на рутинное, в общем, задание по отлову
вышеупомянутой дамы (чертовски банальное мероприятие, чего уж там) отправляется
группа, где даже завалящего полковника не имеется, одни адмиралы, числом двое…
Точно, мир перевернулся…
Глава 4
Могила святого Мики
Еще издали, по их виду, Мазур определил, что они засекли
господ адмиралов первыми. И ничего тут не было удивительного – шум мощного
дизеля далеко слышен посреди первозданной природы, а вот встречные являли собою
экологически чистый образец путешественников: никаких вонючих и шумных
механизмов, только десяток лошадей, определенно монгольских, невысоконьких и
лохматых, как кавказские овчарки. Шесть лошадей были основательно навьючены
огромными тюками, брезентовыми, тщательно перевязанными темными веревками. И
четверо верховых. Один так и оставался в седле, а остальные давно спешились.
– Обрати внимание… – сказал Лаврик бесстрастно, большим пальцем
отведя предохранитель лежавшего на коленях автомата.
– Ну да, – сказал Мазур, переключив рычаг на нейтралку
и потянув на себя рычажок двери так, чтобы при нужде моментально распахнуть ее
пинком, отработанно вывалиться наружу и еще в полете послать пару очередей.
Компания была интернациональная: один сагаец и трое
субъектов славянского облика. Что интересно, вооружены все поголовно: у троих
карабины (причем у сагайца еще и кобура на поясе, по виду вроде бы для нагана),
а у четвертого и вовсе «сорок седьмой» «Калаш», потертый, но выглядевший вполне
ухоженным.
Сцена по-прежнему оставалась немой. Караванщики и сидевшие в
машине разглядывали друг друга. Мазур видел, что встреченные ими
путешественники все, как на подбор, в годах, люди пожившие и оттого степенные,
никто не делал резких движений, но рученьки покоились в непосредственной
близости от оружия. Узкая стежка, стиснутая двумя лесистыми склонами, не
позволяла ни тем, ни другим взять в сторону. Мазур механически отметил, что до
монгольской границы, ежели по прямой, было всего-то километра полтора. Быть
может, караванщики оттуда и держали путь, не утруждая себя цивилизованными
пошлостями вроде загранпаспортов и виз. А может, попросту браконьерничали.
Здесь, в этих местах, автомат – вовсе не обязательно принадлежность
криминалитета, это вам не мегаполис. А попросту необходимая в хозяйстве, как
вилы, вещица. Из автомата и марала положить не в пример сподручнее, и лихих
людей пугнуть можно так, что навек зарекутся…
Человек с автоматом наконец двинулся вперед, прошел метров
пятнадцать по направлению к машине и остановился, сутулясь, – рослый,
медведеобразный дядя в застиранном, опрятном камуфляже, с бледно-синими
татуировками на тыльной стороне ладоней.
Пожалуй, это походило на приглашение к разговору. Мазур,
обменявшись с Лавриком быстрым взглядом, распахнул дверцу и выпрыгнул наружу,
так и не произнеся никаких банальностей типа «Прикрой меня», – он и так
знал, что Лаврик не будет ни медитациями заниматься, ни декламировать про себя
самозабвенно старофранцузских поэтов…
Автомат так и висел у него на плече стволом вниз – ну, что
поделать, тут все так ходят, деталь национального костюма, и не более того…
Медведеобразный дядя, конечно же, не мог не заметить, что за агрегат болтается
у Мазура на плече, – но не изменил позы, не шелохнулся. Ага, вон оно в чем
дело…
– Здорово, – сказал Мазур, остановившись в двух шагах,
встав так, чтобы при необходимости иметь в виду укрывшегося на склоне, за
деревьями.
– Здорово, коли не шутишь, – сказал дядя.
– Путешествуете?
– Ну...
– Какое совпадение, мы вот тоже… – сказал Мазур. – Как
тут, если вообще? Спокойно?
– Да слава богу… – пожал могучими плечами собеседник с видом
полного простодушия и спокойствия.
– Тоже неплохо, – сказал Мазур. – А чего это у
тебя вон тот чудак за деревом прячется? – и, не отводя глаз от
собеседника, дернул подбородком в том направлении.
– А пописать пошел, – объяснил тот. – На людях-то
стесняется.
– Бывает… По делам, значит?
– Да вроде того.
– Вот и мы тоже, – сказал Мазур. – Вы, стало быть,
туда?
– Ну...
– А мы – туда.
– Тоже занятие, – сказал дядя преспокойно.
Никто из его спутников не сделал попытки ввязаться в
разговор, так и стояли в настороженной готовности. Хорошая, сыгранная команда,
точнее, стая, ждущая сигнала вожака…
А сигнала-то и нет. Вожак неглуп. Мы ему определенно
непонятны, и он, как многие умные люди, предпочитает с непонятным не
связываться…
