Книга Пиранья против воров 2, страница 8. Автор книги Александр Бушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пиранья против воров 2»

Cтраница 8

– Да нет, ничего подобного.

– А, ну да, – сказал Гвоздь, хитро поблескивая глазами. – У вас же осталась на руках одна картинка, завалященькая на вид, но в благополучных Европах вам за нее дадут без особых торгов целый чемодан баксов…

– Вынужден вас разочаровать, Фомич, – усмехнулся Мазур. – Сдал я сию картинку как вещественное доказательство. Воспитание такое, что поделать. Как ни ломал голову, не придумал, зачем мне целый чемодан баксов.

– Серьезно, сдали?

– Я ж говорю, воспитание такое… – пожал плечами Мазур. – А вы, значит, уже в курсе насчет картинок?

– И лошадок тоже, – кивнул Гвоздь. – Это называется – не было у бабы хлопот… Приходится теперь возле Томки держать постоянно полдюжины лбов, потому что сдавать куда-нибудь в банковскую ячейку она своих коняшек никак не хочет… Итак, презренный металл отпадает. Что ж еще? Если б вы на меня обиделись настолько, что решили бы на тот свет отправить, вряд ли стали бы культурно звонить и о встрече договариваться, а?

– Да уж… – сказал Мазур, глядя на лежавший между ними журнал с глянцевыми страницами, цветными фотографиями. – Все было бы прозаичнее и незаметнее…

– Тогда? Я вас умоляю, не томите душу!

– Я к вам пришел не по собственному желанию, Фомич, – сказал Мазур нейтральным тоном. – В данный момент ваш покорный слуга – нечто среднее между парламентером и послом…

– Ого, – сказал Гвоздь быстро, и в глазах у него на миг мелькнула холодная осторожность. – Парламентеры – они, Степаныч, насколько я помню, главным образом на войне бывают…

– Я же говорю – то ли парламентер, то ли посол, – сказал Мазур без улыбки. – Речь вовсе не обязательно должна идти о войне…

– Интересно. Это какая же должна быть персона, ежели она в качестве парламентера адмирала использует?

– Адмирал – еще не господь бог, – сказал Мазур. – Над любым адмиралом начальство есть…

– Понятно. И что ж от меня начальство хочет?

– Дипломатия лишняя ни к чему? – усмехнулся Мазур.

– Да ну ее к лешему…

– Тем лучше, – сказал Мазур. – Ежели брать быка за рога… Мне нужно незамедлительно допросить Лару. Надеюсь, она не под свежим асфальтом обитает где-нибудь на окраине?

– Да нет, какой там асфальт, – щерясь, сказал Гвоздь. – Слишком просто было бы и слишком для сучки легко. Что я ей обещал, тем и занята в поте лица, украшает своей персоною один тихий бордельчик без вывески. На проспект ее выпускать – это я так, для красного словца. Не стоило ей свободу давать, умна, паршивка, поди угадай, как она свободой на проспекте распорядится…

– Тем лучше, – сказал Мазур. – Тихий бордельчик – в принципе, идеальное место для беседы по душам…

– Зачем? – спросил Гвоздь тихо, не сводя с него холодных глаз.

– А если не объяснять, Фомич? – спросил Мазур с простецкой улыбкой. – К чему вам чужие мрачные секреты, не имеющие, честное слово, никакого отношения к вашей, гм, основной деятельности?

– Пуганая ворона куста боится, – сказал Гвоздь. – Не люблю я вокруг себя ничего непонятного. А ты мне предлагаешь явную непонятку… Перебор, адмирал, извини. Ты уж будь любезен, откровеннее…

– Хорошо, – сказал Мазур, извлекая фотографию. – Не приходилось ли вам, Фомич, лицезреть где-нибудь в натуре вот эту красоточку? Здесь, в Шантарске, я имею в виду?

Гвоздь какое-то время разглядывал снимок с непроницаемым выражением лица. Что на самом деле творилось у него в мозгу, узнал он Гейшу или нет, Мазур не мог определить – Шерлок Холмс из него был никудышный, особенно когда речь шла о Гвозде, получившем нехилую жизненную закалку.

– Черт его знает… – сказал Гвоздь, подвинув снимок к Мазуру. – И врать не хочу, и порадовать нечем. Может, и видел где-нибудь… но уж, безусловно, не знаком. Жизнь не сводила. А она – кто?

– Да так, пустячок, – сказал Мазур. – То ли разведчица, то ли шпионка, дело вкуса, какой именно термин выбрать. Впрочем… Я – человек старой закваски, каюсь. Привык, что наши – всегда разведчики. А ихние – всегда шпионы. Так что, с моей консервативной точки зрения, пожалуй что – шпионка…

– Ух ты! Настоящая?

– В том-то и соль, – кивнул Мазур. – Я серьезно, Фомич. Не буду рассказывать, чем она в нашей губернии, мышка-вострушка, занимается, вам это совершенно ни к чему, право. Но она – здесь. Никаких сомнений. И працует она где-то в той самой системе, которую до недавнего времени изволила возглавлять ваша супруга. Снует по каналу, через который на ту сторону идет «черный антиквариат».

– Ларка знает?

– Вот это мне и хотелось бы установить, – сказал Мазур. – Пока что – гадать не берусь. Может, да, а может, и нет. Скорее всего, нет. Так частенько случается, это не романисты выдумали, – когда разведка примазывается к нелегальным каналам, идущим через границу. И, как правило, мало кто из господ контрабандистов знает подлинное лицо иных своих сообщничков.

– Хочешь откровенно, Степаныч? – спросил Гвоздь. – Меня эти ваши шпионские дела нисколько не занимают и не прельщают. – Он мимолетно усмехнулся. – Я, знаешь ли, твой ровесничек, а потому – тоже старой закваски. Когда все шпионские дела проходили по такой статье, от которой следовало бежать, как черт от ладана… Ну, с тех пор много воды утекло, кодекс помягчел, по крайней мере, в шпионской его части, но все равно… Не хочется мне лезть во все это. Я – справный мужик, понимаешь? У меня изба, хозяйство, скотина в хлеву мычит, хлеба колосятся и все такое… Не хочу я лезть в чужие игры…

– Иными словами, не болтать мне с Ларой по душам?

– Степаныч… – досадливо поморщился Гвоздь. – Оно мне надо? Это ж означает, что с вами, как ни крути, придется в какие-то отношения вступать – именно так это и называется, уж ты не лукавь… Один бог ведает, что вы там из Ларки выдоите и с кем потом информашками поделитесь…

– А моего слова мало? – поднял бровь Мазур.

– Степаныч! – проникновенно сказал Гвоздь, картинно приложив руки к груди. – Тебя я уже изучил от и до. Будь это чисто твоя игра, я бы твоему слову верил, без колебаний, сам бы тебя к этой стерве отнес и свечку бы подержал, возникни такая надобность. Но ты ж не от себя самого пришел. За тобой – орда начальничков, масса совершенно неизвестного мне народа… Можешь ты мне дать гарантию, что это куда-то на сторону не унырнет?

– Не могу, – подумав, признался Мазур.

– Вот видишь… Извини, но…

– Фомич, – сказал Мазур тихо и чуть ли не с грустью. – Давай еще раз все обдумаем… Ты не подумай, бога ради, что я тебе угрожаю, я ж понимаю, как тебя жизнь била, как ты привык на угрозы плевать с высокой колокольни… Я просто хочу тебе ситуацию обрисовать детальнейше. И без угроз, и без недомолвок. Повторяю, я ж не сам пришел, Фомич, не по своему капризу. Меня контора послала. А у конторы этой есть испокон веков только два состояния – в отношении своем к внешнему миру и всем населяющим его индивидам: она либо равнодушна, либо смертельно опасна. И только так, третьего не дано, понимаешь? Я не поэт, за метафорами не гонюсь, но если бы мне поручили придумать образ, я бы изобразил нечто вроде дракона с компьютером в бронированной башке… Контора, конечно, не та, что лет двадцать назад, чешуя пообсыпалась, задняя левая лапа хромает и все такое прочее, – но жив дракон, и компьютер в башке исправно жужжит и щелкает… И нет ни морали, ни законов, ни лирики. Есть одна железная необходимость. Если приказано достичь конкретного результата – будь уверен, результат выдерут с мясом и с кровью. Нет словечек вроде «не получилось» и «жалко»… Уж я-то знаю, я в этой системе живу всю свою сознательную жизнь, лет тридцать с гаком, как только форменку надел… отдельные хомо сапиенсы еще могут рассуждать, жалость испытывать, учитывать чины-ранги-положения, а вот система ни жалости, ни колебаний не знает. Прет гусеницами по головам… Я не угрожаю, Фомич, я просто толкую, как битый жизнью с битым жизнью…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация