Родители их тоже дружили. Вместе собирались на годовщины и дни рождения. А как же – общая внучка, единственная и обожаемая. Тесть помогал Павлику в строительстве дома, теща вязала теплые свитера. В общем, все дружно радовались. И на это были причины.
Павлик открыл филиал фирмы в Харькове. Начал мотаться туда в командировки. Нанимать людей, контролировать. Бизнес такая штука: только ослабишь контроль – все полетит в тартарары.
После работы ходили в ресторан. Поужинать и проговорить текущие вопросы. Так Павлик впервые увидел официантку Оксану. Челка по брови, черные глаза, ноги от ушей, грудь на всеобщее обозрение. А что? Если человеку есть что показать? Почему бы не поделиться этой радостью с другими?
Оксана наклонилась и коснулась грудью Павликова плеча. Павлика обдало жаром, и есть вареники с вишней расхотелось. Теперь он только вглядывался в зал и ждал, когда появится Оксана.
Ночью Павлик почти не спал. Метался, курил, пил воду. Ему казалось, что у него температура. На следующий день пошел снова в ресторан. Сел, заказал кофе. Ждал. Искал Оксану глазами. А ее не было. Спросил у официантки – та объяснила, что у Оксаны выходной. Ее телефон он спросить не решился и тем же вечером улетел в Москву.
В Москве было все по-прежнему. Чисто, вкусно, удобно. Вот только от своих еженедельных обязанностей в субботу он отказался. Сослался на то, что устал. А жена и не настаивала. Облегченно вздохнула и перевернулась на другой бок.
А Павлик не спал. Вспоминал Оксану, черные глаза, челку по брови, грудь и ноги. На следующий день взял билет и полетел в Харьков.
Оксана была на работе. Павлик пригласил ее на свидание.
– Только не в ресторан! – засмеялась Оксана. – Рестораны мне до чертиков надоели.
В семь вечера Павлик ее ждал с букетом цветов. Погуляли в парке. Сходили в кино. В кино Павлик осторожно взял ее за руку. Сердце билось так, что казалось: выскочит из груди. Оксана положила голову ему на плечо. Потом пошли в гостиницу.
Утром Павлик понял, что пропал. Но надо было возвращаться в Москву.
Теперь он мотался в Харьков раз в неделю. На один день и одну ночь. И за эту каждую ночь он готов был отдать все на свете, включая собственную жизнь.
Оксана встречала его в аэропорту и бросалась в объятия. Крепко, до боли обнимала за шею и целовала в губы. Павлик смущался. Такое проявление эмоций было ему внове. Они летели в гостиницу и сутки не выходили из номера.
Дома жена Лена хмурила брови. Чувствовала, что что-то не так, но виду не подавала, молчала. Себе дороже. Начать выяснять? А зачем? Слышать правду ей не хотелось. К тому же зачем делать первый шаг? Чтобы он принял решение и облегчил свою участь? Ну уж нет! Лена была женщиной умной.
Через три месяца Павлик снял квартиру и перевез Оксану в Москву. Каждый день после работы заезжал к ней. В коридоре Оксана снимала с него пиджак и рубашку. Они ни о чем не говорили – просто не было сил. Выходные Павлик проводил с семьей. Святое дело.
Через полгода Оксана сказала, что она беременна, и спросила:
– Что будем делать?
Павлик ответил:
– Рожай. Я уйду из семьи. Я тебя люблю и жить без тебя не смогу.
Честный человек, порядочный. Вечером он собрал вещи и сказал Лене, что уходит, потому что полюбил другую. Жена скандал не устроила, не так воспитана. Главное – сохранить лицо и достоинство. Сказала, что дочке все объяснит сама.
Павлик облегченно вздохнул и еще раз восхитился женой. В дверях сказал:
– Прости.
Лена кивнула, мол, всякое бывает. И добавила, что этот дом его. Навсегда, в любую минут дня или ночи. Павлик еще раз вздохнул и нажал кнопку лифта.
В квартире у Оксаны царил полный бедлам. Трусы валялись на диване, сапоги стояли, вернее, лежали в комнате. На кухне – гора посуды. В ванной – зеркало в пятнах от зубной пасты.
Готовила Оксана по привычке – картошку жарила на сале, в борщ толкла сало с чесноком. У Павлика был слабый желудок. Он ел и вспоминал Ленины запеканки и оладьи из тыквы.
Всю беременность Оксана капризничала. Утром Павлик выжимал свежий сок из апельсинов, а ночью срывался и ехал за мороженым. Павлик не очень к этому привык. Вспоминал, как ходила беременная Лена. Ни каприза, ни жалобы. Но Оксану он любил. Списывал все на беременность, жалел. Ночью обнимал ее и думал о том, что нет человека счастливей его. Засыпать с ней было счастьем и просыпаться тоже.
Жене Павлик исправно отвозил деньги и ходил с дочкой в кино и в «Макдоналдс». Жена молчала. Ни слова упрека. Только с жалостью смотрела на его плохо выглаженную рубашку, оторванную на куртке пуговицу и нечищеные туфли. Видела, что он похудел и что глаза его горят странным нездешним блеском, как у больного с высокой температурой.
Лена не задавала ни одного вопроса, всегда предлагала поесть или выпить кофе. Павлик смущался и отказывался.
Оксана сказала, что надо купить квартиру. Негоже приносить из роддома ребенка в съемную. Павлик поднатужился и квартиру купил. Сделал ремонт. Завез мебель. Оксана повесила розовые шторы с люрексом. Купила хрустальную люстру и красный ковер. Называла гостиную «залом». Павлик морщился и лечил гастрит.
Лена сказала, что надо достраивать дачу, в конце концов, дача строилась для ребенка. Павлик согласился и взялся за дело. Вечером, закрывшись в ванной, обсуждал с Леной текущие вопросы.
Оксана стучала в дверь и кричала, чтобы Павлик выходил. Павлик торопливо сворачивал разговор и выбирался из прикрытия.
Оксана устраивала скандал. Они шумно ссорились и так же шумно мирились, обычно в постели. Павлик говорил Оксане, что это опасно, все-таки большой срок. Оксана отвечала, что это ерунда, и засыпала на его плече.
Оксана родила мальчика. Павлик был счастлив. Лена попросила денег на летний отдых. Желательно на море, лучше на Средиземное. Они с дочкой собрались в Грецию, Лена сказала, что в Греции очень выгодно можно купить норковую шубу, старая износилась. Павлик, конечно, все оплатил, дал денег на шубу. В конце концов, ему было так удобней – ведь он чувствовал себя виноватым.
Оксана захотела няньку и машину. Павлик оплатил няньку и купил Оксане машину. В доме его раздражал вечный бедлам. Он просил Оксану навести порядок, Оксана отвечала, что ей нужна домработница и вообще, с ребенком трудно держать квартиру в порядке. Из Харькова приехала погостить Оксанина мама. Теперь перед глазами мелькали теща, няня и сама Оксана. Ребенок кричал, Оксана лупила его по попе, и ребенок кричал еще громче – в общем, филиал сумасшедшего дома.
Однажды в субботу Павлик заехал к Лене. Лена сварила ему манную кашу и положила туда свежую клубнику, потом налила кружку клюквенного киселя. Павлик в блаженстве откинулся в кресле: наконец у него не ныл желудок после еды. Он читал газету и смотрел телевизор. Дочка показала ему дневник, полный пятерок. В доме было чисто и тихо. Павлик прилег на диван и уснул. Лена накрыла его пушистым пледом и выключила свет.
