– Правильно. Проблема в том, что такие, как он, не оставляют
свидетелей. Видела ты что-то или нет, разница для него небольшая. Он решит
подстраховаться. – От этих слов меня, признаться, взяла оторопь. Что, если
Сергей прав?
– Черт, надеюсь, следователь... – начала я.
– Вряд ли, – с усмешкой перебил Сергей. – Для
ментов ты не свидетель, раз ничего не видела и не слышала. Да и нет у них
возможности охранять тебя круглые сутки. Если ты думаешь, что в своем Питере
окажешься в безопасности, забудь об этом. Он и там тебя найдет.
– Умеешь ты утешить, – покачала я головой.
– Ну, так что?
Очень хотелось послать его к черту. Открывшиеся перспективы
меня откровенно пугали. А чувство было такое, будто Сергей умело расставил
ловушку и я в нее угодила. Но было и еще кое-что. Вика моя подруга, и я ее
любила. И дело вовсе не в Сергее с его ловушками, дело в том, что, если я могу
помочь найти убийцу, я должна это сделать. Ради Вики должна. В общем, мои
представления о настоящей дружбе сыграли со мной злую шутку. Я не могла
отказаться, хоть и считала затею Сергея опасной глупостью. Можно послать парня
к черту и бежать в прокуратуру, обливаясь слезами, просить защиты, вот только
как я буду чувствовать себя после этого? Я и без долгих размышлений знаю как:
скверно.
– Давай дождемся возвращения Князева, – вяло вымолвила
я. – Дадим следствию шанс выполнить свою работу.
– Я не собираюсь им мешать, наоборот, хочу помочь. Можешь не
отвечать сразу. Подумай.
– Да чего тут думать, – разозлилась я. – Ты все
так доходчиво объяснил, теперь хоть думай, хоть нет... Что я должна делать?
– Ничего, – ответил Сергей и вдруг улыбнулся, эта его
улыбка вызвала у меня приступ бешенства, я едва сдержалась, чтобы не сказать
что-нибудь резкое, оскорбительное. – Просто будь внимательна. Киллер
вполне может появиться в твоем окружении.
– Буду ждать с нетерпением, – съязвила я. – Как ты
собираешься осуществить свой план? Я насчет предполагаемых слухов, которые
должны достичь его ушей.
– Слухи это слухи. Один человек сказал, другой передал...
– А если менты узнают?
– Ты скажешь, что понятия ни о чем не имеешь.
– Гениально. Вижу, ты все продумал, – усмехнулась
я. – Если все прочие идеи такие же, не сомневаюсь, что мы его поймаем.
– Я не успокоюсь, пока не увижу его с Князевым за
решеткой, – только что не по слогам повторил Сергей.
– Аминь, – кивнула я.
После этого разговора меня трясло, как в ознобе, правда,
недолго. Странное дело, вернувшись домой, я быстро успокоилась и почувствовала
себя не в пример лучше, чем до встречи с Сергеем. У меня появилась цель. Теперь
я не просто пялилась в окно, бродила по комнате, оглядывалась с недоумением,
как будто пытаясь понять, как меня сюда занесло? Во всем появился некий смысл,
я не просто пялюсь и брожу, я готовлюсь. Я могла бы погибнуть в ту ночь, но
осталась жива. Теперь в этом тоже был смысл, если угодно, предназначение.
Правда, о нем мне возвестил не трубный глас, а Серега, почти свихнувшийся от
горя. Однако кое-какие остатки инстинкта самосохранения давали о себе знать, и
я, вздыхая, думала: возможно, убийцу и без нас найдут, и сильно рисковать не
придется. И делать ничего особенного тоже не надо, буду жить, как жила до сих
пор. Никакого геройства. Просто живу и внимательно смотрю по сторонам.
Через неделю мы впервые после похорон встретились все
вместе: я, Настя, Толик и Кеша. Не хватало только Вики, и пустующее место за
столом приковывало взгляд, вызывало щемящую тоску и одновременно странную
неловкость. Мы приехали с Настей, Толик уже ждал нас в кафе, с сосредоточенной
физиономией вертел в руках мобильный. Но, увидев нас, широко улыбнулся, вскочил
и по привычке раскрыл объятия.
– Какие красивые, – засмеялся он, целуя нас по очереди.
Стало ясно: он изо всех сил пытается вести себя так, словно ничего не
случилось. Я не знала, как к этому отнестись. Конечно, можно делать вид, что
Вики нет с нами потому, что она уехала со своим мужем в свадебное путешествие.
Но это казалось мне дурацким притворством. С таким же успехом можно делать вид,
что ее никогда не было в нашей жизни. Впрочем, вряд ли Толик предложил бы
подобное, мы все слишком ее любили. Его попытка вернуть нашу жизнь в ее прежнее
русло, в общем-то, была мне понятна. Здравого смысла хватало, чтобы уяснить:
затяжная депрессия ничего хорошего не несет. И мы с Настей, переглянувшись,
включились в игру. Настя преувеличенно громко смеялась, и я от нее не отставала.
Через пять минут в кафе появился Кешка. В отличие от других
членов нашей команды, с ним у меня отношения не складывались. В детстве он
казался мне слишком занудливым (у него была страсть что-то подолгу объяснять,
причем предмет объяснений был интересен ему, а вовсе не окружающим), в юности
абсолютно не привлекательным (он был длинным худым подростком с рекордным
количеством прыщей на физиономии и вечно красными веками: то ли конъюнктивит,
то ли аллергия), потом начал вызывать раздражение своим упорным стремлением
устроиться за счет других. Гением я его не считала, хотя иногда и соглашалась с
тем, что не права, особенно если Толик вставал на защиту друга. Я думаю, сам
Толик упорно цеплялся за эту дружбу, желая продлить наше детство. Возможно, это
желание ребяческое, но опять же понятное. Когда-то давно мы были соседями по
даче. Обычный дачный поселок, каких в России тысячи. В нашем получили участки
сотрудники НИИ, и мой отец в их числе. Прямые улочки, деревянные дома, рядом
лес и речка, где летом мы проводили большую часть времени. Мальчишки были
старше на семь лет и вряд ли обратили бы на нас внимание, не будь у меня двух
братьев, которым вменили в обязанность за мной приглядывать, а я тянула за
собой хвост из двух соседских девчонок, так что компания вышла большой и
шумной.
