– Нет. И сомневаюсь, что такое было. Родители обратили бы
внимание на рану и отвезли парня в больницу. Хотя, конечно, меня могло и не быть
в то время на даче, а когда я вернулся, о происшествии уже забыли. В любом
случае непонятно, почему ее так взволновало это воспоминание. Ну да, на
маленькую девочку это могло произвести впечатление, и она через много лет вдруг
вспомнила... Тем более что накануне мы говорили об Алексе. Но почему это так
важно?
– У Мартина есть шрам на ноге, – глядя на Толика,
произнесла я. – Он сказал, что в детстве упал с велосипеда. Когда мы
ездили купаться, Настя видела этот шрам.
Толик резко остановил машину, повернулся ко мне, схватил за
руку.
– Белка, это безумие. Это просто коллективный психоз. Ты же
не можешь подозревать Мартина. Если ты скажешь, что допускаешь мысль... я сам
тебя отвезу в психушку.
– Но у него на ноге шрам, – в отчаянии сказала я.
– И что? Допустим, Настя его видела. А после нашего
разговора... ты помнишь, о чем мы тогда говорили? Что дьявол стережет тебя...
Беспокойство за подругу завело Настю далеко, она вспомнила то, чего не было. Ты
не подумала об этом? А если кто-то подсказал ей эту мысль?
– Что ты имеешь в виду?
– Не знаю. Ничего я не знаю. Но если мы начнем подозревать
друг друга... Я уже не в силах понять, во что должен верить. Мы вместе выросли,
мы были рядом, а потом вдруг оказалось, что Кешка псих и убийца, а Настя...
– Толик, Настю убили.
– Если и так, то дело вовсе не в этом воспоминании... Она
куда сильнее, чем мы, переживала гибель Вики. Они с ней были ближе, чем ты или
я. Настя здорово нервничала из-за Кешки, потому что всегда любила его. А еще
она любила Мартина. Настя сколько угодно могла твердить, что рада вашим
отношениям, но я-то знаю, это причиняло ей боль. Дружба не позволяла признать
очевидное, мы несколько раз встречались, и она плакала и корила себя за то, что
тебе завидует. Она действительно чувствовала себя скверно, у нее была
депрессия. А то, что ты этого не замечала... извини, – вздохнул он.
Я сидела, совершенно оглушенная. Стискивала рот рукой, боясь
заорать в голос. В тот момент я очень боялась сойти с ума. Все было не так, все
перепуталось: правда и видимость правды. И я ни в чем не была уверена.
– Белка, – покачал он головой и обнял меня за плечи.
– Прости меня, Толик. Я так боюсь ошибиться... я постоянно
боюсь...
Мы долго сидели, обнявшись, глядя на дождь за окном, на
работающие дворники, слушали стук капель по крыше и понимали, что наша жизнь
уже никогда не станет прежней.
– После того, что произошло, ты не можешь оставаться в этом
городе, – сказал Мартин. – И в этой стране тоже. Завтра мы распишемся
и уедем отсюда.
– Куда?
– Не имеет значения. В Испанию, например. И у тебя и у меня
виза открыта. Считай это свадебным путешествием. И пока киллера не найдут, мы
сюда не вернемся.
– Но... моя учеба, твоя работа, наконец.
– Закончить образование можно и за границей, не вижу
проблем. А моя работа... какое-то время обойдутся без меня. В крайнем случае
продам свою долю компаньону, уверен, он согласится. Сейчас главное – твоя
безопасность. Пойми, другого выхода просто нет. Я убежден, никто тебя здесь
защитить не в состоянии. Выходит, твоя безопасность – это только моя забота.
– А как же твой отец? Ты не можешь его оставить.
– Отец согласен с моим решением. Если повезет и киллера
найдут, мы вернемся.
– А если нет? Будем прятаться всю жизнь?
– Ты дважды чуть не погибла. Что еще должно случиться, чтобы
ты поняла... Мы уезжаем, Изабелла. Это не обсуждается, – отрезал
он. – Мне необходимо съездить на работу, решить кое-какие вопросы. Пока я
занят, ты побудешь с моим отцом. Собирайся.
Мартин привез меня к отцу и почти сразу покинул дом.
Серафима накрыла стол на веранде, мы пили чай и разговаривали.
– Жаль, что ваше бракосочетание будет столь скромным, –
заметил Игнат Мартынович. – Но это можно компенсировать романтическим
путешествием в какое-нибудь экзотическое место. Круиз на яхте или что-нибудь в
том же духе. Вы одни во всей вселенной... Разумеется, без команды судна не
обойтись, но уверен, вам они докучать не станут. У Мартина есть свои деньги, но
я надеюсь, что он позволит мне оплатить это путешествие. Я буду очень рад.
– Спасибо. Мы обсудим это с Мартином.
– Мой сын очень вас любит. Вы будете прекрасной
парой, – сказал он с улыбкой, а я повторила:
– Спасибо.
В тот момент свадебное путешествие вовсе меня не занимало. Я
не находила себе места в этом доме. Боюсь, я вообще не знала на свете места,
где могла бы чувствовать себя уютно. Сославшись на то, что хочу отдохнуть, я
отправилась в свою комнату, попробовала читать, но быстро отказалась от этой
затеи. Беспокойство, возникшее, как только я вошла в этот дом, все нарастало. Я
не знала его причин, но оно постепенно переходило в панику. «Толик прав, –
думала я с тоской. – Я просто медленно схожу с ума».
Зазвонил мобильный, я была уверена, что это Мартин,
поторопилась ответить, но услышала голос Алексея.
– Тебя что, держат под домашним арестом? – язвительно
спросил он.
– Не говори глупостей, – отмахнулась я.
– Про твою подругу я знаю. Жаль девчонку.
– Зачем ты звонишь?
– Надо поговорить.
– О моем брате Алексе? Меня это больше не интересует. Завтра
мы уезжаем.
– Вот как? Что ж, ты взрослая девочка. Но перед тем, как
сделать глупость, может, выслушаешь меня?
– Хорошо. Говори.
– Не по телефону. Разговор долгий, и я не хочу, чтобы его
кто-то случайно услышал. – Слово «случайно» он выделил.
– Я... я не могу, – вздохнула я.
– Значит, ты все-таки под домашним арестом? Я знаю, где ты
сейчас. В саду есть калитка, выходи в переулок. Я жду там. У тебя есть десять
минут. Поторопись.
Я закусила губу в бесполезной попытке не разреветься. Я
обещала Мартину проявлять благоразумие. Никаких встреч, никаких прогулок в
одиночку. Я должна сообщать ему о всех своих намерениях. Пожалуй, Алексей прав,
это похоже на домашний арест. Ничего не случится, если я его выслушаю.
