– Только ведь льет. – Я посмотрела в окно, но в темноте ничего не разглядела. – Кажется, льет.
– Хотите, я за вами заеду? – быстро сказал Боб, и я подумала, что все складывается слишком уж просто. Но мне, если честно, было все равно.
– Я не знаю. – Мне ничего не хотелось решать самой.
– Так я заеду? – снова переспросил он и опять неуверенно.
– Не знаю, – повторила я.
Боб не спросил даже номера квартиры, и это было странно. Я пошла в ванную, я знала, что выгляжу не очень и что-то надо было делать. Хорошо не получилось все равно, но я сказала себе, что и так сойдет, для него, во всяком случае.
Он позвонил, и я открыла. С большого и длинного зонта, который он держал в руке, капала уличная вода.
– Там действительно ливень, – сказал он, заходя, – пойдем или переждем?
Я пожала плечами и чуть отступила, пропуская его в квартиру.
– Лучше переждем, – предложил он.
Я молчала, и Боб снял куртку. Мы прошли в гостиную, я спросила, что он будет пить, он ответил, и я налила ему виски. С рюмкой в руке он ходил по квартире, разглядывая причудливые эстампы, которые Стив развесил по стенам. Я ощутила сразу возникшее напряжение, но даже так я чувствовала куда как лучше, чем одной.
– Почему вы не женаты, Роберт? Вам сколько лет? – сама не зная почему, спросила я.
– Да уж за сорок, – ответил он и тут же поправился:
– Впрочем, это не так много, как кажется вам. А почему не женат? – Он усмехнулся, отвернулся от эстампа и посмотрел на меня. – Я был женат, давно, правда, я же вам говорил. А потом… Знаете, я никогда не понимал, почему в детских сказках счастливый конец всегда связан с женитьбой. То есть когда герой женится на принцессе или, наоборот, она выходит замуж за принца. Мне всегда казалось, что это как раз несчастливый конец. – Я улыбнулась. – Вернее, не так. Это вообще не конец, это только начало сказки, потому что все, что происходило до этого, все эти ведьмы, вурдалаки, злые гномы на кривых ногах, прочая нечисть – это ерунда, семечки, по сравнению с тем, что предстоит новобрачным. Именно со свадьбы и надо бы начинать сказку.
Он помолчал, как бы размышляя, продолжать ли.
– И вообще, знаете, ужасно сложно, особенно с возрастом, найти партнера, когда умеешь контролировать себя и не бросаешься на каждую женщину, а становишься разборчивее, что ли. И не просто найти, а чтобы вписаться друг в друга полностью, чтобы каждый стал частью другого.
Напряжение, пробитое его голосом, лопнуло, рассматривать эстампы больше было ни к чему, и Боб сел в кресло, совсем близко от меня. Я видела, как привычно повлажнел его взгляд, но я не боялась, мне было приятно.
– Наверное, надо любить, – наивно предположила я.
– Любить, конечно, не мешает, но этого мало. Любовь дело временное, – я хотела возразить, но он заметил и не дал. – Вернее, не временное, а переменчивое, а вот ощущение причастности – постоянное. И если его нет, то никогда ничего не получится.
– Вы умеете? Зачем я это спросила?
– Не знаю. Иногда мне кажется, что мог бы, но если честно, то нет. Я могу стараться, но ведь долго стараться тяжело, а врожденного умения, боюсь, у меня нет.
«У Стива тоже нет, – почему-то подумала я, – иначе он бы не оставлял меня одну». Я напрасно вспомнила сейчас про Стива, не стоило.
– Но у женщин, которых я встречал, это умение тоже отсутствовало. А хотя бы у одного из двоих оно должно быть. Потому что если каждый сам за себя, то все разломается рано или поздно. Если не склеено.
– Может быть, вам как раз нравятся именно те, которые не хотят быть приклеенными?
– Может быть. – Боб задумался перед тем, как согласиться. – В любом случае сложно найти гармоничного, – он снова задумался, ища слово, – партнера. У меня было много связей и длительных, и коротких. – Мы вместе усмехнулись, я его откровению, он моей улыбке. – И вы, Жаклин, даже не представляете, как трудно найти гармонию и как ее отсутствие может раздражать. Причем порой ерунда какая-то, например, как она дышит, как стонет, даже как она кончает. Знаете, ведь женщины кончают по-разному, физиологически по-разному.
– Все же кончают? – засмеялась я.
Тема была более чем откровенная, особенно для ночной, притемненной квартиры, но мне нравилась и сама тема, и как он говорил.
– Случается, – Боб подхватил мой тон. – У кого-то тело замирает, у кого-то вздрагивает, у кого-то начинает конвуль-сировать. Очень по-разному может происходить. И если не так, как ты ждешь, то может раздражать. Да и многое другое, казалось бы, мелочи, нюансы, но ведь все важно.
– Например? – спросила я.
– Например, голос может раздражать именно во время секса. Или то, как она потеет, даже как ноги держит.
– Правда? Может раздражать, как женщина держит ноги? – Он, похоже, был привередливым, мой гость.
– Конечно, может. Да и много чего может быть неприятным. Например, у меня была женщина, милая, с хорошим телом… Ничего, что я так подробно?
– вдруг остановился он. Я только кивнула. – Но во время секса у нее выпячивались глаза, она их не закрывала, а, наоборот, выпячивала и смотрела на меня, совершенно безучастно, без какого-либо выражения, как рыба, даже страшно становилось. Однажды я спросил ее, почему она постоянно на меня смотрит, на что она ответила, что хочет видеть, хорошо ли мне. И вроде бы правильно сказала, но…
– Может быть, ее так научили? – предположила я смеясь. Что-то происходило во мне от всех этих разговоров, но мне все равно не хотелось его. – Может быть, кому-то так нравилось?
– Возможно, хотя не думаю Вообще, принято считать, что мужчина должен хотеть всех женщин, а если не хочет, то с ним что-то не так. Но это же глупо, ведь женщина имеет право отказать, почему же мужчина лишен такой привилегии? В любом случае хотеть всех – невозможно.
Конечно, он пытался завести меня, и разговор, и обстановка располагали, но мне все равно не хотелось его.
– Кстати, именно это непонимание приводит к проблемам, я имею в виду, что у мужчины могут возникнуть проблемы, ну, вы понимаете… полового характера.
– То есть когда не получается, это нормально? – Я попыталась, чтобы прозвучало серьезно, но мне не удалось.
– Ну, когда всегда не получается, это ненормально, конечно. Но когда избирательно, тогда ничего страшного. И если этого не понимаешь, тогда и возникают проблемы. У меня есть приятель, умный, порядочный парень. По молодости он был довольно активный, я имею в виду сексуально, – я кивнула, я поняла, – да и женщинам он всегда нравился. А потом он женился, к тому же по любви, к тому же на женщине с сильным характером, да к тому же не очень привлекательной внешне. Он очень уважал ее, она по профессии журналистка, но насколько я понимаю, сексуального порыва она в нем никогда не вызывала, любовь была скорее платоническая, не любовь к женщине, а, как говорят, к личности. Поначалу все шло более-менее хорошо, но потом разладилось: нельзя долго хотеть женщину, которую не хочешь.
