– Наш главный редактор звонил, сказал, что мобильный выключен. Они же с ним приятели, – подлизалась Елена.
– Вот что… у него, короче, неприятности. Он срочно улетел. Вы там сами что-нибудь придумайте…
– Неприятности? Какие? С семьей?
– Да не знаю я. Он вообще сказал журналистам ничего не говорить… До свидания.
«Вот влипла! – подумала Елена. – Надо ж было вчера так расслабиться…»
Перед входом в редакцию около киосков стояла обмотанная платками бабка и продавала постельное белье.
– Что за белье? – спросила Елена, подумывая, кому бы прикупить в подарок.
– А тамбовское… Гляди, красота-то какая. Вот это бязевое. Чистая картина, прям хоть на стенку вешай… Дорогое оно, – покачала головой бабка и наклонилась к Елене, словно их могли подслушать. – Тока скажу тебе честно, дорогое, а гладить и стирать его одна мука. Бери простое лучше. Мне хоть в убыток тебе это говорить, но врать смолоду не умею…
– А вот это почем?
– Это, дочка, семейное. Двуспальное. Тебе надо полуторное.
– Почему это мне надо полуторное? – изумилась Елена.
– Дык безмужняя, за версту видать, – прищурилась бабка. – Глазами на все зырк-зырк.
– Ну, безмужняя, – весело согласилась Елена. – Но мужики-то бывают, класть-то их на что-то надо…
– Так и говори. Для приходящих мужиков надо вот это белье, с русалками да дельфинами. Как ляжет на него, уже от тебя не оторвется… – выразительно зажмурилась бабка. – Многим советовала. Потом приходили, «спасибочки» говорили…
Елена вошла в редакцию с двумя пакетами русалок да дельфинов, отправила заму главного текст про Патронова без визы.
– Лен! Православный румын запретил своему петуху топтать кур во время Рождественского поста. Петух проявлял сексуальную активность, что, по мнению хозяина, во время важнейших православных постов для любого живого существа является страшным грехом. Чтобы спасти душу петуха, он его изолировал, – сообщила Катя.
– Куда только смотрят защитники животных? – возмутилась Елена. – Кать, я вчера интервью с Патроновым не завизировала.
– Да и хрен с ним, коханая моя. Ты ж его не чернилами, а спермой завизировала…
– У меня какое-то нехорошее предчувствие…
– Еще не хватало! Новый год на дворе, все предчувствия на помойку!
Тут Елену пригласил к себе замглавного, попросил секретаршу налить кофе и подать сухофрукты.
– Во-первых, слешу выразить свой восторг по поводу интервью с Патроновым.
– Принимаю ваш восторг, – кивнула Елена, отхлебнув кофе.
– Оно у нас ведь завизировано им самим?
– Да, вчера. – Елена торопливо подумала, что надо будет подделать его подпись, судя по всему, подпись должна быть совершенно фанфаронская.
– Хотел с вами посоветоваться… Надо бы что-нибудь такое к празднику запузырить. Вот мне принесли опросы известных мужчин о многоженстве. Ну как обычно, Жириновский, спортсмены, певцы… Мне кажется, это украсит. А?
– Наш читатель по опросам двуполый. Зачем делать неприятное женщинам? Лучше большой материал про то, как мальчик из Усть-Куты позвонил Путину, что в школе не топят. И после этого мэра сняли.
– Про мэра никому не интересно… А думаете, наши женщины не хотели бы иметь добротного богатого мужа вместе с кем-то? Мой опыт показывает, что хотели бы! – как-то многозначительно поднял он брови, за которыми проглядывалась стайка радостных проституток, готовых обирать его коллективно; так же, впрочем, как и любого другого.
– Странно, что вас так волнует эта тема. Обычно к ней неровно дышат мужчины от сорока до пятидесяти, что выражает их бессознательный страх надвигающейся импотенции. – Елена пристально посмотрела ему в глаза.
– Ну, при современных технологиях проблема импотенции – это только проблема денег, потраченных на медикаментозное восстановление, – фыркнул он.
– Теоретически да, а практически нет. Давайте рядом с опросом о полигамии опубликуем цифры опросов, сколько процентов российских женщин довольны потенцией собственных мужей даже при моногамии, – зевая, сказала Елена; недавно обнаружила в Интернете эти цифры, мало не показалось.
– А что, совсем хреново? – доверительно спросил он.
– Совсем… – обреченно кивнула Елена. – Есть масса городов, в которых вредное производство быстро и четко уничтожает потенцию. Там целые выселки этих мужиков. В остальных местах сами справляются с уничтожением потенции: алкоголь, образ жизни…
– М-да… Не празднично. А что бы такое придумать… И половое, и жизнеутверждающее, – просительно посмотрел он.
– Можно, только не из нашей жизни. Что-нибудь ближе к Латинской Америке, к буддистским регионам, где потенция не только афишируется, но и бережется…
– Как думаете, отдел культуры потянет?
Ей стало жалко этого парня, бог знает откуда попавшего в газету, из рэкета или из торговли окорочками, и она, отбросив злорадство, подсказала:
– Не потянет. Стыдливы-с… Поручите Кате, она сделает эффектный дайджест из западных публикаций.
– Отличная идея, – вскочил главный. – Я вам так благодарен. Вы мне так помогли… Не хотите фруктового салата?
– Нет, – ответила Елена, – я не травоядная, я – хищница…
– Передайте ей мою просьбу, пусть подберет и зайдет ко мне.
– Кать, – сказала Елена, – подбери зайчику мажорной иностранной половухи. Ему к Новому году хочется сладкого…
– Легко, – усмехнулась Катя. – Смотри, как раз сегодня засушила: «В Уганде девочкам отныне будет сулить государственное вознаграждение, если они сохранят девственность до свадьбы. Правительство Уганды надеется, что эта мера позволит сдержать темпы распространения СПИДа в стране. В настоящее время в Уганде миллион восемьсот тысяч жителей заражены ВИЧ-инфекцией…»
– Если все такое подберешь, отравишь парню Новый год.
– Лен, а не хочешь со мной по-семейному встретить две тысячи второй? Я всего напеку, наготовлю, как рабыня Изаура, родственники набегут, дети… А?
– Спасибо, Кать, я с университетской подружкой Риткой буду гудеть. У нее дети тоже выросли, муж тоже объелся груш, оторвемся по полной программе. – Елена утром решилась на этот вариант, когда эмоциональная Рита позвонила на мобильный и протрещала: «Разошлась с Каравановым? Давно пора! Он же у тебя был как спящая царевна! Тебе нужен конь-огонь, давай с Нового года начнем поиск…» – Смотри, Караванову я дарю телик, Лидке – деньги, родителям новый навороченный тонометр и сумку деликатесов, тебе – колготки, себе – выход в свет и ночь с Никитой на цветах, – огласила Елена список. – Никого не забыла?
– Телевизор Караванову – это жиденько… уж лучше автомобиль, – улыбнулась Катя. – Дешево откупиться хочешь… Давай лучше мне телевизор или ночь с Никитой, а Караванову – колготки.
