– Но тебе тоже был удобен отсвет моего авторитета, моей силы характера, моих связей. Этот отсвет падал на твой интеллигентный профиль… А как ты мог быть неудобным, если ты не умел сопротивляться? Если тебе все клали на голову, и тебе это было удобно…
– Кто все? Лида меня уважает больше, чем тебя!
– Не думаю. Ты искал у нее дешевой популярности старшего брата, который вместе с ней воюет с грозной мамочкой. Ты не умел быть отцом ни своим детям, ни ей…
– У тебя звонок целевой?
– В каком смысле?
– Поругаться перед Новым годом и не дарить мне полотенце? – пошутил он.
– Извини. Полотенце получишь. И еще кое-что. А тема сама за ниточку потянулась…
– А нечего тянуть все, что торчит!
– 31-го Лидка с Вадиком хотят заехать к тебе, поздравить…
– Это приятно.
– Ты их назначь на внятное время, чтоб они тебе вечером картину не портили…
– Картину одиночества?
– Ее или какую-то другую. Правда, продумай время, а то нам потом к бабушке с дедушкой. А опосля я уезжаю праздновать на всю катушку.
– Не сомневался. Тебе дать развод – это, как говорят американцы, все равно что поручить вурдалаку охранять банк донорской крови…
– Какой ты душка, Караванов.
– Я познакомился с девушкой по Интернету. Она занималась рукопашным боем, – вдруг гордо сказал Караванов.
– Это большая везуха, – улыбнулась Елена. – Сможет защитить тебя от хулиганов.
– Совсем молодая. Замужем и с комплексом пожизненной ненужности.
– Какая разница, что у нее в приданом, главное, что ты не один…
– Как раз я – один! И мне совершенно понятно, почему тебе так важно сбагрить меня кому-нибудь! Потому что чувствуешь себя виноватой? Но вынужден тебя огорчить, собираюсь наконец в этой жизни пожить один. Это трудно, больно, но я научусь! – вдруг заорал он.
– Чего ты орешь? Что я такого сказала? – попыталась отступить Елена, но он бросил трубку.
«Бедный… – подумала она. – Как ему плохо. Как он меня боится. Какая ему нужна дистанция, чтоб сохраниться от моего воздействия…»
Захотелось заболеть, заплакать или съесть много сладкого. Купила себе еще два пирожных, бутылку воды и пошла за рабочий стол.
– Что ты делаешь? – оглянулась на нее Катя. – Лирический ковбой наверняка любит молоденьких и худеньких!
– Вот ведь не повезло бедняге, – покачала головой Елена, уплетая пирожное. – А я люблю астеничных негров… Что ж нам теперь с ним делать? Как писала Ахмадулина: «Все влюблены мы невпопад…» С Каравановым поговорила, захотелось сладким заесть…
– Коханая моя, – внимательно посмотрела на нее Катя. – Знаешь, как добивались того, чтобы собаки в войну бросались под танки, обвязанные гранатами?
– Как?
– Их под танками кормили. Так и ты, дура, звонишь Караванову, думая, что там тебя ждет что-то съедобное…
– По-твоему, лучше не звонить?
– Конечно. Разошлась – сделай зачистку… Вещи, книги, компьютер, старые зубные щетки, фотки, коробки от подарков… Все на помойку. Иначе новый не войдет, ему просто некуда будет.
– А эти все, по-твоему, не новые? – удивилась Елена.
– Это вообще массовка. Ты когда-нибудь нашу-то газету читаешь?
– С ума сошла?
– Вот смотри, у меня в колонке в прошлом номере было, сейчас я в компьютере отлистаю… «Американские психологи, переодевшись продавцами, выставили в супермаркете банки клубничного джема 24 сортов. 60 % посетителей замедлили шаг или остановились, но лишь 3 % из них совершили покупку. Когда психологи сузили ассортимент джема до шести сортов, он привлек внимание лишь 40 % процентов посетителей магазина, но зато каждый третий из них сделал покупку. Аналогичные результаты дали эксперименты с разными сортами шоколада. Покупатели, столкнувшись с чрезмерно широким ассортиментом, ощущают повышенную ответственность за выбор и начинают сомневаться, не упускают ли они еще какую-то – лучшую – возможность. Это вызывает стресс, растерянность и желание вообще отказаться от покупки…» Въехала?
– По-твоему, мне теперь сузить постель до шести сортов джема? – тоскливым голосом спросила Елена, заканчивая с пирожными.
– Думаешь, что ты от четырех своих липовых получишь больше счастья, чем от одного натурального?
– А как это замерить?
– По количеству нервно сжираемых пирожных…
К концу рабочего дня появился замик и попросил Елену прокомментировать указ Руслана Аушева о сложении с себя полномочий Президента Республики Ингушетия.
– Я не понимаю, зачем в нашей газете создан отдел политики? – возмутилась Елена. – Пусть они пишут!
– Они отпишутся в своем унылом формате. А тут нужно ваше перо! – подлизался он.
– Я – обозреватель. Не вижу темы по росту! – закапризничала Елена.
– А вот как раз к нашей с вами любимой теме многоженства! Единственный президент, установивший официальное многоженство! – многозначительно напомнил замик.
– Да у него этот закон всего год продержался. И при выезде с территории Ингушетии не работал… – замахала руками Елена.
– Смею встрять, – довольно вмешалась Катя. – В Непале испокон веков официальный закон о многомужестве. Однако об этом у нас почему-то ни разу не было большого материала!
– Да кого реально ваше многоженство занимает? Горстку новых русских и их нарожавших любовниц! – пошла в оборону Елена.
– В руках этой горстки вся экономика! А потом, знаете главный принцип политического пиара? Не важно, 50 человек участвует в демонстрации или 50 000, в телекамеру все равно влезает не больше 50. Наша задача сделать вид, что это занимает всех. Тогда это всех и займет… – многозначительно сообщил он. – Ну, соберитесь… Подумайте.
– Хорошо… – вздохнула Елена ему в спину и пожаловалась Кате: – Господи, какой козел! И думать не собираюсь. В январе прилетит главный, нормальное задание даст.
– Видишь, парнишка тоже ищет себя в этой жизни, пытается понять, кто он… только зачем-то он пришел делать это на поле, где с ним никто рядом не сядет? – вздохнула Катя.
Дома, по совету Кати, начала чистить компьютер, уничтожая тексты Караванова, фотографии его близких, его музыку… Долго ходила по дому в поиске неопровержимых примет прошлого брака. Как после окончания школьного года: когда воодушевленно выбрасываются старые тетради, в стопочку складываются учебники для сдачи в библиотеку, когда надо выпустить подол школьного платья, подумать о новых кружавчиках на манжеты… а впереди праздничное лето, за которое ты вырастешь, похорошеешь, а с нового года в класс придут новые мальчики, и все они будут от тебя без ума!
Засыпая, подумала: «Караванов, как я тебя люблю за то, что я тебя больше не люблю!»
