– Сегодня нет…
Елена наваляла феерическую солянку с маслинами, жаркое, салат оливье, селедку под шубой, паштет из печенки с орехами… Дозвонилась однокурсникам, накрыла стол, и к половине седьмого смотрелась, как конфета в бомбоньерке.
В половине седьмого Лиды, конечно, не было. Но уже позвонила мать и начала обиженно спрашивать, когда ждать. Ответить было нечего:
– Когда сможем! Мы приедем с Лидой. У Караванова вечеринка на работе…
– Хорошо, – сказала мать голосом, объясняющим: «Понятно, он занимает солидный пост. Конечно, на него никто не может обижаться. И вообще странно, что тебе достался такой приличный муж…»
Мать никогда не могла и не пыталась сообразить, что статус Елены всегда был выше статуса ее мужей, и на вопросы приятельниц всегда отвечала: «Статейки пописывает… но вот муж у нее!»
Телефон у Лиды не отвечал, и Елена заволновалась. Она понимала дочерину необязательность, но сегодня все было расписано по часам, и та это знала.
В полвосьмого Лида влетела с Вадиком, бешено вращая глазами:
– Ты себе не представляешь, какие пробки! И телефоны все подвисли! Перегрузка! Я тебе пыталась позвонить! И мой, и Вадиков вырубились… Гони телик! Мы помчались к Караванову!
Елена взяла в руки свой мобильный, он молчал. Выговаривать про необязательность было некогда и бесполезно.
– Лида, ну я ж волнуюсь!
– Знаешь такой анекдот? «Мама с дочкой ждут запаздывающего зятя-мужа. Дочка говорит, мол, неужели он завел любовницу? Мамаша успокаивает, мол, не надо думать о плохом, может, он просто попал под машину…» – протараторила Лида.
Стоящий столбом Вадик прыснул. Рядом с партнерами дочка занимала ту же роль, что и мать: светской, активной, развлекающей, командующей.
– А я хотела покормить вас обедом, – разочарованно сказала Елена, понимая, что напрасно потратила столько времени у плиты.
– Ты что, мать! Мы опаздываем, как подорванные! – Лида вбежала в кухню и начала есть салат из салатницы чайной ложкой. – Вадь, беги сюда на секунд!
Мужественно созерцая это зрелище, не сказав «сядьте за стол по-людски», Елена не без торжественности вручила им подарки. Вадику помпезный дезодорант и одеколон, а Лиде конверт с долларами.
– Ой, спасибо! – повисла Лида у нее на шее. – А я тебе подарок не купила… Хочешь, после первого числа куплю? А хочешь, отдам набор косметики, который мне подарили?
– Давай об этом потом, – не окрашенным эмоциями голосом ответила Елена, поняв, что нет времени даже на обиду. – Стрелой к Караванову!
Молчаливый Вадик потащил к дверям телевизор, Лида что-то покопала в своей комнате и с громким пением вылетела за ним.
– Помни, нам еще к бабушке с дедушкой! – крикнула Елена вдогонку.
Итак, подарка матери, засранка, не приготовила. И даже не повинилась… Ну что ж, значит, поднимаем собственную значимость в глазах ребенка и с первого января и с холодным носом вводим раздельное питание. Забавно, что до сих пор не поздравили ни Караванов, ни Никита… А уже почти восемь…
Зато звонили все подряд. Кто-то, чувствуя ритм дня, поздравлял коротко и ясно, кто-то вис… кого-то она вообще не могла вспомнить… кому-то спешила рассказать о переменах в семейном положении, с кем-то это мягко обходила…
Мать позвонила еще раз пять. На последний звонок трудно было отвечать нормативно, но Елена сдержалась…
К десяти вернулись Лида с Вадиком, отправились к родителям. Мальчик не был готов предстать перед разглядыванием и ограничился подвозом.
Сиял накрытый стол и принаряженные родители. У них не было другого праздника, кроме того, чтоб посмотреть на дочку, внучку и телевизор; но они сами так устроили. Как всякие совершенно советские люди, не могли организоваться даже со своими приятелями, не желали даже поехать к родственникам. С одной стороны, это называлось – «вот, буду я еще…»; с другой – «мы никому не нужны, всем только нужно что-то от нас…» При том, что давным-давно никому пользы не приносили и не силились; и даже на советы подобрать бездомную кошку или собаку отвечали брезгливыми глаголами: пахнет, линяет, чешется, всюду лезет, портит мягкую мебель…
Елена выгрузила все закупленные деликатесы, все приготовленное для Лиды с Вадиком. Даже солянку в банке с крышкой; вручила подарки, перемыла рюмки со стола и села с покорным видом.
– Я специально потушила баклажаны, – как обычно, сказала мать. – Попробуй, это по новому рецепту.
– Ты же знаешь, что я ненавижу баклажаны… – вяло напомнила Елена.
Собственно, она любила баклажаны, но там, где в нее их не запихивали.
– Напрасно, – поджала губы мать. – Они очень полезны для сердца…
– Дедуль, открывай шампанское! – скомандовала Лида.
– У тебя неплохой цвет лица, но вот это платье надеть ты погорячилась… – заметила мать. – Все-таки не девочка.
– Бабуль, не наезжай, – встряла Лида.
– А ты вообще помалкивай, из-за тебя весь вечер испорчен! К каким часам мы вас ждали, и к каким вы приехали?! – обернулась мать.
– Я ща ваще уйду, – угрожающе сверкнула глазищами Лида.
– Ну, я разлил, – сказал отец. – Пить будем или собачиться?
– За Новый год и надежду на то, что в нашей семье люди научатся общаться друг с другом бережней! – подняла бокал Елена.
– И где ж вы будете праздновать? – поинтересовалась мать, пропустив тост мимо ушей.
– В компаниях. Разных, как ты понимаешь… – Елена подмигнула Лиде.
– Вообще-то Новый год – это семейный праздник… – обиженно сказал отец.
– У кого как! – Лида чмокнула его в щеку.
– А мы с матерью будем слушать обращение этого вашего Путина! – с полемическим задором начал отец, но Елена не подсела на тему.
– Умного человека не грех в праздник послушать! – заметила Лида.
– Ты когда замуж-то выйдешь? – осадил ее отец, чтоб не зарывалась.
– А как нагуляюсь, так и выйду…
– Я засолила капусты. А ты солишь капусту? – вдруг строго спросила мать.
– Капусту? – удивилась Елена. – Для кого? Вот, видишь, обед приготовила, все вам привезла… Никто не ест.
– А ты что, больше не замужем? – поддевая, спросила мать.
– Нет, – вдруг выдохнула Елена, и ей сразу стало легко.
– Как? – вытянулись в струну родители, а Лида застыла, восхищенно глядя на мать.
– Первый раз, что ли? – усмехнулась Елена.
Мать встала, пошла на кухню, принесла таблетки и начала их демонстративно запивать соком. Потом принесла шарф и обвязала им голову. Это означало, что у нее поднялось давление. Отец, напротив, как только она вышла, достал из серванта бутылку водки и хлопнул полстакана.
