– В таком случае вам придется заплатить за ремонт пять тысяч долларов. – Лифшиц не понимал, что происходит.
– Я не заказывала этого ремонта.
– А кто заказывал?
– Не знаю. Вот документы, по которым машина принадлежит мне.
– Но машину поставил в сервис сын Арбатовой…
– По сути дела, вы взяли в сервис угнанную машину, чего не имели права делать. Это ваши проблемы. Я пришла забрать свою законную машину…
– Но Арбатова купила машину у Козлова! – У Лифшица ехала крыша.
– Арбатова не купила машину. Козлов взял у нее деньги, но не оформил сделки. И вам это было известно. Так, где моя машина?
– Я вам ее не отдам.
– Очень жаль… – покачала головой Поля Ковач, повернулась на каблуках и вышла.
Отличников засеменил за ней, приговаривая, что его молчание было его самой правильной прицельной «работой на точке», потому что теперь Лифшиц будет потрясен, когда узнает, что Отличников на самом деле не муж, а адвокат.
На следующий день я, Поля Ковач и Отличников отправились к участковому, курирующему автосервис. Было тридцать пять градусов жары. Молодой участковый подъехал на «Жигуле» такой битости, что стало понятно, что он уж точно не крышует автосервис. В кабинете было невыносимо душно, на стене висел стенд с убогим планом района. Над стендом виднелась проволочка, на ней – раздвинутая выгоревшая занавесочка.
– А зачем занавесочка? – одновременно спросили мы с Полей Ковач.
– Ей лет тридцать. Раньше считалось, что план района – это секретная информация, – пояснил участковый.
За окном, терзая асфальт, орал отбойный молоток. Из-за этого приходилось орать, как на сцене Малого театра. Нам с Полей Ковач все это казалось жутко прикольным, мы сели напротив парня и сделали ему глазки. Отличников, нервничая, поскольку ожидал от нас с Полей всяких развеселых дуростей, примостился подальше.
– Здравствуйте! У нас огроооооомные проблемы, – томно начала Поля Ковач, – в автосервисе, находящемся на территории вашего участка, незаконно удерживается мой автомобиль.
– Знаем-знаем, – хмыкнул молодой участковый.
– Так что на вас возлагается почетная задача вернуть его владелице в соответствии с законом, – улыбнулась Поля Ковач.
– Конечно, вернем, – бодро сказал участковый, – только вы напрасно думаете, что мы тут все полные идиоты… Вы решили развести автосервис на бабки и теперь впутываете в это нас!
– Знаете, молодой человек, у нас с Полей Ковач это основной вид заработка. Так и ходим по автосервисам вместе. Совершенно профессиональные мошенницы, но для прикрытия пишем книжки, – встряла я, мы с Полей прыснули, а Отличников осуждающе набычился.
– А вы тут при чем? – нахмурился участковый. – Вы продали машину гражданке, а теперь не хотите платить за ремонт.
– Я никак не могла продать машину, владелицей которой не являлась. Сначала я отдала за машину деньги президенту клуба «Колумб», который в ответ на это ее на меня не переоформил, поскольку сам владел ею к этому моменту незаконно. Потом мой сын отдал машину в ремонт в сервис при клубе «Колумб», где бумаги о ремонте не были оформлены в соответствии с законодательством. После чего мне попытались навязать ремонт на стоимость в три тысячи долларов больше, чем она оговаривалась на словах, – пояснила я, после чего мы дорассказали вышеизложенную историю в лицах.
– М-да… – сказал молодой участковый, достал носовой платок и вытер пот, – теперь я просто не знаю, что делать…
– Ваша задача принять заявление и начать по нему работать, – напомнила я.
– В каком смысле начать работать?
– В том смысле, что по закону вы обязаны изъять машину и вернуть ее владелице, то есть мне, – пояснила Поля Ковач.
– Так они мне ее и отдадут… – вздохнул участковый.
– Ну, у вас ведь для этого есть всякие спецэффекты: ноги врозь, руки на капот, всем лечь на землю, стреляю без предупреждения, – веселились мы с Полей.
– А деньги за ремонт? – все еще настаивал он.
– Это другая история. Вы идете в сервис, вам не отдают машину, мы подаем в суд, и с момента подачи заявления суд считает нам моральный ущерб и упущенную выгоду. А мы автосервису такой срок устроим, что ему мало не покажется. Сначала наш адвокат не придет на заседание. Потом потребует отвода судьи. Потом свидетели не придут. Так что воспитаем Лифшица по полной программе, – пояснила я словами Труновой.
– А пять тысяч за ремонт? – упорствовал он.
– После того как машина возвращается к законной владелице, автосервис волен подавать на меня в суд. Но для этого ему придется в соответствии с законом о правах потребителя предъявить бумаги, в которых есть подпись моего сына о том, что с ним оговорена подобная стоимость ремонта. А также снятые с машины запчасти, которые Лифшиц выбросил. До той секунды, пока это не будет предъявлено, их деятельность укладывается в статью о навязывании услуг…
– О как! – присвистнул милиционер. – Так вы собираетесь подавать на сервис в суд?
До этого он принимал наш визит за психологическую атаку, поскольку, работая в милиции, привык осознавать реальность в логике наездов, а не в логике законов.
– Именно. Вот наш адвокат, у нас заключен официальный договор с адвокатской конторой Игоря и Людмилы Труновых.
Отличников важно вскочил, кивнул и сел обратно.
– Сегодня просматривается вариант: мошенник Козлов взял деньги, не оформил машину; мошенник Лифшиц взял в ремонт ничью машину, не оформил документы о ремонте, чтобы уйти от налогов. Плюс к этому навязал услуги на три тысячи долларов. Если отделение милиции при этом не защищает права собственницы, а защищает интерес вымогателя Лифшица, то мы прослеживаем групповое мошенничество, коррупцию и оборотней в погонах… – затараторили мы с Полей Ковач, – пусть суд работает и разбирается, кто прав, кто виноват.
– А мы-то тут при чем? – напрягся молодой милиционер. – Пишите все подробно в заявлении!
Автосервис приготовил его к тому, что подставные люди придут вытрясать из него машину. А тут никаких подставных людей: законная Поля Ковач, официально оформленный Отличников и я, подготовленная не слабым юристом. Так что если судебная машина закрутится, то всем мало не покажется. А уж если к этому присоединится пресса, то неприметный автосервис и столь же неприметное отделение милиции станут хитом сезона.
– Извините. – Участковый попросил у меня из рук потрепанную брошюрку, которой я уже полчаса обмахивалась, машинально взяв ее с полочки.
Полистав брошюрку, оказавшуюся выжимкой из УК, он ткнул пальцем в статьи о наших правах и обязанностях в ходе следствия, вызвав у нас с Полей гомерический хохот. Потом достал бумагу, и мы начали писать. Ох мы и расписались… все-таки писательницы! И про гадкого Веню, и про жуликоватого Лифшица, и про честного прежнего владельца, и про глупенькую меня.
