– Я понимаю, что это письмо Пушкина, а кто имеется в виду под «известной тебе дамой»? – спросила Лина.
– Под «известной тебе дамой» имеется в виду Наталья Гончарова. Но это не письмо Пушкина. Это письмо Дантеса. Он с дежурства писал Геккерену! – с торжествующей улыбкой пророкотал Сергей Романыч так громко, что на них обернулись.
– Ничего не понимаю, – пожала плечами Лина.
– А что тут непонятного? – сощурил Сергей Романыч пожилые водянистые глаза. – Дантес влюбился так, что плохо себя контролировал!
– Вот те на! – оторопела Лина. – И что, никто из пушкинистов этого письма не читал?
– Миф, голубушка, сильнее. Пушкин – солнце русской поэзии. Дантес – грязный убийца. А вы хотите, чтоб кто-то интересовался его чувствами?
– Извините, – подошла организаторша к Лине. – За вами приехали с телевидения.
Машина ехала многоукладной Одессой, причесанные дома соседствовали с развалюхами, казино – с бабульками на лавочках. На стене детского сада, ангажированного курсами иностранного языка, алела вывеска «Английська мова – елементарно!».
Более ободранного здания телевидения Лина не видала никогда. Ее завели в крохотную студию.
– Меня надо попудрить, а то я буду блестеть, – сказала Лина вошедшей девушке.
– Нет проблем, – ответила девушка, достала пудреницу и начала пудрить Лину. – Через пять минут начнем. Вас предупредили, что будет прямой эфир?
– Это все равно, – сказала Лина. – Но у меня комплекс Хлестакова, по-моему, меня опять здесь приняли за кого-то другого.
– А никто ж больше из Москвы не приехал, – ответила девушка. – Еще бы губы немножко подкрасить.
– Кто будет вести передачу? – спросила Лина, сев за столик.
– Я, – сказала девушка и села напротив.
– Извините, – смутилась Лина. – Я думала, что вы визажист.
– У нас нет денег на визажистов. Но я все умею, – отозвалась девушка. – Вам будут звонить в эфир и задавать всякие вопросы про книгоиздание. Все, начинаем.
Она ослепительно улыбнулась в камеру и сказала нараспев:
– Здравствуйте, сегодня у нас в гостях человек очень интересной судьбы, писательница, поэтесса и директор издательства «Лина» Лина Борисова. Она приехала из Москвы и согласилась ответить на наши вопросы о трудностях распространения книг на русском языке на территории Украины. Скажите, пожалуйста, Лина, вот вы такая интересная женщина, почему вы пошли в издательский бизнес? Ведь это такое трудное дело.
– Я хочу вас поправить, мое издательство называется «Лира», а не Лина, – осторожно начала Лина и, подняв перед камерой сборник прозы, показала. – Вы всегда узнаете его книги по изображенной лире.
– Извините, пожалуйста, я перепутала, – оправдалась девушка. – Уважаемая Лира, так почему вы решили заняться таким трудным, таким мужским делом?
– А зовут меня как раз Лина, – снова поправила Лина. – Я занялась издательскими проектами потому, что надо было кормить семью. И через какое-то время у меня начало получаться.
– Еще раз извиняюсь за такую путаницу, – настаивала девушка. – Просто у нас в городе бизнесмены все называют своими именами: агентство недвижимости – Александр, магазин спорттоваров – Виктор, парикмахерская – Татьяна. Вот я и решила, что ваше издательство носит ваше имя.
– Ну, у меня же не парикмахерская.
– Да, да, да, именно, – хохотнула девушка. – А теперь послушаем звонки наших телезрителей.
Что-то захрипело, застонало, и трепетный женский голос прорвался в эфир:
– Скажите, пожалуйста, вот у вас в Москве живет писательница Александра Маринина, издаете ли вы ее книжки, замужем она или нет или это вообще мужчина под псевдонимом?
– Все, что мне известно о Марининой, так это что она женщина. Я не издаю ее, потому что мое издательство ориентировано на литературу, а не на макулатуру.
– Но ведь издавать Маринину очень выгодно коммерчески, – заметила ведущая.
– Торговать оружием и наркотиками еще выгодней, – разозлилась Лина.
– Хорошо, послушаем еще звоночек, – попросила ведущая.
– Я вот ветеран войны, дошел до Берлина, – закричал пожилой мужской голос. – Сам русский из-под Вологды, но живу в Одессе сорок лет! У меня пенсия копеечная! Почему Ельцин нас не защищает? Вы там в Москве живете как куркули, а мы тут с голоду дохнем!
– А вы подданный Украины? – спросила Лина, хотя слабо понимала, почему должна отвечать на вопросы, адресованные лично Ельцину.
– Но я же все равно русский, мать вашу! – закричал голос, и ведущая замахала звукооператорам за стекло, чтоб его отключили.
– Да с Россией бы разобраться, – сказала Лина. – Мы, конечно, в Москве получше живем, но крутимся как проклятые. Вот, предположим, я издаю книги, у меня мелкий бизнес. Это красиво, когда я в шелках муаровых сижу и показываю готовую книжку. А вы б видели, когда я бегаю, матерюсь, толкаюсь локтями, даю взятки, потом пью валокордин или водку… В общем, волка ноги кормят. А у вас тут еще социалистический ритм дыхания.
– Конечно, нам далеко до Москвы, – отметила девочка. – Но наша экономика тоже поднимается, и наши бизнесмены тоже встают на ноги. Послушаем еще звоночек.
– Скажите, пожалуйста, – попросил усталый женский голос. – А правда, что Кристина Орбакайте родила от лица кавказской национальности? Они нас всех тут достали, а она еще и родила.
– Честно говоря, я не настолько осведомлена о личной жизни Кристины Орбакайте, – ответила Лина. «Вот вляпалась, думала, про книжки пришла говорить, а сижу тут теперь, как лошадь в витрине». – Но я бы на вашем месте отделяла правовые проблемы от национальных.
– А вот еще звонок.
– Вы там в Москве совсем стыд потеряли! – сказал мужчина. – Я в смысле передачи «Про это». У нас ее все смотрят. Сами развратом интересуетесь и нас заставляете!
– А зачем вы смотрите, если вам не нравится? Вы разве не можете переключить? – спросила Лина.
– Я-то что? Я из нее за полгода узнал больше, чем за шестьдесят семь лет жизни. У меня внук смотрит, а ему шестнадцать! Я посмотрю, сердечное лекарство приму и спать лягу. А ему с этим жить! – возмущенно закричал мужчина.
– Дорогие телезрители, – обратилась ведущая. – Перед вами директор московского книжного издательства, и у вас есть уникальная возможность поговорить о литературе! Итак, последний звоночек.
– Я преподаватель русского языка и литературы, – сказал женский голос с большим нажимом. – Вы, конечно, в курсе, как нас тут всех давят и выживают, притом что Одесса никогда не будет говорить и думать по-украински. Ну вот так сложилось, такая судьба у города! Но я не об этом. Городские власти поставили на месте, где когда-то родилась Анна Ахматова, чугунную скамейку с ахматовским профилем…
– Извините, а где именно родилась Ахматова? Везде написано, в деревушке на берегу моря, – спросила Лина.
