Камера повернулась, и на экране возник полный вальяжный
мужчина лет сорока пяти в отлично сшитом темно-сером костюме и строгом синем
галстуке.
– Николай Альбертович, что вы можете сказать нашим зрителям
об этой выставке? – произнесла Настя за кадром.
Чиновник приосанился и заговорил:
– Я давно знаком с искусством Сидора Вострякова. Это
замечательный художник и большой патриот нашего города. Думаю, каждый
посетитель выставки почувствует его отношение к Петербургу и унесет с собой
частичку…
Чувствовалось, что Гранатов умеет гладко и долго говорить на
любую тему и получает от этого процесса несомненное удовольствие. Ирина
подумала, что вряд ли такая видеозапись может представлять для кого-то вопрос
жизни и смерти, но решила все же досмотреть ее до конца. Фамилия чиновника
показалась ей смутно знакомой, но где она ее слышала, вспомнить не удалось.
Тем временем Настя, воспользовавшись паузой в непрерывном
монологе чиновника, задала ему новый вопрос:
– Николай Альбертович, вы совсем недавно вернулись в наш
город из Москвы и заняли пост председателя комитета по культуре. Скажите, это
как-то связано с упомянутым вами «петербургским патриотизмом»? Ведь вы –
уроженец нашего города…
Чиновник поскучнел, закатил глаза и недовольно протянул:
– Да… в какой-то мере… конечно, это было серьезное поручение
руководства… на этом посту я постараюсь принести родному городу наибольшую
пользу…
– И каковы ваши, как принято говорить, творческие планы?
– Ну, я еще не вполне ознакомился с ситуацией в сфере
культуры, но уже готовлю план первоочередных мероприятий, и как только он будет
создан, немедленно ознакомлю с ним представителей средств массовой информации.
..
В общем, как только, так сразу, – проговорила Ирина и
скосила глаза на Яшу, который уже несколько минут вел себя подозрительно тихо.
Как выяснилось, он старательно жевал ее левый тапочек и уже
достиг больших результатов. Меховой помпон превратился в мокрый грязно-серый
комочек.
– Яша, как тебе не стыдно! – прикрикнула Ирина на пса и
отобрала у него то, что осталось от тапка. – Давненько ты не позволял себе
такого злостного хулиганства!
Яша обиделся и, громко стуча когтями, удалился на кухню.
Ирина снова подняла глаза на экран.
Теперь там показывали представленные на выставке картины и
прохаживающихся с умным видом посетителей вернисажа. Некоторые держали в руках
бокалы с шампанским. Судя по всему, это были не рядовые любители искусства, а
художники, журналисты и искусствоведы. Настя задавала им традиционные вопросы и
получала столь же традиционные ответы. В общем, ничего такого, из-за чего
стоило бы переживать.
Сюжет закончился, и на экране появилась надпись:
«Настя Лукьянова и Сергей Антипов для телеканала "Что?"».
Судя по всему, Сергей Антипов был оператором, который снимал
этот незамысловатый ролик.
Ирина хотела уже выключить видеомагнитофон, но на экране
появилось лицо ведущей, которая хорошо поставленным голосом вещала:
– Как сообщили нам в Смольном, вчера подписан приказ об
отставке председателя комитета по культуре городской администрации Николая
Гранатова. О причине этой отставки не сообщалось. Николай Гранатов занимал пост
председателя комитета всего два месяца… А теперь о погоде. Завтра в нашем городе
ожидается переменная облачность…
Теперь Ирина вспомнила, почему ей показалась знакомой
фамилия чиновника. Недели две назад она случайно услышала по радио сообщение об
его отставке. Впрочем, ни это сообщение, ни увиденный сюжет не вызвали у нее
никакого интереса. Зато у нее мелькнула мысль, как можно избавиться от кассеты.
В титрах сюжета упоминалась фамилия снимавшего его оператора. Если Настя
Лукьянова больше не работает на телеканале, можно отдать кассету оператору, в
конце концов, он тоже имеет к ней самое непосредственное отношение. Отдать
кассету и наконец приняться за работу.
На улице было прохладно, и она накинула на плечи Наташкин
оранжевый шарф.
Ирина несколько раз бывала в студии канала «Что?» на
Петроградской стороне и без труда нашла туда дорогу. Как всегда на телевидении,
здесь царила суматоха, как в дурдоме перед ревизией. По коридорам носились
взмыленные девицы с круглыми от ужаса глазами.
– Где Манилов? – вопила одна из них. – До эфира
четыре минуты, а он еще не появился!
– Да появится, куда он денется? – отвечала
другая. – Он всегда прилетает в последний момент!
– Хорошо тебе, это не твой эфир! А он же еще не
гримировался!
– Вы Верещагина? – набросилась одна из этих девиц на
Ирину. – Где же вы пропадаете? Вас все ждут… – И она поволокла посетительницу
по коридору, не умолкая ни на секунду. – Хороший шарф, он будет смотреться
в кадре, только прическу придется изменить…
– Я не Верещагина! – воскликнула Ирина, безуспешно
пытаясь вырваться.
– А где Верещагина? – Девица застыла на месте, ошалело
оглядываясь.
– Понятия не имею!
– А вы на какую передачу? «Когда не все дома»?
– Я ищу Сергея Антипова. Он мне очень нужен!
– Антипова? – Девица захлопала глазами и окликнула
пробегавшую мимо коллегу:
– Фекла, ты Антипова не видела?
– Да дома он! – фыркнула та. – И не говори мне,
будто не знаешь!
– А тебя это вообще не касается! Уже два месяца не
касается! – вскинулась первая девица.
Ирина напомнила о своем существовании негромким деликатным
покашливанием.
– На улицу выйдете, так? – начала ее
собеседница. – Перейдете дорогу, там будет такой дом, с картинами… не
ошибетесь. Он живет на самом верху, на седьмом этаже…
– Номер квартиры? – потребовала Ирина.
– А черт ее знает, – девица пожала плечами. – Да
она там одна, мимо не пройдете!
Тут же она отскочила от Ирины и бросилась по коридору с
истошным криком:
– Вы не Верещагина?
Добиваются больших успехов в жизни только те люди, которые
делают то, что по-настоящему умеют. Те, кто занимается не своим делом, так навсегда
и остаются на вторых ролях.
Николай Альбертович Гранатов лучше всего умел делать вид. Он
был в этом, можно сказать, настоящим профессионалом.
Эта замечательная способность проявилась у него еще в раннем
детстве, когда маленький Коля Гранатов ходил в детский сад. Там Коля так умело
делал вид милого, послушного, дисциплинированного ребенка, что воспитательнице
Анне Григорьевне и в голову не приходило, какие каверзы он потихоньку
устраивал.
