– Как это нет! – очнулась Жанна. – Конечно
есть!
Стремглав она кинулась к платяному шкафу. Вот они рубашки,
висят на плечиках – белые, голубые, кремовые, в полосочку… Ашот пояснил, что
хозяйством у него в доме занимается приходящая женщина – очень аккуратная и
чистоплотная.
«Возьму голубую, – решила Жанна, – к его смуглой
коже так идет голубой цвет!»
Но – о ужас! – голубая рубашка оказалась мятая. Складка
на рукаве, заломы на воротнике – нечего и думать такую надеть! В панике Жанна
перебрала остальные рубашки – такая же история.
– Ну конечно, – горестно сказала она самой
себе, – разве можно доверять такое важное дело, как рубашки какой-то
посторонней женщине? «Аккуратная» – ну надо же!
Она недовольно хмыкнула, но тотчас подумала, что все к
лучшему. Она сама перегладит все рубашки, а сейчас пока приведет в порядок хотя
бы одну.
Пока нагревался утюг, Жанна вспомнила уроки своей мамы
Беатриче Левоновны. Мама была докой по части домашнего хозяйства, это было ее
страстью и призванием. И очень давно, когда Жанночка только вышла замуж, мама
учила ее гладить мужские рубашки.
Значит, начинать нужно с рукавов, точнее с манжет. Жанна
расправила на гладильной доске левый рукав, проверила утюг и осторожно провела
им по манжете.
«Вот так вот, – думала она, – все у нас будет
прекрасно. Конечно, Ашотик должен ходить на работу, мужчина без работы – это не
мужчина, он не способен содержать семью (так всегда говорила мама), а я буду
ждать его дома. И вовсе мне не будет скучно – пока переделаешь все домашние
дела, да нужно еще заняться своей внешностью, чтобы Ашотику не было мучительно
и стыдно за меня на людях…»
Жанна полюбовалась на абсолютно гладкий левый рукав и
перешла к правому.
«Нужно будет подучиться у мамы готовить, – озабоченно
думала она, – потому что неплохо, конечно, обедать в ресторане, но
домашняя пища все же лучше. Как-то это сближает… Опять же Ашот будет приглашать
гостей – родственников и сослуживцев…»
– Теперь спинку! – любовно промурлыкала Жанна,
переворачивая рубашку, и ей представилось, как чистая гладкая материя
прикасается к мужественной волосатой спине.
На миг ей самой захотелось стать этой рубашкой. Жанна
прерывисто вздохнула, но усилием воли взяла себя в руки.
«Так нельзя, – упрекнула она себя, – нельзя думать
только о себе. Вот ведь, не уследила, понадеялась на незнакомого человека,
оказались все рубашки мятые. Позор какой! Хорошо, что Ашотик такой нежный, он
не станет меня ни в чем упрекать!»
Она закончила со спиной и быстро расправилась с левой
полочкой, потому что там были петли. Мама говорила, что полочки нужно гладить
после спинки, если останется незаметная складочка, то на спине, под пиджаком, а
спереди рубашка вся видна и должна быть идеально выглажена.
«Так вот насчет гостей, – думала Жанна, озабоченно
сдвинув брови, – мама умеет их принять, уж этого у нее не отнимешь. Я тоже
научусь, не боги горшки обжигают! В конце концов, я дочь своей матери, у нас с
ней общие гены!»
За такими мыслями она медленно водила носиком утюга между
пуговицами и наконец перешла к воротнику.
– Ну вот! – сказала сама себе Жанна, закончив
работу. – Теперь Ашоту будет не стыдно надеть эту рубашку. И никто не
скажет, что я плохо за ним смотрю!
– Дорогая! – послышался несколько раздраженный
голос Ашота из ванной. – Так я могу получить рубашку? Нет?
Жанна схватила выглаженную рубашку и, держа ее на вытянутых
руках, чтобы не помять, бросилась на зов. Но споткнулась о шнур утюга, и упала.
Рубашка не пострадала, но утюг свалился на пол и обжег Жанне руку.
«Что я тут делаю? – подумала Жанна, морщась и потирая
обожженное место, – на что я трачу свое время? На работе меня потеряли,
уже и звонить перестали! Зачем я торчу в этой ужасной, безвкусно обставленной
квартире и глажу чужие рубашки?»
И тотчас на шум и грохот явился мужчина ее мечты. Тревожно
глядя на нее своими яркими глазами, он спросил:
– Моя девочка упала? Больно? Нет?
И сразу ушли все посторонние мысли, остались только глаза и
мягкий ласковый голос.
– Поцелуй и все пройдет! – слабо улыбнулась Жанна.
Ашот очень огорчился, увидев ожог.
– Моей девочке нужно поднять настроение, нет? –
спросил он. – И я уже придумал, как это сделать.
– Ой! – Жанна по-детски захлопала в ладоши,
предвкушая что-то интересное.
– Сейчас мы поедем покупать тебе машину! – объявил
Ашот.
– Но у меня же есть… – слабо возразила
Жанна. – Хотя…
– Вот именно! Твоя все еще в ремонте! И потом, пускай у
тебя будет две машины, это удобно! Запомни, дорогая, машин должно быть много,
как и…
– Как и чего? – спросила Жанна.
– Как и нарядов, – сказал Ашот и надолго приник к
ее губам, как будто это был источник живительной влаги.
С некоторого времени Кеша Воронько считал, что жизнь очень и
очень к нему несправедлива. Ну, сами посудите, о какой справедливости может
идти речь, если у Кеши вечно нет денег? А без денег, как известно, не прожить в
этом меркантильном мире. Кеша хотел вкусно есть, мягко спать, красиво
одеваться. Еще Кеша хотел знакомиться с красивыми девушками. Но девушки мало
обращали внимания на Кешу, потому что был он ростом мал и вообще неказист. К
тому же одет кое-как и в карманах ветер свищет, как говаривала бабушка. Так что
известная пословица, что не в деньгах счастье, но без них тоже не сахар, имела
к Кеше самое непосредственное отношение.
Такая вопиющая несправедливость творилась не всегда. Раньше
Кеша жил в маленьком провинциальном городе с бабушкой и теткой Дарьей
Степановной. Родители Кешины рано развелись и разъехались по разным концам
необъятного тогда Советского Союза. Кешу воспитывала бабушка, а тетя Дарья
Степановна зарабатывала деньги. Работала она на оптовой торговой базе, что,
несомненно, в то время являлось большой удачей для всей семьи.
Кеша рос, как все мальчишки, с той только разницей, что
бабушка жалела его, называла сиротой при живых родителях и баловала тайком от
тетки. Тетка была женщина суровая, говорила отрывистыми фразами, одевалась в
костюм с широкими плечами, на базе ее все боялись. Однако деньги в доме водились,
так что у Кеши в свое время появился и плейер, и компьютер, и дорогой
фотоаппарат. С импортными шмотками тоже проблем не было – при теткиных связях.
Бабушка совала в карман пятидесятирублевки, так что жизнь казалась Кеше если не
лучезарной, то вполне безоблачной.
Такая малина закончилась очень скоро. Бабушка умерла –
внезапно, просто села передохнуть на диван и больше уже не встала. Это
случилось весной, а летом Кеша закончил школу. Тетка справила ему костюм для
выпускного вечера и подарила видеокамеру. Кеша проболтался все лето,
рассчитывая, что тетка найдет ему какую-нибудь необременительную, но денежную
работу на своей базе. Кеша будет сидеть в кабинете и покрикивать на секретаршу,
чтобы вовремя приносила кофе, со временем у него появится машина, можно будет
расселиться с теткой и приглашать по вечерам знакомых девушек. С девушками было
трудновато. Бывшие одноклассницы отчего-то не хотели дружить с Кешей. Летом
удавалось подклеить кого-нибудь на пляже, но – странное дело! – стоило
девушке посидеть немного с Кешей в кафе или пройтись по набережной их небольшой
реки, как девушка почему-то теряла к Кеше всяческий интерес, и при следующей
встрече норовила своевременно перейти на другую сторону улицы. Иные грубые
особы просто посылали подальше, присовокупив парочку нелестных выражений насчет
Кешиной внешности и умственного развития. Кеша все же не унывал и надеялся, что
как только появится у него отдельная квартира или хотя бы комната, то с
девушками все наладится.
