Жанна, которая до этого момента пыталась убедить себя, что
все происходящее – страшный сон, и стоит ей только закрыть глаза, чтобы
рыжеволосая гостья исчезла из ее прихожей и ее жизни, поняла, что все не так
просто, и что жизнь дала трещину. Трещину, через которую нагло вползла эта
вульгарная особа с бюстом шестого номера.
И тогда Жанна решила бороться за свое счастье.
Она отступила на полшага, прищурилась и бросилась на
соперницу, выставив вперед свое самое страшное оружие – длинные, острые ногти,
покрытые толстым слоем розового лака.
Ногти были уже в нескольких сантиметрах от лица ростовской
гостьи, как вдруг та сделала ловкий финт, уклонилась вправо и оказалась за
спиной у Жанны. Жанна попыталась развернуться и повторить выпад, но
поскользнулась на хорошо натертом паркете, потеряла равновесие и упала на
колени.
Это было не только больно, но и унизительно, а унижаться
перед соперницей не входило в ее планы. Жанна вскочила на ноги, поморщившись от
боли в ушибленном колене, и снова бросилась в атаку.
Но наглая ростовчанка была готова к ее действиям. Она слегка
отступила в сторону, перехватила Жанну поперек талии и приподняла, как будто та
была надувной резиновой куклой.
Жанна махала в воздухе руками и ногами, безуспешно пытаясь
достать соперницу, и едва не плакала от унижения.
– Ну что, так и будем дурью маяться, или поговорим, как
две культурные женщины? – осведомилась ростовчанка. – Я тебя сразу
хочу предупредить – я в цирке работаю, тебе со мной лучше не связываться, все
равно ничего не светит!
– Как две культурные женщины? – задыхаясь и
изворачиваясь, проговорила Жанна. – Где это ты видишь двух культурных
женщин? Я лично вижу только одну!
– Ну, насчет тебя я и не настаиваю! – усмехнулась
циркачка. – Самокритика – полезная вещь! Так что – будем дальше драться
или поговорим?
– Драться, – пропыхтела Жанна, но тут же резко
выдохнула воздух, сжала зубы и согласилась: – Ладно, поговорим!
– Ну и ладушки! – обрадовалась гостья и поставила
Жанну на пол, на всякий случай держась подальше от ее маникюра. – Ты что,
подруга, думала, что одна такая у Ашотика?
– Я знала, что у него есть жена… там, дома, в Ливане…
но она старая и страшная, и он с ней уже… не того.
– Ой, я умоляю! – гостья залилась оглушительным
смехом. – Ой, ну ты меня развеселила!
Отсмеявшись, она поправила растрепавшиеся волосы и серьезным
тоном проговорила:
– Да Ашотик не пропустит ни одной юбки! Разве что
шотландцы его не интересуют, хотя они тоже в юбках ходят! А так – у него,
подруга, такие как ты и я припасены в каждом городе, где он бывает по делам!
Знаешь его любимую поговорку? «Чистых рубашек должно быть много, как женщин!»
Жанна в ужасе вспомнила, как Ашот едва ли не каждый день
говорил примерно то же самое: «Машин должно быть много, как… Нарядов должно
быть много, как…»
Он заканчивал все время по-разному, но на самом-то деле вот,
оказывается, какая концовка у его поговорки!
– И с женой он тоже неплохо проводит время, когда
бывает в Ливане! – продолжала ростовская гостья. – Между прочим, не
такая уж она старая и страшная! Я видела ее фотографии! А наш Ашотик, сама
понимаешь, не монах…
Жанна неожиданно поняла, что все это – правда, и что ее
сердце окончательно и бесповоротно разбито. Разбито на сотни крошечных
черепков, склеить которые невозможно.
– Ну, подруга, – проговорила ростовчанка,
почувствовав перемену в ее настроении, – давай знакомиться. То есть я и
так знаю, что тебя зовут Жанна, справки навела. А меня лично зовут Верка. Ну
что, переходим к мирным переговорам?
Верка снова повела носом и не без злорадства добавила:
– А мусахато у тебя подгорела!
Жанна тоже почувствовала запах пригорающих овощей и едва не
бросилась на кухню, чтобы спасать блюдо… но тут же остановилась и опустила
руки.
Стоит ли спасать тушеные овощи, если синим пламенем горит
вся ее жизнь?
– И правильно, нечего его баловать! – одобрила
ростовчанка. – И пригорелое поест! Вон, Тамарка из Москвы, когда узнала,
сожгла утюгом его любимый костюм. Правда, ему это до лампочки, у него ведь
всего много – и женщин, и костюмов…
– Еще и Тамарка? – взволнованно переспросила
Жанна, непроизвольно сжав кулаки.
– И Тамарка, и Ленка, и Зинка, и Анфиска, и Каринка, и
Люська, – гостья перечисляла, загибая пальцы, – и Зухра, и Галия, и
Немчете с Чукотки, и Васька…
– Васька? – удивленно переспросила Жанна. –
Ты же говорила, что он натурал? Что мужчинами не интересуется?
– Натурал, натурал, не беспокойся! – кивнула
гостья. – Васька – это Василиса из Нижнего Новгорода…
– Хорошо хоть натурал… – грустно вздохнула
Жанна. – Хотя какая, собственно, разница…
Она поплелась на кухню, уныло посмотрела на превратившуюся в
угли мусаху, выключила горелку.
Верка пришла следом за ней.
– Ничего, – одобрила она, оглядев кухню, –
хозяйство у тебя в порядке…
– Может, кофе выпьем? – неожиданно вспомнила Жанна
о законах гостеприимства.
– Кофе? Можно и кофе, – с сомнением проговорила
гостья, – а коньяку у тебя нет?
– Можно и коньяку, – согласилась Жанна, –
коньяк как-то больше подойдет…
Она достала из резного дубового шкафчика пузатую темную
бутылку, поставила на стол.
– Армянский, – прочитала Верка на этикетке.
– А какой же еще, – вздохнула Жанна.
Поставила рядом с бутылкой два бокала, тарелку с зеленью и
сыром.
– Ну, за знакомство, – ростовчанка подняла бокал и
лихо отхлебнула половину.
– За знакомство… – протянула Жанна. –
Послушай, – спохватилась она, пригубив коньяк, – а чего ты вообще-то
приехала? Настроение мне подправить, чтобы жизнь раем не казалась?
– Глаза открыть, – поправила ее гостья. –
Вообще-то я здесь на гастролях, с цирком. Номер у меня такой – женщина и удав,
может, видела? Международный класс!
«Хоть бы он ее задушил», – невольно подумала Жанна, но
вспомнив стычку в прихожей с ростовской гостьей, подумала, что у удава нет
шансов.
Кроме того, учитывая полученную информацию, Веркина безвременная
кончина ничего не изменила бы.
– Ну, вот и решила на тебя взглянуть,
познакомиться, – продолжала Верка, – не чужие все-таки люди… опять
же, посмотреть хотела, как ты тут за Ашотиком присматриваешь.
– Ну и как – довольна? – процедила Жанна сквозь
зубы.
Выпитый коньяк странно на нее подействовал, она снова начала
накаляться и захотела выставить прочь незваную гостью. Но та и сама не
собиралась засиживаться. Допив остатки коньяка и зажевав веточкой кинзы, Верка
еще раз огляделась по сторонам и встала:
