— Точно! — Катерина вскочила из-за стола. —
Едем сейчас же к следователю и все это ему расскажем!
* * *
Однако когда подруги добрались до отделения милиции, строгая
женщина в круглых очках сказала им, что рабочий день уже окончен и никого,
кроме оперативных дежурных, на месте нет, и вообще, гражданам не полагается
проявлять инициативу в вопросах следствия, а нужно сидеть у себя дома,
неукоснительно соблюдать законы и ждать, когда следователь сам вызовет их
повесткой и задаст все необходимые вопросы.
Катя снова впала в истерику, и Ирине пришлось, махнув рукой
на собственные дела, остаться у неё ночевать, чтобы помочь подруге справиться
со свалившимися на неё несчастьями. Единственное, что она сделала прежде —
позвонила домой и попросила дочь погулять с кокером Яшей и накормить его.
Ночью ей приснился профессор Кряквин. Валентин Петрович
переплывал Неву верхом на небольшом розовом слоне. Выбравшись на берег
неподалёку от Эрмитажа, профессор развёл на набережной костёр и принялся
танцевать вокруг него ритуальные африканские танцы. Мокрый слон стоял рядом,
поворачиваясь к костру то одним боком, то другим. В это время к профессору
подошла высокая худая старуха, похожая на хозяйственную бабушку с упаковки
молока «Хуторок в степи». Старуха была облачена в парадный мундир маршала
бронетанковых войск. Она строго взглянула на танцующего профессора и сурово
заявила:
— Вы протекаете на мою воинскую часть и залили уже
четыре танка и два тяжёлых бронетранспортёра! Моя бронетехника застрахована, но
это не избавляет вас от ответственности! Немедленно высушите своего слона, или
последствия будут катастрофическими!
Профессор пытался оправдываться, но старуха не хотела его
слушать и грозила немедленно передать дело в международный суд в Гааге.
Ирина проснулась в холодном поту, взглянула на будильник и
увидела, что уже десятый час. Она поднялась, приняла душ и сварила кофе. Однако
попытки разбудить подругу не привели ни к чему, кроме донёсшихся из-под одеяла
возмущённых Катькиных воплей:
— Отстаньте все от меня, я уже сдала выпускной экзамен!
— Какой экзамен? — рявкнула Ирина. — Ты что —
забыла? Нам нужно вызволять из заключения твоего мужа!
Катя отбросила одеяло и села в кровати, тараща в
пространство сонные круглые глаза.
— Валик! — воскликнула она с глубоким
чувством. — Бедный Валик, он сегодня ночевал на нарах! Нужно немедленно
его выручать! А мне, понимаешь, приснилось, что я сдала в школе выпускной
экзамен по литературе, а меня заставляют сдавать его ещё раз! И такой ужасный
билет попался — роль галош и полотенца в романе Островского «Как закалялась
сталь»…
— Катька, если так будет продолжаться, тебе скоро
придётся идти к психиатру, — заявила Ирина, покачав головой, — или
хотя бы к психоаналитику! Вставай немедленно, нужно ехать в милицию!
Несмотря на все перенесённые невзгоды, Катерина сохранила
свой неизменный аппетит и уплела на завтрак яичницу из трех яиц, пару
аппетитных розовых сосисок, огромный бутерброд с сыром и ветчиной, слоёную
булочку с шоколадом и полпачки песочного печенья. Оглядев стол и убедившись,
что есть больше нечего, она вздохнула и принялась собираться в — дорогу.
Однако подруги не успели выйти из дома.
Когда они уже стояли в прихожей, требовательно зазвонил
дверной звонок.
— Ой! — вскрикнула Катя, схватившись за
сердце. — Не открывай! У меня какое-то нехорошее предчувствие!
— Не дури, — отмахнулась Ирина, направляясь к
двери, — все самое плохое, что могло случиться, уже случилось!
— Не открывай! Я чувствую, что это она! Прошу тебя, не
открывай! — И она схватила подругу за руку.
— Кто — она? — раздражённо осведомилась Ирина.
— Она… моя соседка… твоя тёзка, Ирина Сергеевна!
— Катька, ну ты действительно чокнулась! Ведь её вчера
увезли в морг! Ты собственными глазами видела её труп! — Ирина выглянула в
глазок и громко спросила:
— Кто здесь?
— Дронова Екатерина Михайловна здесь проживает? —
донёсся из-за двери незнакомый, но крайне неприятный скрипучий голос.
Ирина вгляделась в глазок и различила на лестничной площадке
сердитую старуху с узлом туго стянутых седоватых волос.
— Почему это вы не открываете? — проскрипела
старуха. — Я знаю, что вы дома! Мне срочно нужно с вами поговорить! Мне
что — вернуться с участковым?
— Это она! — вскрикнула Катя, и за спиной Ирины
раздался звук падения чего-то тяжёлого и мягкого.
Ирина обернулась и увидела, что подруга без чувств лежит на
холодном полу прихожей. Забыв про странную женщину за дверью, Ирина бросилась
на помощь. Она принесла ковшик холодной воды, плеснула Кате в лицо, затем
похлопала её по щекам. Катя приоткрыла один глаз и простонала:
— Мне это показалось… скажи мне, что это мне только
показалось! Ну пожалуйста, скажи, иначе я… не знаю, что со мной будет!
Ирина хотела успокоить подругу, но то, что она видела в
глазок, вызывало у неё самой не слишком приятное чувство. Дверной звонок снова
залился требовательной трелью.
— Не открывай! — повторила Катерина.
— Откройте, милиция! — раздался на этот раз хорошо
поставленный мужской голос.
Ирина выпрямилась и неуверенно шагнула к двери.
— Откройте, — настойчиво повторил тот же самый
мужской голос, — я знаю, что вы дома!
Ирина подошла к двери, с трудом преодолев мистический страх.
Она уверила себя, что на дворе — двадцать первый век, а не тёмное
средневековье, и никаких призраков в природе не существует. Не без опаски
заглянув в глазок, она увидела полного усатого мужчину средних лет,
протягивающего перед собой открытую книжечку удостоверения. Прочесть через
глазок, что написано в этом удостоверении, не удалось, но Ирина справилась со
своим страхом и открыла дверь.
На пороге стоял плотный человек лет пятидесяти в помятом
светлом плаще. Лицо мужчины украшали аккуратно расчёсанные усы, на концах
загибающиеся кверху. День был жаркий, плащ явно не соответствовал погоде, и на
лбу визитёра выступили мелкие капельки пота. Ирина отметила про себя, что
странный человек кого-то ей смутно напоминает.
— Екатерина Михайловна? — осведомился мужчина,
слегка отступив назад и склонив голову к одному плечу.
Ирина тут же поняла, кого он ей напомнил: комиссар Коломбо
из американского сериала! Этот мятый светлый плащ, этот прищур проницательных
глаз… только усы не вписывались в образ, казались лишними и неуместными на его
широком одутловатом лице.
— Екатерина Михайловна? — повторил «Коломбо»,
снова раскрывая своё удостоверение. — Позвольте представиться, следователь
Килькин Василий Иванович. Веду, понимаете ли, следствие по делу вашего мужа…
