— На проходной сидит мегера, — проворчала
Катерина, — требует у всех пропуска, чуть ли не отпечатки пальцев сличает,
а тут, оказывается, кто угодно может запросто пролезть!
Подвал, как ни странно, оказался сухим и довольно чистым,
хвостатые создания на пути не попались, и скоро все трое уже поднимались наверх
по узкой тёмной лестнице, той самой, где на Катю напал похититель.
— Ну куда теперь? — спросил он, прислушиваясь к
ночным звукам в опустевшем здании.
— Сюда, на третий этаж!
Катерина пошла по коридору и остановилась перед дверью
туалета.
— Ну что стоишь? — прикрикнул гнусавый. — Все
входящие бесплатно! Особенно по ночам!
— Вот здесь, — Катя вошла внутрь и показала на
запертую кабинку, — только здесь замок…
— Ну разве это замок? — усмехнулся бандит. Он
слегка ковырнул замок заскорузлым ногтем и открыл дверцу кабинки.
— Ну и где же она?
— Вон там, наверху, — Катя, в неясном озарении,
указала под потолок кабинки, где проходили ржавые водопроводные трубы, —
только ты уж сам доставай, мне не дотянуться!
— Запихнуть смогла, — проворчал бандит, но тем не
менее вскарабкался на унитаз и потянулся к предполагаемому тайнику.
И в это мгновение Катя взвизгнула и боднула его головой под
колени. Бандит соскользнул со своего неустойчивого постамента, при этом одна
нога попала внутрь унитаза и намертво там застряла.
— Ах ты, сволочь! — выкрикнул он и потянул из-за
пояса пистолет.
Но Катя тоже не теряла времени даром. Она схватила тот самый
огнетушитель, который спрятал в неисправной кабинке бережливый завхоз Редькин,
судорожно вспоминая уроки гражданской обороны, перевернула прибор и нажала на
красный рычаг. Струя белой пены хлестнула прямо в жёлтую физиономию похитителя.
В первый момент у него сделался такой вид, как будто он собрался бриться, но
уже через секунду он весь исчез под слоем густой пены, превратившись в огромный
сугроб.
— Ну, Катька, ты молодец! — восхитилась
Жанна. — Не ожидала от тебя такой прыти!
Она нагнулась и подобрала на кафельном полу потерянный
похитителем пистолет.
— Кажется, власть переменилась!
Вдруг из институтского коридора донеслись торопливые шаги.
Дверь туалета распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся
завхоз Редькин.
— Что это вы тут делаете? — сурово проговорил он,
окинув взглядом двух подруг и заполненную пеной кабинку.
— Стучаться надо! — напомнила ему Катя.
— Я завхоз, мне можно! А вот вы почему тут ночью?
— Заблудились, выхода не нашли, — торопливо
заявила Жанна, — а потом на нас маньяк напал…
— Вот именно, — подхватила Катя, — у вас по
коридорам маньяки разгуливают, а вы к нам с претензиями!
— И где же этот маньяк? — недоверчиво осведомился
Редькин.
— Вот тут, — Катя указала на шевелящийся сугроб.
— Так… порча инвентарного имущества… — недовольно
протянул завхоз.
— Зато мы задержали особо опасного преступника, —
перебила его Жанна, — вызывайте охрану или милицию — он действительно
очень опасный!
— Насчёт этого можете не волноваться, — злорадным
тоном проговорил завхоз, — милиция уже вызвана, она, можно сказать, на
подходе, и уж она-то разберётся, кто тут прав и кто виноват!
Действительно, из коридора уже доносились тяжёлые шаги и
громкие голоса.
Дверь туалета снова открылась, и в нем сразу стало тесно. Во
главе милицейского наряда шагал коренастый мужчина с жёсткими кошачьими усами и
тяжёлым брикетом переговорного устройства.
— Шестой, шестой, — громко говорил он в
микрофон, — я десятый! Прибыли по вызову в спецснаб… тьфу, в общем,
прибыли на место, сейчас выясняем обстановку! Ну что тут у вас? —
повернулся он к Редькину.
Вот тут дамочки оказались ночью на территории режимного
объекта, утверждают, что заблудились… казённое имущество, между прочим,
попортили, в лице пенного огнетушителя, инвентарный номер сорок шесть девяносто
четыре…
— Мы, между прочим, подверглись нападению
маньяка, — торопливо вставила Жанна, — и применили ваш… инвентарный
номер как средство самозащиты!
— Типа газового баллончика? — рассудительно
вставил усатый милиционер. — Хороший баллончик, — он взглянул на
пустой огнетушитель, — надо будет жене такой купить, пусть в сумочке
носит! Ладно, гражданочки, пошутили и будет! А где же ваш маньяк?
— Да вот же он, — Жанна опасливо указала на гору
пены, — затаился!
— А что же он не убежал? — поинтересовался
милиционер, подходя к сугробу.
— А у него нога в унитазе застряла, — злорадно
сообщила Катерина.
Милиционер ткнул пальцем в пену и тут же отдёрнул руку:
— Кусается!
Он осторожно сгрёб часть пены и с интересом уставился на
проступившее лицо.
— Что-то мне твоя физиономия подозрительно
знакома! — проговорил он, разглядев представшего перед ним бандита.
— Гражданин начальник, — затянул тот, отплевавшись
от пены, — я тут не при делах, век воли не видать! На меня эти две кошки сами
наскочили, чисто конкретно… ещё гадостью этой облили…
И выражаешься ты очень знакомо! — продолжал милиционер,
наклонив голову и вглядываясь в лицо пленника унитаза, — определённо мы с
тобой уже имели дело! Ладно, заберём вас всех оптом, в отделении разберёмся!
— Ой! — вскрикнула Катя. — Товарищ…
гражданин… надо срочно спасать нашу подругу, этот негодяй запер её в подвале с
мышами на территории сумасшедшего дома! Там у него настоящий притон, эта… как
её… малина! Ирину нужно немедленно оттуда освободить!
— Да у вас здесь и так натуральный сумасшедший
дом, — рявкнул милиционер, — и малина пополам с ежевикой! Все, ша!
Хватит меня разводить, как марганцовку в стакане! Никаких мышей, никаких
подруг! Едем в отделение, там до утра посидите, подумаете о главном, а утром
начальство разберётся, кого куда!
— Не имеете права, — подала голос Жанна, — я
юрист, я свои права знаю!
— Кто это тут о правах заговорил? — милиционер
развернулся к подругам, побагровев. — Я вам сейчас такие права покажу…
Сидоров, Таранюк, препроводите задержанных в машину!
— Стойте! — истошно завопила Катерина. — Она
там в темноте, одна, ночью! Позвоните майору Поперечному… то есть Продольному…
Милиционер, который уже направлялся к дверям, не обращая
внимания на её крики, вдруг замер как вкопанный и с уважительным удивлением
переспросил:
— Майору Продольному? Ивану Никифоровичу? А вы что — с
ним знакомы?
— А как же! — радостно заявила Катя, почувствовав
резкую перемену в отношении милиционера, — можно сказать, мы с ним лучшие
друзья! Вот, у меня и телефон его имеется!
