* * *
— Девочки, ну откуда она все это взяла? — горестно
проговорила Катя, складывая газету. — Ведь ни слова правды нет!
С утра Катерина позвонила Ирине, причем была совершенно в
невменяемом состоянии.
С трудом добившись от нее кое-каких сведений, Ирина
помчалась отпаивать Катьку валокордином, вызвонив по дороге Жанну. Жанна, хоть
и поклялась вчера Ирине, что с неблагодарной Катькой и словечка не скажет, тем
не менее успела к погорелице даже раньше Ирины. Умыли зареванную художницу
холодной водой и поехали в галерею. Поток журналистов уже схлынул, так что
Катьку с распухшей физиономией никто и не думал снимать. Исчезло больше
половины работ — всего восемь штук. Вор действовал быстро и умело. Ничего не
было ни взломано, ни опрокинуто, ни перевернуто. В галерее царил относительный
порядок. Только вместо Катиных работ зияли пустые места. Милиция допрашивала
сторожа и пожимала плечами. Катьку снова отпаивали валокордином.
Сейчас три подруги сидели в кафе «Гурме» на втором этаже
«Пассажа». Перед Жанной и Ириной стояли маленькие чашечки с кофе по-венски,
перед Катей — большая чашка с капуччино и тарелка с куском орехового торта.
— Ну, почему же ни слова? — отозвалась
Ирина. — Во всяком случае, твою фамилию она не переврала, а это уже
большое достижение!
— И вообще, это огромная удача! — вмешалась
Жанна. — Это такой первоклассный пиар!
Теперь все несколько дней будут говорить только о тебе! Да
такое ни за какие деньги не купишь!
— Да, — Катя всхлипнула. — А панно-то
пропали! Вы не представляете, как жалко! Сколько труда я в них вложила!
Особенно это, последнее, с двумя всадниками и двумя звездами!
— Конечно, жалко, — согласилась Ирина. Но может
быть, они еще найдутся.., милиция ведет расследование…
— Милиция! — фыркнула Жанна. — Тебе самой-то
не смешно? Когда они что-нибудь находили? Но я повторяю — это не главное! Ты
сделаешь еще много таких панно, а эта кража создаст тебе имя! Знаешь, как
рассуждают люди?
Посредственные вещи не крадут! Раз твои работы украли —
значит, они очень дорого стоят!
Тем более, тут в статье такого наворотили — грабители,
жертвы, арабский шейх…
— Вот-вот, — Катерина всхлипнула еще
громче. — Еще и Люсьен наверняка обидится…
— Кто? — хором воскликнули Ирина и Жанна.
— Ну Люсьен… Кот-де-Леонский атташе…
— Ах, так он уже Люсьен! — Жанна уставилась на
подругу взглядом прокурора, требующего высшую меру за кражу велосипеда.
— Ну, вообще-то его зовут по-другому, но его настоящее
имя просто невозможно произнести… — смущенно ответила Катя, заметно покраснев и
торопливо приступив к уничтожению торта.
— Колись! — завопила Жанна, так что на нее
обернулась сидевшая за соседним столом дама элегантного возраста. —
Колись! Как прошел твой вчерашний поход в ресторан?
— Да ничего особенного! — пыталась отбиваться
Катя.
— Судя по тому, что он уже Люсьен, особенное все-таки
было…
— Да нет. ели мясо зебу с кус-кусом…
— Зебры? — удивленно переспросила Ирина. Я бы ни
за что не стала есть зебру, она такая симпатичная…
— Да не зебру, а зебу! — поправила ее Катя. Это
такое животное, вроде горбатой коровы… а еще ели бататы, маниоку и плоды
хлебного дерева.., вообще, все такое экзотическое…
— Катька в своем репертуаре! — возмущенно
проговорила Жанна. — Вчера она весь вечер ела, а сегодня будет нам об этом
в восторге рассказывать ! Ты нам лучше расскажи, что у тебя было с этим
Люсьеном!
— Да ничего не было! — Катя с удивлением
рассматривала свою опустевшую тарелку, на которой почему-то совсем не осталось
торта. Девочки, подождите, я закажу себе еще одно пирожное!
— Нет! — сурово воскликнула Жанна. — Никаких
пирожных, пока не расскажешь нам все про вчерашний вечер!
— Да и вообще, Катюша, думаю, тебе хватит, —
подбавила свою каплю яда тихая Ирина.
— Какие вы все-таки жестокие! — обиженно
прошептала Катя. — Между прочим, я сегодня ничего не ела.., ну, почти
ничего! И такой ужасный стресс перенесла с утра пораньше!
— Ничего и почти ничего — это, как говорят в Одессе,
две большие разницы, — стояла на своем непреклонная Жанна. —
Рассказывай в подробностях, иначе никаких пирожных!
— Да говорю же вам, девочки — ничего не было.
Печеные бататы, пирог с маниокой, кус-кус…
— Не про еду! — рявкнула Жанна. — Про Люсьена!
— Но действительно же ничего не было! Он вел себя, как
настоящий джентльмен, только все время расспрашивал меня, когда я была в
Африке, и ни за что не хотел поверить, что я там не бывала…
— И никаких поползновений с его стороны? недоверчиво
осведомилась Жанна.
— Говорю же вам — никаких! Хотя, конечно, он потрясающе
интересный мужчина… — и Катя зарделась, мечтательно воздев глаза к потолку.
— У тебя просто какая-то патологическая страсть ко
всему африканскому, — насмешливо выдала Жанна, побарабанив наманикюренными
пальцами по стеклянному столу. — Наверное, ты заразилась этой страстью от
своего мужа, профессора Кряквина…
— Может быть… — задумчиво протянула Катя.
— Интересно, эта инфекция передается воздушно-капельным
путем или только половым?
— Фу, Жанна, ты просто невозможна! — На этот раз
Катерина всерьез обиделась на подругу и вскочила из-за стола.
— Между прочим, Жанночка, я тебе хотела одну очень
важную вещь сказать, — бросила она через плечо, — именно тебя
касающуюся, но раз ты так, то тебе же будет хуже!
— Жанна, ну ты ее действительно задразнила! —
вполголоса проговорила Ирина, глядя в спину удаляющейся подруге. — Нельзя
же так!
— Не волнуйся, — Жанна отмахнулась. — Ты
думаешь, она уйдет? Да она просто пошла к стойке заказать себе еще пирожных!
Жанна оказалась совершенно права. Через минуту Катя
вернулась к столу с тарелкой, на которой красовался кусок ежевичного флана и
песочная корзиночка с клубникой и кусочками персика.
— Девочки, — жалобно сказала она, — не
бросайте меня одну! Вот сейчас кофе выпьем и поедем снова в галерею. А то я
утром даже не поглядела, что там осталось, на пепелище.
— Да не трави ты душу! — не выдержала
Ирина. — Ведь так от переживаний и заболеть можно!
— Она нарочно на жалость бьет, — заметила
Жанна, — чтобы мы ей эту кучу пирожных съесть позволили.
— Лучше быть толстой и здоровой, чем тощей и
больной, — философски заметила Катя и в кои-то веки вышла победительницей
в споре.
* * *
Уборщица в галерее «Арт Нуво» Мария Михайловна Вострикова
была вне себя от ярости.
