— У меня нет никаких морщин! — возмутилась Катя.
— Это тебе так кажется, — усмехнулась
Жанна, — вообще-то нужно бы еще к визажисту…
— Ой, не надо! — Катерина замахала руками.
Разрисуют меня, как стенку в лифте…
— Пожалуй и правда… — нерешительно протянула
Ирина, — только с бровями нужно что-то обязательно сделать.
— А что брови? — встрепенулась Катя.
— Это не брови, а две зубные щетки! — безжалостно
сказала Жанна. — Причем изрядно облысевшие от долгого употребления! Ведь
говорят же, что зубную щетку нужно менять не реже, чем раз в три месяца, а
брови…
— Тоже менять? — испугалась Катя.
— Выщипывать! И придавать форму!
* * *
Косметолог Танечка оказалась полной улыбчивой женщиной. Она
встретила Катю, как дорогую гостью, тут же уложила на кушетку и лишила
возможности передвигаться. Катя только диву давалась, сколько времени,
оказывается, можно заниматься ее лицом. Танечка наносила различные кремы и
разглаживала Катино лицо ласковыми руками. В кабинете играла тихая музыка, и
Катя понемногу начала задремывать. Очнулась она, когда Танечка, нанеся особенно
толстый слой какой-то ароматной субстанции, замотала лицо Кати прозрачной
пленкой, какой в буфете оборачивают бутерброды, так что открытыми оставались
только ноздри и рот. Танечка поглядела на свою работу, покачала головой и
решительно заклеила еще и рот Кати. Затем она вышла из кабинета, велев клиентке
лежать тихо и не опускать подбородок. Куда уж его опускать, когда он тоже был
намертво прихвачен слоем пленки. Катя моргнула глазами в знак того, что слышит,
и тихонько задышала, покорившись судьбе.
В комнате было тихо, даже музыка куда-то пропала. Кате было
скучно за ширмой, и тут в кабинет кто-то вошел и окликнул Танечку. Поскольку та
не отозвалась, дама вышла было, но тут же заскочила снова, да не одна, а с
приятельницей. Обе дамы были так увлечены разговором, что им и в голову не
пришло проверить, есть ли кто за ширмой.
— Нет, ну ты представляешь! — кипятилась
одна. — Это просто ни в какие ворота не лезет!
Что она себе позволяет, интересно знать? Ведь до чего дошла
— увела у Свиристицкой любовника прямо у всех на глазах! Это просто совершенно
ни на что не похоже!
— Это когда же? — заинтересовалась вторая дама.
— Ой, да ты же ничего не знаешь! — спохватилась
первая, — ты же только вчера с Майорки! У Свиристицкой новый любовник —
чудный мальчик из провинции, молодой и абсолютно не испорченный. В общем, на
той неделе Свиристицкая справляла свой непонятно какой день рождения в
«Империале», и эта тоже туда приперлась! Главное, Свиристицкая сама ее
пригласила! Праздник идет своим чередом, а Свиристицкая, как обычно, в конце
напивается в зюзю и начинает скандалить со своим бывшим мужем.
— Баранкиным? — оживилась вторая собеседница.
— Какой Баранкин? — оторопела первая. — Ты
все перепутала! Баранкин — это первый муж Аньки Лапченок, а у Свиристицкой у
мужа фамилия какая-то деревянная.., сейчас скажу…
— Скамейкин! — радостно завопила другая дама.
— Да нет же, вовсе не Скамейкин, а Коромыслов! —
укоризненно сказала первая. — Слушай, у меня такое чувство, что ты не две
недели на Майорке загорала, а два года, ничего не знаешь!
Вторая дама пристыжено молчала.
— В общем, пока Свиристицкая выясняла отношения со своим
Коромысловым, эта притворилась, что выпила лишнего, и буквально заставила
Стасика, любовника Свиристицкой, отвезти себя домой. Когда все знают, что
больше рюмки она никогда не выпьет, потому что всегда за рулем! Ну, а потом уж
она Стасика так прибрала к рукам, что он на Свиристицкую и смотреть не захотел.
Да я сама позавчера видела Стасика с этой!
— Что они все в ней находят? — вздохнула вторая
дама. — Ну смотреть же не на что, — черная, худая, да еще нос, как у
вороны.
— Господи, да уж не красоту! — возопила
первая. — Знаешь, сколько денег при ее профессии можно огрести? А уж
она-то, будь спокойна, каждого клиента ощиплет, как курочку!
Катя за ширмой почувствовала смутное беспокойство и стала
более внимательно прислушиваться к разговору.
— Но Свиристицкая этого так не оставит, она мне сама
говорила! — злилась более осведомленная дама. — Она задумала страшную
месть!
Подошлет к ней клиента и подловит эту стерву на черной
наличке! А потом напустит на нее налоговую инспекцию! У нее же там огромные
связи! Если ее лицензии не лишат, то нервов потреплют и денег придется кучу
отстегнуть!
Будет знать, как чужих любовников отбивать!
«Это же они про Жанку говорят! — внезапно подумала
Катя. — Ведь все сходится — она постоянно за рулем, потому не пьет совсем,
любовников вечно меняет, причем предпочитает совсем молодых, и у нотариуса
могут отнять лицензию! Опять же брюнетка, худая и с большим носом! Да еще она в
этом салоне часто бывает, ее все знают!»
Дамы посудачили еще немного и вышли, очень недовольные
продолжительным отсутствием Танечки. Катерина решительно спустила ноги с
кушетки, намереваясь найти телефон и немедленно позвонить Жанне, чтобы была
осторожнее, но ее благим намерениям не суждено было осуществиться. В комнату
стремительно вошел невысокий хрупкого вида молодой человек в розовом коротком
халатике и ласково спросил:
— Лапочка, это вашу голову просили привести в порядок?
Катя неуверенно кивнула.
— Чудненько! — обрадовался молодой человек. —
У меня как раз есть свободное время.
И вам, лапочка, как я погляжу, здесь делать нечего, так что
совместим приятное с полезным! он деликатно хихикнул.
Катерина, подталкиваемая мягкими, но настойчивыми руками
молодого человека, украшенными светло-розовым маникюром, послушно дала себя
увести в другую комнату. Там было зеркало во всю стену и вертящееся
парикмахерское кресло. Молодой человек разлохматил и без того встрепанные
Катины волосы и критически оглядел ее со всех сторон.
— Та-ак, — пропел он, — лапочка, тут есть над
чем поработать. Думаю, прежде всего нужно изменить цвет.
Катя пыталась сказать, что цвет как раз нужно оставить как
есть, а волосы просто подстричь и уложить, но проклятая пленка намертво
прилипла к губам, так что она могла издавать только нечленораздельное мычание.
Молодой человек замотал ее простыней, так что руки тоже оказались накрепко
прижаты к телу, и Катя не могла объясняться языком жестов.
Двигаясь вокруг своей жертвы крадущимися шагами, слегка
пританцовывая, мастер что-то делал с ее волосами — надевал какие-то штуки на отдельные
пряди, что-то смешивал и толок в фарфоровой ступке, потом разбавлял все это
странной жидкостью из большой непрозрачной бутыли, наливал в три разные мисочки
и намазывал их содержимым Катины волосы по очереди. Бедная Катерина отчаялась
что-то понять и покорилась судьбе.
