— Да, Всеволод Родионович.., так точно, Всеволод
Родионович.., я все понял, Всеволод Родионович…
Затем он повесил трубку, выдвинул ящик стола, достал оттуда
яблоко и с хрустом в него вгрызся. При этом его лицо сделалось сосредоточенным
и удовлетворенным. Только после этого повернулся к Жанне и сказал:
— Да ничего я вашей подруге не инкриминирую! Пока. Она,
это, была слишком близко к месту преступления. И, опять же, есть свидетельница,
которая слышала как ваша подруга и.., и ее подруга…
— Которая также моя подруга, — вставила Жанна.
— Как обе ваши подруги обсуждали план убийства. Так и
говорили, что собираются, это, кого-то убить. Но я, — капитан повысил
голос, — все равно ничего им не инкриминирую! Вам это понятно?
— Понятно, — кивнула Жанна.
— А если понятно, так будьте добры, скажите это
Всеволоду Родионовичу, а то он опасается, что мы с вами не найдем, это, общего
языка.
— А если так, — продолжила настырная Жанна, —
то почему вы задерживаете моих подруг?
На каком основании?
— На основании статьи сто четвертой
уголовно-процессуального кодекса! — рявкнул капитан. Я хочу, чтобы ваша
подруга оказала посильное содействие следствию, а для начала объяснила смысл
странного разговора, который слышала свидетельница Перепелкина!
— Что за разговор? — Жанна повернулась к Ирине;
Ирина, которая до этой минуты молчала, не желая мешать
Жанне, в чьи способности верила безоговорочно, послушно отозвалась:
— Я жаловалась Катерине, что у меня проблемы с сюжетом,
и вдруг, глядя на человека за соседним столиком, придумала, как выбраться из
этого тупика. Дело в том, что этот человек был очень похож на моего героя, и я
поняла, что его нужно убить…
— Ага! — капитан Яблоков подпрыгнул на
стуле. — Между прочим, это чистосердечное признание!
— Никакое это не признание, — Жанна презрительно
скривилась, — просто моя подруга…
— Вот эта, — уточнил капитан, — или та,
вторая?
— Эта, эта! Так вот она — писательница, между прочим,
автор популярных детективов.
Жанна достала из своего антилопового портфеля книгу в яркой
глянцевой обложке и протянула капитану:
— Вот видите? «Поцелуй анаконды», автор Ирина
Снегирева.
Яблоков с интересом уставился на книжку, потом на Ирину,
после чего повернул книжку обратной стороной и внимательно сличил помещенную
сзади фотографию с оригиналом.
— Это правда вы написали? — спросил он с самой
человеческой интонацией.
— Правда, — Ирина смущенно потупилась.
— Так что же — вам понадобилось убить этого человека,
чтобы потом про это убийство написать?
— О господи! — хором воскликнули обе подруги.
Потом Жанна, как более выдержанная, набрала полную грудь воздуха и продолжила:
— Ирина ведь все вам объяснила! Она обдумывала новый роман,
и как раз в тот момент ей пришло в голову, как следует его продолжить.
Именно об этом она говорила с нашей третьей подругой, а ваша
свидетельница…
— Перепелкина, — вставил капитан.
— .. Ваша Перепелкина вообразила, что они обсуждают
реальное убийство!
— Которое и произошло буквально через несколько
минут! — торжествующе воскликнул капитан. После этого он перевел взгляд на
Ирину и совсем другим тоном закончил:
— Книжку подарите!
— Что? — удивленно переспросила Ирина, не
ожидавшая такого поворота.
— Книжку. Эту, — капитан поднял в руке глянцевый
томик, — подарите мне, пожалуйста. Если это правда вы ее написали.
— А, да, конечно, — Ирина схватила книгу,
переглянулась с Жанной, взяла у той ручку и размашисто написала на титульном
листе:
«Капитану Яблокову — на память». Немножко подумала и
приписала: «…на добрую память».
Яблоков убрал книгу во второй ящик своего стола, первый был
доверху заполнен яблочными огрызками.
— Ну, надеюсь, теперь вы не станете больше задерживать
мою подругу? — задушевным голосом проговорила Жанна, придвинувшись к
капитану.
Яблоков тяжело вздохнул и сказал:
— Ладно, можете быть свободны.., сейчас я вам пропуск
выпишу. Только имейте в виду — никуда не уезжайте из города! Вы можете еще
понадобиться следствию. То есть еще точно понадобитесь..
Он достал зеленоватый бланк и начал его заполнять.
— А Катя? — снова хором воскликнули подруги.
— Какая Катя? — Яблоков поднял на них непонимающий
взгляд.
— Екатерина Дронова, наша третья подруга! отчеканила
Жанна. — Она тоже ни в чем не виновата! Она даже не пишет про убийства!
Она сидит дома и шьет невинные панно из разноцветных тряпочек!
— Ах, Дронова! — капитан склонил голову набок, как
спаниель, собравшийся поиграть с хозяином в пятнашки. — А Дронова, между
прочим, задержана за мелкое хулиганство! Она, между прочим, лично мне нанесла
грубое словесное оскорбление и пыталась нанести физическое… между прочим, с
особым цинизмом, и кстати, при исполнении мной служебных обязанностей!
И вообще, вы, пожалуйста, гражданка Ташьян, не бросайтесь в
моем кабинете такими необдуманными заявлениями!
— Это какими?
— Такими, что она ни в чем не виновата! Только суд
может определить ее невиновность!
— Не надо передергивать! — воскликнула
Жанна. — Только суд может определить вину человека, а до того он считается
невиновным! Не надо клеветать на наш справедливый суд!
— Да ладно вам, — капитан тяжело вздохнул и сделал
странный жест рукой, — забирайте свою подругу! Только вы уж, того, за ней
присматривайте, а то она у вас, это, какая-то неуправляемая.
— Присмотрим, — пообещала Жанна, а Ирина добавила:
— У нее, знаете, такая особенность — когда она
голодная, то сама не своя становится, прямо бросается на людей!
— А! — в глазах капитана зажглось
понимание. — У нас в управлении собака такая была, ищейка — первый класс,
чутье сказочное, но жрала — это что-то страшное, и как вовремя не покормишь,
тоже на всех бросалась.., пришлось в конце концов пристрелить…
— Это вы на что намекаете? — возмутилась Жанна.
— Ни на что! — Яблоков отмахнулся и позвал
Таранькина:
— Эту, Дронову, тоже отпусти.., только осторожно, она
сейчас здорово голодная, так как бы не покусала…
Уже в дверях кабинета Ирина обернулась и спросила:
— Да, кстати, а деньги у него нашли?
— У кого? — капитан поднял глаза от бумаг.
— У убитого. Я видела, как ему незадолго до убийства
женщина, с которой он сидел, передала конверт с деньгами.
