Я собиралась прийти на смену раньше на полчасика и выпить чаю с Ариной. Купила и небольшой йогуртовый торт. Когда вошла в подсобку, то сразу увидела букет роз, стоящий в красивой обертке за телевизором. Арина подготовилась к моему дню рождения. Мне стало приятно. Я положила торт на стол, включила чайник. Но Арина все не появлялась. Мы заранее договорились, что она закончит раньше и придет в подсобку. И я решила поискать ее. Когда поднялась к раздевалкам, то сразу услышала какой-то шум. Я распахнула двери в женскую. Картина была знакомой. Полураздетая Леся стояла руки в боки и орала на испуганную Арину. Зрительницы окружили их и явно получали удовольствие от бесплатного зрелища.
– Дрянь малолетняя! – орала Леся. – Сколько говорю, учу вас, чтобы не приближались ко мне с вашими грязными тряпками!
Я глянула на ведерко и швабру из натуральных волокон. В ведре была мыльная вода, швабра сияла белизной. Арина постоянно ее стирала чуть ли не в хлорке.
– Зря ты так, Леся, – попыталась осадить ее одна из клиенток. – Девушка аккуратная, мы ее и не замечаем. И никогда никого она не задевает.
– Значит, это выпады конкретно против меня! – заорала она еще громче. – Понаедут тут из своих Тьмутараканей и завидуют нам, успешным москвичкам! Вот и пакостят, как могут. Пора вас самих вымести из Москвы поганой метлой!
Неконтролируемый приступ гнева охватил меня. В последний момент я пыталась хоть как-то с ним справиться, но не смогла овладеть собой. Я схватила ведро с мыльной водой, в которой плавали волосы, кусочки салфеток и еще какой-то мусор с пола, и вылила на голову Леси. Клиентки завизжали, Леся остолбенела, я видела, как она хватает воздух ртом, и испытывала недостойное в этой ситуации наслаждение от ее вида «мокрой курицы». Арина смотрела на нас во все глаза, она сильно побледнела.
– Тварь! – завизжала Леся и схватила швабру.
Арина вышла из ступора. Она вцепилась в мою уже замахнувшуюся на «важную клиентку» руку и потащила из раздевалки. Мы слышали, как кричат нам вслед женщины. И бежали со всех ног. Когда залетели в подсобку, закрыли дверь на задвижку.
– Да ты с ума сошла! – задыхаясь, проговорила Арина. – Нас же уволят!
– Прости! Прости! – нервно ответила я. – Не выдержала!
Арина глянула на меня и вдруг начала смеяться. Истерический хохот обычно моментально передается. Вскоре и я затряслась в приступе. Мы буквально согнулись пополам.
– Нет, ты видела, как она глаза вытаращила? – задыхаясь, спрашивала Арина. – И этот кусок мокрой салфетки, который повис на ее брови… И мокрые рыжие волосы с мыльной пеной… Ой, не могу!
– Так ей и надо! – говорила я, корчась от хохота. – Впредь будет думать, на кого орать! Это ее отучит так обращаться с людьми…
Раздался стук. Мы замолчали. Кто-то сильно ударил в дверь, хлипкая задвижка слетела, и в подсобку ворвалась разъяренная Ангелина. Из-за ее плеча выглядывал охранник. Она орала на нас, наверное, с полчаса. Затем успокоилась. В результате мы обе были уволены без выплаты уже заработанной на этот день суммы.
С Ариной я больше не виделась, хотя она сказала, что все к лучшему и если бы не я, то, в конце концов, она бы сама вылила помои на голову этой Леси. Однако Арина мне после ни разу не позвонила. Я забрала трудовую книжку. Прочитав в ней запись о моем первом рабочем месте «уборка офисных помещений», я даже захотела выбросить ее. Но потом передумала и спрятала в сумку. Неделю после увольнения я находилась в подвешенном состоянии. Работу искала вяло, не хотелось снова устраиваться уборщицей или курьером. Видимо, на нервной почве я снова начала увлеченно печь булочки, пирожки, пирожные. Меня всегда успокаивало это занятие. Странно, но пока я замешивала тесто, придумывала различные начинки, моя душа приходила в состояние гармонии. Правда, сейчас я четко себя контролировала и ела очень мало, особенно по вечерам. Вес пока не набирался, я следила за этим и каждое утро вставала на электронные весы, которые приобрела, едва приехала в Москву.
Время шло, но никакого решения я так и не приняла, а просто жила, отдавшись течению жизни. Однако первое декабря неуклонно приближалось. У меня была требуемая сумма, но если я отдам ее за квартиру, то мне просто не на что будет жить. Это были на данный момент все мои деньги. Конечно, я могла попросить Аллу одолжить мне и знала, что она не откажет. Но разве это выход?
Двадцать восьмого позвонил Виктор. Его тон был официальным, и я поняла, что он хочет выяснить по поводу оплаты.
– Я по просьбе тети, – сухо сказал он. – Когда мне подъехать за деньгами?
И тут я поняла, что выхода у меня нет. Отдать последние деньги и что потом? Не глупо ли я себя веду? Мне невыносима была даже мысль, что придется вернуться домой, но в сложившейся ситуации это напрашивалось само собой. Сидеть без работы и денег в Москве в предновогодние дни было бы слишком тоскливо.
– Виктор, я больше не могу снимать эту квартиру, – ответила я. – Поэтому забирайте ключи. Я съезжаю.
– Что-то случилось? – немного напряженно спросил Виктор.
– Меня уволили, денег у меня нет, поэтому возвращаюсь домой, – без утайки рассказала я.
– Но как же институт? – продолжил он расспросы
– Никак! В общем, когда вы за ключами приедете? Я могу освободить жилплощадь хоть сегодня!
– Ну зачем же? – мягко проговорил он. – До первого живи, никто тебя не гонит. Катя, если хочешь, то я мог бы тебе помочь материально.
Меня передернуло от отвращения, я знала все, что он мне сейчас скажет. И чтобы не нагрубить, быстро ответила:
– Это исключено. Закончим разговор.
– Хорошо, хорошо, – немного испуганно проговорил Виктор. – Я заеду в среду после лекций. Примерно в три часа. Это тридцатое. Тебе удобно?
– Да, вполне! – сухо ответила я и сразу положила трубку.
После разговора какое-то время смотрела на телефон. Необходимо было позвонить родителям и сообщить, что я возвращаюсь домой буквально через два дня. Но я никак не могла себя заставить. Сейчас я была не в состоянии отвечать на их вопросы, тем более пришлось бы лгать. Ведь они все еще были уверены, что я работаю в престижном фитнес-клубе и нахожусь на хорошем счету.
«Ладно, могу просто приехать и ничего не объяснять! – решила я. – Зачем заранее трепать нервы и себе и им? Я ведь еду не куда-нибудь, а домой! В крайнем случае, уйду к бабушке».
Я боялась, что с таким трудом налаженные отношения с родителями после моего возвращения снова испортятся. А иначе и быть не могло. Ведь из успешной самостоятельной девушки я опять превращусь в «тунеядку и лентяйку», приехавшую сесть им на шею.
На следующий день я с утра решила себя побаловать напоследок вкусными булочками, затем тщательно убрать квартиру и сложить вещи. Из оставшихся масла, муки и сахара я сделала слоеное тесто. Нарезала его узкими длинными полосками. В холодильнике лежала пара красных яблок, я нарезала их дольками и так закрутила в тесто, что верхушки с красной кожурой оказались между полосками. Получились небольшие булочки в виде розочек. При выпечке заготовки-бутоны словно раскрылись. Дольки яблок, перемежаемые полосками теста, выглядели как лепестки цветов. Я выложила эти кулинарные шедевры на блюдо, слегка присыпала сахарной пудрой со смесью молотой корицы и пожалела, что никого не могу ими угостить. Булочки были не только красивы, но и необычайно вкусны. Тесто буквально таяло во рту, а яблоки оттеняли его сладость легкой кислинкой. Я съела только одну «розу» и уже насытилась. Желудок настолько сжался, что сейчас мне требовалось пищи намного меньше чем раньше.
