– Таковы инструкции доктора Фастольфа, партнер Элайдж. Жискар охраняет вас.
– Охраняет? Меня? От чего или от кого?
– Доктор Фастольф не был конкретен, партнер Элайдж. Но поскольку человеческие страсти разбушевались из-за Джендера Пэнелла…
– Кто такой Джендер Пэнелл?
– Робот, чьей полезности был положен конец.
– То есть робот, который был убит?
– «Убит», партнер Элайдж, – это термин, обычно к роботам не прилагаемый, а только к людям.
– Но на Авроре же избегают проводить различия между людьми и роботами, разве нет?
– Да, конечно, Но в данном случае потери функциональности, насколько мне известно, вопроса о различиях не вставало, как и об их отсутствии, Какие тут действуют правила, я не знаю.
Бейли задумался. Конечно, мелочь, чисто семантический момент. Но ведь он решил проникнуть в аврорианский образ мышления. Иначе у него заведомо ничего не получится, И он сказал медленно:
– Функционирующий человек – это живой человек. Если его жизнь обрывается насильственно в результате преднамеренных действий другого человека, мы говорим «убийство». Или «лишение жизни», если действия были непреднамеренными. Можно также сказать во втором случае «убийство по неосторожности». Однако человек, увидев, как жизнь другого человека обрывают насильно, закричит: «Убийство!», не разбираясь, преднамеренно это или нет. Тут не до юридических тонкостей.
– Я не разобрался в различиях, которые вы проводите, партнер Элайдж. Поскольку термины «убийство» и «непреднамеренное убийство», оно же «лишение жизни», равно означают насильственное прекращение существования человека, они должны быть взаимозаменяемыми. Так в чем различие?
– Термин «убийство» без дополнительного определения более эффективен. Он заставит похолодеть людей, которые его слышат. А «непреднамеренное убийство» или «лишение жизни» никто вообще кричать не станет.
– Но почему?
– Причина в ассоциациях, в контексте. Воздействует не словарное значение, а стоящий за ним образ. Различие в подразумеваемых условиях и обстановке.
– В моей программе ничего об этом нет, – сказал Дэниел, и Бейли вдруг почудились обертона беспомощности в его бесцветных интонациях, всегда бесцветных, о чем бы он ни говорил.
– Ты поверишь мне на слово, Дэниел? – спросил он.
– Ну конечно, – ответил Дэниел мгновенно, как будто ему сообщили решение задачи, поставившей его в тупик.
– Следовательно, мы можем сказать, что функционирующий робот – это живой робот, – продолжал Бейли. – Далеко не все согласятся с таким расширением этого понятия, но у нас есть право выбирать определения, нам полезные. Функционирующего робота удобно воспринимать как живого, и попытка изобрести новый термин, лишь бы избежать употребления привычного, привела бы только к ненужным помехам. Ведь ты живой, Дэниел, верно?
– Я функционирую, – четко и раздельно произнес Дэниел.
– Ну послушай! Если мы говорим «живые» о белках, жуках, деревьях и даже травинках, почему нельзя сказать «живой» про тебя? Мне в голову не придет сказать – или подумать, – что я живой, а ты всего лишь функционирующий. И уж тем более на Авроре, где мне надо следить за собой, чтобы не проводить ненужных различий между людьми и роботами. Поэтому я говорю тебе, что мы оба живые, и прошу поверить Мне на слово.
– Хорошо, партнер Элайдж.
– Но можем ли мы тем не менее сказать, что сознательное насильственное действие со стороны человека, обрывающее жизнь робота, – это убийство? Тут есть повод для сомнений. Если преступление одно, то одной должна быть и кара. Но будет ли это справедливо? Если кара за убийство человека – смерть, следует ли казнить человека, который прервал существование робота?
– За убийство, партнер Элайдж, человек подвергается психозондированию и реконструкции личности. Преступление совершила личностная структура сознания, а не живущее тело.
– А как на Авроре карается насильственное действие, кладущее конец функционированию робота?
– Не знаю, партнер Элайдж. Насколько мне известно, такого случая на Авроре до сих пор не было.
– Думается, за это стиранием личности не карают, – заметил Бейли. – Так, может, робийство?
– Робийство?
– В качестве термина, подразумевающего сознательное уничтожение робота.
– Ну а глагол от этого существительного, партнер Элайдж? Не говорят же «убийствовать» и, значит, нельзя сказать «робийствовать».
– Ты прав. В обоих случаях придется сказать «совершить убийство».
– Но «убийство» относится только к людям, Например, нельзя совершить убийство животного.
– Верно, – сказал Бейли. – И даже если убить человека случайно, это не будет убийство в строгом смысле слова. Оно всегда подразумевает преднамеренность. Более общим будет «убить» в смысле «лишить жизни». Этот глагол употребляется, когда речь идет не только о сознательном убийстве, но и о несчастном случае, Он применим и к людям, и к животным. Даже дерево может быть убито болезнью, так почему же не может быть убит и робот, а, Дэниел?
– Люди, и животные, и растения, партнер Элайдж, – это живые существа, – ответил Дэниел. – А робот – такое же изделие человеческих рук, как вот этот проектор. Изделия же «уничтожают», «портят», «разбирают» и так далее, но не убивают.
– И все-таки, Дэниел, я предпочитаю слово «убить». Джендер Пэнелл был убит.
– Каким образом замена одного слова другим может сделать другим то, что это слово обозначает? – спросил Дэниел.
– «То, что зовется розой, и под иным названием будет благоухать все так же». Ты это имеешь в виду, Дэниел? Благоухание розы?
Дэниел помолчал, а затем сказал:
– Я не вполне уверен, что именно подразумевается под «благоуханием розы». Но если роза на Земле – это тот же цветок, который называют розой на Авроре, а под благоуханием вы подразумеваете свойство, которое люди способны обнаружить, ощутить или измерить, то, разумеется, обозначение розы иной комбинацией звуков при сохранении всех остальных отличий не повлияет на ее благоухание или на любое другое из присущих ей свойств.
– Верно, Хотя, когда речь идет о людях, изменение названия порой приводит к изменению восприятия.
– Каким образом, партнер Элайдж?
– Видишь ли, люди часто бывают нелогичными, Дэниел. Отнюдь не похвальная черта характера.
Бейли погрузился в кресло поглубже и начал настраивать проектор, чтобы дать себе несколько минут на размышление. Разговор с Дэниелом был полезен сам по себе. Играя со смысловыми оттенками слов, он сумел забыть, что находится в космосе, что космолет стремительно удаляется от центра масс Солнечной системы, готовясь к Прыжку через гиперпространство. Сумел забыть, что вскоре между ним и Землей пролягут миллионы километров, а затем и несколько световых лет.
