– В каких направлениях человекоподобных роботов необходимо улучшить по сравнению с Дэниелом?
– Ну, совершенно очевидно, что их надо еще более очеловечить. Нужны два пола и эквивалент детей. Необходимо сосуществование нескольких поколений, если мы хотим, чтобы на планетах создавалось требуемое подобие человеческого общества.
– Мне кажется, тут много трудностей, доктор Амадиро.
– Согласен. Очень много. Но о каких говорите вы, мистер Бейли?
– Если вы создадите роботов настолько человекоподобных, что они сумеют создать человеческое общество – и создадите их разнополыми, да еще разных поколений, то как вы будете отличать их от реальных людей?
– Это так важно?
– Как знать? Если такие роботы будут совсем очеловечены, они могут слиться с аврорианским обществом, стать частью человеческих семейных групп – а это не вяжется с их ролью первопроходцев.
Амадиро засмеялся.
– На эту мысль вас явно навела привязанность Глэдии Дельмар к Джендеру. Видите ли, из моих бесед с Гремионисом и доктором Василией я кое-что узнал о ваших расспросах той женщины. Напомню вам, что Глэдия с Солярии, и ее представления о том, что такое муж, вовсе не обязательно совпадают с аврорианскими.
– Я думал не о ней. А о том, что интерпретация сексуальных отношений на Авроре отличается большой терпимостью и что даже теперь против роботов как сексуальных партнеров никакого предубеждения не существует – роботов, лишь номинально человекоподобных, А если будет вообще невозможно отличить робота от человека…
– А дети? Роботы не способны зачать ребенка.
– Это подводит нас к еще одному моменту. Роботы эти будут долгоживущими, поскольку на создание общества могут уйти века.
– Долгоживущими они будут в любом случае, чтобы уподобиться аврорианцам.
– Ну а дети? Они тоже будут долгоживущими?
Амадиро промолчал.
– Значит, – продолжал Бейли, – значит, в этом обществе будут существовать искусственные дети-роботы, не меняющиеся, не взрослеющие, не достигающие зрелости? Разве это не создаст ситуацию настолько далекую от человеческой, что все общество обретет иную окраску?
– Вы проницательны, мистер Бейли. – Амадиро вздохнул. – Мы планируем изыскать способ, чтобы роботы производили младенцев, которые бы каким-то образом росли и взрослели – во всяком случае в течение срока, необходимого для создания нужного нам общества.
– А тогда на планету прибудут люди, и роботов можно будет вернуть к поведению, более обычному для роботов?
– Не исключено. Если это окажется желательным.
– А производство младенцев? Ведь наилучшей была бы система, наиболее близкая к человеческой?
– Возможно.
– Но если роботы создадут общество практически неотличимое от человеческого, не может ли случиться, что, когда настанет время переселяться туда истинным людям, роботов это не устроит и они попытаются закрыть планету для иммигрантов? Что, если роботы начнут относиться к аврорианцам, как вы к землянам?
– Мистер Бейли, роботы будут по-прежнему подчиняться Трем Законам.
– Три Закона требуют не причинять вреда человеку и подчиняться ему.
– Вот именно.
– А что, если роботы, столь близкие во всем к людям, начнут считать себя людьми, которых должны слушаться и защищать? И с полным правом поставят себя выше иммигрантов.
– Мой добрый мистер Бейли, ну почему все это так вас заботит? Речь же идет о далеком будущем. И в свое время каждая проблема найдет решение в зависимости от того, какой она будет представляться нам.
– Однако, доктор Амадиро, ваши планы могут не понравиться аврорианцам, едва им станет понятна вся суть, и тогда они предпочтут точку зрения доктора Фастольфа.
– Да неужели? Фастольф считает, что раз аврорианцы не могут непосредственно осваивать новью миры без помощи роботов, то им следует помогать землянам взяться за это.
– По-моему, очень здравый взгляд на вещи.
– Только потому, мой добрый Бейли, что вы землянин. Уверяю вас, аврорианцы не обрадуются, если орды землян начнут завладевать новыми планетами, сооружать новые ульи и создавать подобие галактической империи, населенной триллионами и квадрильонами их. А космомиры в лучшем случае окажутся оттесненными на задний план, а в худшем – уничтожены.
– Но ваша альтернатива этому – миры, населенные человекоподобными роботами, создающие квазичеловеческие общества и не допускающие в свои пределы истинных людей. Мало-помалу возникнет галактическая империя роботов, которая в лучшем случае оттеснит космомиры на задний план, а в худшем – уничтожит их.
– Почему вы так в этом уверены, мистер Бейли?
– Меня убеждает нынешнее состояние вашего общества. Когда я летел на Аврору, мне сказали, что на Авроре не делается никаких различий между людьми и роботами, но это явно не так. Возможно, таков желанный идеал, и аврорианцы тешат себя мыслью, будто он достигнут. Но на самом деле ничего похожего нет.
– Вы пробыли здесь… сколько? Менее двух суток. И вам уже все ясно?
– Да, доктор Амадиро. Возможно, именно потому, что я тут посторонний. Обычаи и идеалы не делают меня слепым. Роботам не разрешается заходить в Личные – различие, проводимое очень четко. В результате у людей есть место, где они могут побыть в полном одиночестве. Мы с вами удобно сидим, а роботы стоят в нишах, – Бейли махнул рукой в сторону Дэниела. – Вот вам еще одно различие. Я не сомневаюсь, что люди, пусть даже аврорианцы, всегда будут блюсти какие-нибудь отличия и оберегать свою человечность.
– Поразительно, мистер Бейли!
– Ничего поразительного, доктор Амадиро. Вы проиграли. Даже если вам удастся внушить другим, будто доктор Фастольф вывел Джендера из строя, даже если вы лишите доктора Фастольфа всякого политического влияния, даже если Законодательное собрание и народ Авроры одобрят ваш план освоения планет с помощью роботов, вы только добьетесь отсрочки. Едва аврорианцы разберутся в последствиях вашего плана, они утратят к вам всякое доверие. Вероятно, будет лучше, если вы прекратите свою кампанию против доктора Фастольфа, встретитесь с ним и выработаете какое-нибудь компромиссное решение, благодаря которому освоение новых планет землянами можно будет устроить так, чтобы оно ничем не угрожало Авроре или вообще кос мо мирам.
– Поразительно, мистер Бейли! – повторил Амадиро.
– У вас нет выбора, – отрезал Бейли.
Но Амадиро ответил с ленивой усмешкой:
– Когда я назвал ваши утверждения поразительными, то имел в виду не их смысл, а лишь тот факт, что вы вообще сочли нужным высказывать подобную чушь и при этом серьезно думать, будто она хоть чего-нибудь стоит.
56
Бейли смотрел, как Амадиро взял последний бутербродик и с видимым наслаждением положил его в рот.
