Поначалу она протестовала:
— Им не нужны комбинезоны. Они не чувствуют холода.
— Не сомневаюсь, — сказал Д. Ж. — Но вы говорили, что никуда без них не пойдете, и мы не можем допустить, чтобы Дэниел торчал на морозе, как есть. Это будет выглядеть противоестественно. Мы не хотим вызвать враждебность, так явно давая понять, что с вами роботы.
— Но они же знают, что со мной роботы, а лицо выдаст Жискара даже в комбинезоне.
— Знать-то они знают, но могут не подумать об этом, если их не заставить… Так что давайте не будем заставлять.
Д. Ж. подвел ее к наземному кару с прозрачными стенками и крышей.
— Народ хочет видеть вас, — сказал он и улыбнулся. Глэдия села, Д. Ж. сел рядом.
— Я герой за компанию, — сказал он.
— Это для вас важно?
— О да. Это означает премию для моего экипажа и возможное повышение по службе для меня. Я не хочу пренебрегать такой возможностью.
Дэниел и Жискар сели напротив людей.
Перед ними стоял еще кар, но не прозрачный, и не меньше десятка каров позади.
Толпа разразилась приветственными воплями и дружно замахала руками.
В ответ Д. Ж. тоже поднял руку и с улыбкой подтолкнул плечом Глэдию. Она небрежно помахала. В машине было тепло, нос Глэдии стал отогреваться.
— Как неприятно блестят стекла, — сказала она. — Можно это устранить?
— Можно, — ответил Д. Ж., — но не нужно. Это самое ненавязчивое силовое поле, которое мы можем установить. Восторженная публика, конечно, обыскана, но кто-нибудь мог ухитриться скрыть оружие, а мы не хотим, чтобы вам нанесли вред.
— Вы хотите сказать, что кто-нибудь захочет убить меня?
Дэниел спокойно разглядывал толпу с одной стороны кара, а Жискар — с другой.
— Весьма маловероятно, миледи, — ответил Д. Ж. — Но вы космонитка, а поселенцы не любят космонитов. Кто-нибудь может ненавидеть их так сильно, что увидит в вас только космонитку. Но опасаться нечего. Даже если кто-то и попытается, хотя это и невероятно, то ничего у него не выйдет.
Вереница каров очень мягко двинулась с места. Глэдия даже привстала от удивления: в передней части кара не было кабины.
— Кто ведет? — спросила она.
— Кары полностью компьютеризованы, — ответил Д. Ж. — Разве у космонитов не так?
— У нас кары водят роботы.
— А у нас роботов нет.
— Но компьютер, по существу, тот же робот.
— Компьютер не похож на человека, и его не видно. Каково бы ни было технологическое сходство, психологически это совсем иное.
Глэдия огляделась по сторонам: все вокруг казалось совершенно безжизненным. Было что-то заброшенное в редких, лишенных листьев кустиках и одиноких деревцах; природа словно умерла.
Заметив, как Глэдия тоскливо озирается по сторонам, Д. Ж. сказал:
— Сейчас все выглядит не слишком привлекательно, миледи, но вообще-то здесь неплохо. Есть сады, луга, поля…
— И леса?
— Настоящие, дикие леса. Мы — развивающаяся планета. Все еще надо делать. Мы живем здесь всего полтораста лет. Первым делом надо было засеять привозными семенами участки первых поселенцев. Затем мы пустили в океан рыбу и всяких беспозвоночных, чтобы по возможности создать самостоятельную экологию. Это не так сложно, если химический состав океанской воды подходящий. Если нет, то без предварительных масштабных изменений планету заселять бесполезно, а этого еще ни разу не пытались сделать, хотя существует множество планов процедур. И, наконец, мы пытаемся сделать страну цветущей, а это работа трудная и медленная.
— И все Поселенческие миры в таком состоянии?
— Да. Ни один еще окончательно не обустроен. Бейлимир — самый старый из всех, но и его еще не довели до ума. Еще пара столетий — и Поселенческие миры будут богатыми и полными жизни как на суше, так и на море, и за это время появятся новые миры, которые пройдут через разные предварительные стадии. Я уверен, что Внешние миры прошли тот же путь.
— Много столетий назад и, я думаю, без таких огромных усилий. Нам помогали роботы.
— Мы обойдемся без них, — отрезал Д. Ж.
— А как насчет местной жизни — растений, животных, которые были здесь до появления людей?
Д. Ж. пожал плечами:
— А, ерунда. Мелкие, слабые. Ученые, конечно, заинтересовались ими, поэтому местная жизнь и сейчас существует в аквариумах, ботанических садах, зоопарках. Кроме того, есть обширные пространства как воды, так и суши, которые еще не обработаны, и там местная жизнь находится в первозданном виде.
— Но и они со временем будут изменены?
— Надеемся.
— А вам не кажется, что планета принадлежит этим незначительным, мелким, слабым существам?
— Нет. Мы не сентиментальны. Планеты и вся Вселенная принадлежат разуму. Космониты согласны с этим. Где местная жизнь на Солярии? На Авроре?
Кары подъехали к ровному мощеному пространству, где виднелось несколько куполообразных зданий.
— Это главная площадь, — тихо сказал Д. Ж., — официальный центр планеты. Здесь размещены правительственные здания. Здесь собирается Планетарный конгресс, здесь правительственный дворец и так далее.
— Простите, Диджи, но это не очень впечатляет. Здания какие-то маленькие и невзрачные.
— Вы видите только верхушки, миледи. — Д. Ж. улыбнулся. — Сами здания под землей и сообщаются друг с другом. Это, по существу, единый комплекс, который все время растет. Это город. Вместе с окружающей территорией он составляет Бейлитаун.
— Вы собираетесь со временем все запихать под землю? Целый город? Целый мир?
— Да, большинство из нас представляет себе Бейлимир подземным.
— Я слышала, что на Земле есть подземные города.
— Да. Так называемые Стальные пещеры.
— И вы хотите сделать такие же здесь?
— Не совсем такие. Мы добавляем свои идеи и… Мы приехали. Миледи, нам вот-вот прикажут остановиться. На вашем месте я застегнул бы комбинезон; зимой на главной площади жуткий ветер.
Глэдия так и сделала, с трудом соединив концы непослушной застежки.
— Так вы говорите, не совсем такие?
— Да. Мы конструируем наше подземелье, учитывая особенности климата. Поскольку здесь климат в целом более суровый, чем на Земле, требуются некоторые изменения в архитектуре. Правильно построенное здание должно сохранять тепло зимой и прохладу летом. В какой-то мере мы действительно сохраняем их, запасая тепло с предыдущего лета, а прохладу с предыдущей зимы.
— А как с вентиляцией?
— Пользуемся ею экономно. Но когда-нибудь, миледи, мы догоним Землю. Это, так сказать, высшее стремление — сделать Бейлимир похожим на Землю.
