Книга Облачный атлас, страница 46. Автор книги Дэвид Митчелл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Облачный атлас»

Cтраница 46

Так или иначе, был объявлен победитель, и все мы знаем, кто получил тогда премию в пятьдесят тонн. Меня развезло. Прожженный Джон познакомил меня с коктейлем под названием «ЦУП [120] — майору Тому». [121] Стрела времени превратилась в бумеранг, а майоров у меня стало столько, что я сбился со счета. Джазовый секстет наяривал румбу. Я вышел на балкон, чтобы подышать, и слышал доносившийся изнутри гомон. Литературный Лондон в действии напомнил мне высказывание Гиббона об эпохе Антонинов: «Облако критиков, компиляторов, комментаторов омрачило чело образования, и за упадком гения вскоре последовало развращение вкуса».

Дермот нашел меня с неумолимостью дурной вести. Позвольте мне повториться: нежданная встреча с Папой Пием XIII [122] изумила бы меня меньше. Собственно, Его Непогрешимость вписался бы туда лучше — мой мятежный автор поверх шоколадной рубашки с галстуком на резинке напялил банановый костюм. Мне вряд ли требуется напоминать любопытному читателю, что «Удару кастетом» еще только предстояло взять книжный мир штурмом. Ему еще только предстояло поступить в книжные магазины, если не считать лавки премудрого Джона Сэндоу в Челси и этого злополучного газетного киоска, сначала еврейского, затем сикхского, а ныне эритрейского, что расположен в Ист-Энде, в приходе братьев Хоггинсов. В самом деле, Дермот жаждал обсудить в саду на крыше именно вопросы рекламы и распространения.

В сотый раз объяснил я ему, что книгоиздательские учреждения, подобные нашему, просто не могут разбрасываться деньгами на причудливые каталоги и разнузданно-роскошные уик-энды, во всех смыслах спаивающие авторов и книготорговцев в одну команду. Я объяснил, опять-таки не впервые, что мои авторы черпают чувство исполненного долга, даря свои прекрасно переплетенные тома друзьям, близким и потомству. Я, в незнамо который раз, объяснил, что рынок гангстерских воспоминаний перенасыщен — и что даже «Моби Дик» при жизни Мелвилла с треском провалился… хотя, конечно, я не пустил в действие именно этот глагол.

— Твой мемуар по-настоящему занимателен, — заверил я его. — Дай ему время.

Дермот, в пьяной печали, глухой к доводам разума, глядел поверх перил.

— Все эти трубы. Долгонько падать.

Эту угрозу я счел чисто умозрительной.

— Успокойся.

— Когда я был маленьким, мама водила меня на «Мэри Поппинс». Там на крышах трубочисты танцуют. И по видео она это крутит. Снова и снова. В своем доме для престарелых.

— Я помню, когда это появилось на экранах. Застал то время.

— Так-так. — Дермот нахмурился и через французское окно ткнул внутрь бара. — Это кто?

— Кто — кто?

— Этот, в галстуке-бабочке, который болтает с той грудастой, в диадеме.

— Учредитель премии, Феликс… э-э, Феликс как, бишь, его?

— Е****й Феликс Финч! Этот п****, который наехал на мою книгу в своем е****м сутенерском журнальчике?

— Это была не лучшая рецензия на твою книгу, но…

— Это была единственная е****я рецензия!

— На самом деле не такая уж скверная…

— Да? «Неудачливые рассказчики небылиц вроде мистера Хоггинса мешают развитию современной литературы, как неумелые водители мешают движению на дорогах». Замечал, что эти типы норовят вставить «мистер», прежде чем всадить нож? «Мистеру Хоггинсу следовало бы извиниться перед деревьями, срубленными ради его непомерно раздутого „авто-био-романа“. Четыреста блестящих поддельным светом страниц испускают дух в концовке настолько плоской и бессмысленной, что в это просто невозможно поверить».

— Успокойся, Дермот, «Трафальгар» все равно никто не читает.

— Тпру. — Мой автор ухватил за воротник какого-то официанта. — Слыхал о «Трафальгарском книжном обозрении»?

— О «ТКО»? Конечно, — отозвался официант c восточноевропейским акцентом. — На моем факультете все им божатся, там самые продвинутые рецензенты.

Дермот швырнул свой стакан через перила.

— Да ладно, что такое рецензент? — стал я его урезонивать. — Тот, кто читает быстро, судит заносчиво, но в суть дела никогда не вникает и…

Джазовый секстет отыграл свой номер, и Дермот оставил мою фразу висеть в воздухе. Я был достаточно пьян, чтобы разориться на такси, и собирался уходить, когда он возгласом этакого уличного разносчика с кокнийским выговором заставил замолчать все собрание:

— Леди и джентльмены из жюри! Прошу вашего внимания!

Да сохранят нас святые угодники, Дермот стучал друг о друга двумя подносами.

— Сегодня у нас имеется дополнительная награда, дорогие книголюбы! — проревел он. Не обращая внимания на смешки и «уууууу!», он достал из кармана пиджака конверт, открыл его и стал делать вид, что читает: — «Награда. Самому. Выдающемуся. Литературному. Критику». — Кто-то из-за слушателей продолжал на него смотреть, передразнивая его и задирая, другие в смущении отворачивались. — Конкуренция была ожесточенной, но члены жюри единогласно выбрали Его Императорское Величество «Трафальгарского книжного обозрения», мистера — прошу про сени я, сэра — Феликса Финча, ков аль эра орд и на Брит ан скуй Им прерии, ком Андорра!

Любители пошуметь сгрудились. «Браво, Феликс! Браво!» Финч не был бы критиком, если бы не любил незаслуженного внимания. Он, несомненно, уже сочинял в уме изложение этого дела для своей колонки в «Санди таймс», которая называлась «Финтами Финча». Дермот, со своей стороны, был сама искренность и приветливость.

— Интересно, что может быть моей наградой? — самодовольно улыбаясь, проговорил Финч, когда утихли аплодисменты. — Надписанный экземпляр еще не разорванного в клочки «Удара кастетом»? Таких, должно быть, немного осталось! — Прихвостни Финча хором заулюлюкали и зареготали, подзадоривая своего главаря. — Или я выиграл бесплатный полет в какую-нибудь латиноамериканскую страну с дырявыми договорами об экстрадиции?

— Да, милый, — подмигнул ему Дермот, — бесплатный полет — это именно то, что ты выиграл! Совершенно бесплатный, совершенно свободный.

Мой автор ухватил Фита за лацканы, опрокинулся на спину, погрузил свои ноги в объемистую его поясницу и, подобно дзюдоисту, запустил эту менее долговечную, чем сознавало большинство, фигуру медиа-мира в ночное небо! Высоко, намного выше анютиных глазок, высаженных вдоль перил балкона.

Вопль — и жизнь — Финча оборвались на гофрированном металле двенадцатью этажами ниже. Чья-то выпивка пролилась на ковер.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация