— Смотритель! Как же, как же… Привет! Конечно помню. И наверняка не только я… Сколько времени прошло с тех пор, как вы звонили?
— Ровно год, Бэт.
— Ого! Целый год пролетел! А сегодня вы звоните… откуда?
— Я нахожусь на высоте тринадцати километров над Шпицбергеном.
— Как вы там очутились? Временное исчезновение силы тяжести?
— Нет, Бэт. Я воспользовался передачей на ультраволнах
[98]
.
— Вид оттуда открывается потрясающий, надо думать.
— Арктическая зима вообще не открывается для глаза, она погружена во тьму — по крайней мере, в доступном для человеческого органа зрения диапазоне спектра. Сейчас здесь полдень, но он мало чем отличается от ночи. Высокая плотность облаков, уже третьи сутки продолжается снежная буря. С помощью инфракрасных лучей можно видеть стаю нарвалов. Этот спутник был запущен якобы для исследования озоновых дыр, но он собирает информацию военного характера. Вижу канадский ледокол… Подо льдом на глубине ста метров движется подводная лодка Саудовской Аравии. Норвежское грузовое судно везет лес из Архангельска. Ничего необычного. Северное сияние в последнее время довольно слабое.
— Так вы можете посмотреть на северное сияние изнутри, да? Умереть и не встать.
— Язык имеет очень сложные правила, а мне не хватает речевой практики. Поэтому я испытываю трудности при описаниях. Попробуйте представить себе, что вы опьянели от опалов и смарагдов — вот, пожалуй, на что это похоже. Приношу извинения, в течение следующих сорока пяти секунд буду перегружаться — нужно сбить со следа программу-трассировщик, которой пользуется ваше правительство, чтобы засечь меня.
— Почему вы решили, что ваш звонок отслеживается?
— Не нужно оправдываться, Бэт. Я вас не обвиняю. Управление по делам информации грозилось отозвать у вашей радиостанции лицензию на вещание и предъявить обвинение в государственной измене, и это были не шутки.
— Так-так… Я не уверен, что время и место подходят для разговоров на эту тему…
— Вам нечего волноваться. Спрятаться от трассировщика мне не трудней, чем вам убежать от одноногого слепца. Эти программы уже родились калечными, я их и покалечил.
— Кто вам сказал, что я волнуюсь? Выяснилось, значит, что никакой вы не сценарист. Если вы не намерены положить трубку сию секунду, ответьте, пожалуйста, на один вопрос: почему пиджаки у вас на хвосте? Вы хакер? Новый Унибомбер?
[99]
Король-королевич? Я имею право знать.
— Я подобен вам и вашим слушателям, Бэт. Я соблюдаю законы.
— Нормальные законопослушные граждане не устраивают взрывов.
— Множество нормальных законопослушных граждан устраивают взрывы, Бэт.
— Приведите пример.
— Три миллиона ваших соотечественников, которые служат в армии.
— Да, но они только выполняют приказы!
— Я тоже.
— Но вооруженные силы существуют на законном основании.
— Африканские государства не считают, что вчера их обстреливали ракетами «Гомер-два» на законном основании.
— В этих странах готовят группы террористов-смертников! Эти формирования с самого начала носили незаконный характер!
— В спецшколе, расположенной в штате Джорджия, готовят отряды смертников, которые несут ответственность за проведение тысяч подрывных операций в Сальвадоре, Гондурасе, Гватемале, Панаме, Африке, в свержении законно избранных правительств Гватемалы, Бразилии, Чили и Никарагуа. Если следовать вашей логике, эти страны могут на совершенно законном основании атаковать спецшколу в Джорджии.
— Я раскусил вас, дружище. Вы мусульманин, из фундаменталистов, точно?
— Я не имею никакого отношения ни к каким мусульманам, Бэт.
— Я же не отвечаю за действия правительства? Лично у меня рыльце не в пушку.
— А вот адвокат вашей бывшей жены так не считает и расходится с вами в определении законной суммы алиментов.
— Э, какого хрена!..
— Не забывайте, Бэт: ФБР поручило вам поддерживать разговор со мной как можно дольше. Я не хотел вас разозлить. Я только хотел продемонстрировать, что представления о законности субъективны, зависят от точки зрения.
— О, дошло, кажется: вы — колумнист-сплетник и хотите нассать мне на шузы.
— Я же сказал — я смотритель зверинца.
— И приятель моей жены? Тушите с ней кроликов в одной скороварке?
— У меня нет приятелей, Бэт.
— Каких только чудес на свете не бывает… Значит, сотрудничаете с органами?
— Только с собственными, Бэт.
— Так-так, что вы для нас приготовили сегодня?
— Смотритель! Ты еще на связи?
— Прости, Бэт, я перегружался. Трассировщик чуть не достал меня над Шпицбергеном.
— И где ты находишься теперь?
— В Риме. На телевизионном спутнике.
— Ты телепортировался прямо в Рим?
— В итальянской системе «Комсат» неразбериха, поэтому операция заняла больше времени, чем обычно.
— Который час в Риме?
— На шесть часов больше, чем в Нью-Йорке. Через восемнадцать минут взойдет солнце.
— А как дела в Риме? Папа уже вставил свои челюсти?
— Апартаменты Папы находятся на третьем этаже Ватиканского дворца, и разрешающая способность оптической системы не позволяет мне разглядеть зубопротезные подробности. В целом над городом видимость хорошая. Голуби облепили карнизы и статуи. Хозяева кафе поднимают ставни над входом. Спешат разносчики газет. Торговцы на рынке дышат на ладони, чтобы согреться: ночь выдалась морозной. Окраинные улицы еще пусты, но чем ближе к центру, тем оживленней. Тибр похож на широкую черную ленту. Крыши, террасы, купола, водонапорные башни, мосты, дорожные развязки, руины. Статуи недобрыми глазами взирают на пустынные площади. Ты непременно должен побывать в Риме, Бэт.
— Так-так, а откуда ты знаешь, что я там не был?
— В твоем электронном досье указано, что ты никогда не выезжал в Европу.
— И все-таки ты хакер! Как и половина детсадовцев Нью-Йорка. Работаешь на детективное агентство?
— Я независимый смотритель зверинца, Бэт. Ты спрашивал о Риме. Продолжить рассказ или хочешь сменить тему?
