В процессе беседы Катерина успела отступить за шкаф. Марго
не пыталась пока переходить к активным действиям, работала лишь языком и
голосовыми связками.
— Слышала, — надрывалась Марго, — оставь его
покое, говорю тебе в последний раз!
— И не подумаю! — отвечала Катерина как могла
твердо. — Он мой, и я не собираюсь его тебе отдавать! Он сам ко мне
пришел!
— Ах вот как? — Марго сорвалась с места и кинулась
к шкафу, решив перейти в наступление.
Шкаф вдруг покачнулся и повалился на Катьку. Пока она
пыталась остановить падение шкафа, зловредная девица, нутром почувствовав, что
бьет по самому больному, схватила яркие ткани, которые Катерина с любовью
собирала по всем блошиным рынкам Европы, разбросала их и попыталась разорвать.
— Только не это! — простонала Катька и ринулась на
обидчицу с кулаками.
Марго злорадно захохотала и с торжествующим криком вытащила
из-под вороха лоскутков ножницы.
— На мелкие кусочки! — завизжала она. — Я
разрежу их на мелкие кусочки и спущу в мусоропровод!
Катерина пришла в ужас, и мысль о том, что в доме нет
мусоропровода, нисколько ее не успокоила.
— Не смей! — Машинально она шарила вокруг себя, и
под руку ей попался Мамбазимбра.
Не помня себя, Катя швырнула Мамбазимбру в ненавистную
соперницу, которая сейчас угрожала не только ее личному счастью, но и любимой
работе. Марго в это время несколько отвлеклась, пытаясь разрезать ткань. Мамбазимбра
попал куда метила Катя — сопернице в голову. Точнее, негритянское божество
здорово приложилось Марго ко лбу, так что Катерине показалось, как из глаз
Марго посыпались искры. Негодяйка в красном бросила ножницы и осела на пол.
Когда в голове несколько прояснилось, она разглядела негритянского божка,
валявшегося поодаль, и завопила, показывая на самую выступающую и впечатляющую
его часть:
— Ты что, сдурела? А если бы в глаз этой штукой попало?
— Убирайся из моего дома немедленно, непреклонно
ответила Катерина, — а то еще не так попадет.
Не в правилах Марго было отступать так быстро. Она поискала
ножницы, не нашла, поднялась со стоном, но быстро мобилизовалась и пошла на
Катьку, растопырив оружие ближнего боя — длинные ярко-красные ногти. Катька
сообразила, что сейчас ей будет плохо и заорала наконец в полный голос:
— Караул! Помогите! Милиция!
И тут на пороге появился Владимир, который открыл дверь
своим ключом так тихо, что дерущиеся не слышали. Мгновенно оценив ситуацию, он
заорал на Марго:
— Стоять! Стоять на месте!
Марго от неожиданности застыла, Владимир подошел к ней ближе
и, пользуясь замешательством, залепил здоровенную пощечину.
Катя невольно охнула, а Марго опустила наконец руки.
— Ты что это тут делаешь? — Владимир выглядел
очень свирепым.
Он заметил разбросанные вещи и понял, что скандал в самом
разгаре. Владимир вспомнил, как его недавно отмутузили, несомненно, по приказу
Кати, и перетрусил. Совершенно ни к чему ему неприятности с новой соседкой.
— Ты зачем приперлась? Как ты меня выследила?
Марго злобно расхохоталась.
— Кого ты себе нашел? — начала она. — Эту
старую швабру? Эту корову в лиловых жутких цветочках? Совеем рехнулся! Чем она
отвела тебе глаза? Опоила зельем или разлеглась поперек дороги?
Владимир опасливо покосился на Катю, но та молча хлопала
глазами, до нее медленно доходило очевидное.
— Так вы.., вы, стало быть.., меня к нему.., протянула
наконец она. — Вы меня к нему приревновали? Ой, не могу, ой, умру сейчас
от смеха!
— Досмеешься у меня, — мрачно пообещала
Марго, — не до смеха станет…
— Ты, милая, видно, совсем рехнулась, если подумала,
что твой любовничек может меня заинтересовать…
— Да? А что же ты орала, что он сам к тебе пришел? И
что же он тогда здесь делал? — наступала Марго. — Сама даже ключи ему
от своей квартиры дала, а теперь отпирается!
— Живу я здесь, дура! — гаркнул Владимир. Комната
у меня!
— Ах вот как! — наконец до Марго тоже дошло
очевидное. — Живешь ты у меня, а здесь у тебя хаза на стороне, чтобы баб водить!
— Все! — рявкнул Владимир. — Кончилось мое
терпение! Выметайся отсюда немедленно, пока второй глаз не подбил!
Марго мимоходом взглянула в зеркало и невольно оторопела.
Хоть Мамбазимброй попало по голове, но огромный фиолетовый синяк расплывался
под левым глазом.
— Я убью вас обоих! — заорала она, ловко сделала
подножку Владимиру, который этого никак не ожидал, и устремилась к Кате.
Катерина завизжала от страха, и тут в квартиру вошли ее
подруги. Владимир в пылу ссоры не успел запереть двери.
— Что здесь происходит? — грозно спросила Жанна.
Она и так была сердита, что выдернули с рабочего места, а
тут еще такой гвалт у Катьки.
— Ой, девочки, а вы откуда? Как хорошо, что вы
пришли, — обрадовалась Катя, — а то меня чуть не убили…
— Что? — закричали хором Ирина с Жанной. Это еще
что такое?
— Вот она приревновала меня к соседу, объяснила
Катя, — ворвалась, нахулиганила тут, чуть панно не порезала, ценную статую
сломала…
— Ах ты паразит! — закричала Жанна, решив обратить
свой гнев на Владимира. — Тебя предупреждали, чтобы вел себя прилично?
Тебя предупреждали, чтобы сидел тише воды, ниже травы, чтобы баб никаких сюда
не водил и соседке не хамил?
— Да я что… — оправдывался Владимир, вспомнив про
отбитые бока, — да я со всем уважением… Это она, стерва ненормальная…
— Захотел снова с Коровьевым пообщаться? вступила
Ирина.
Владимир отчаянно замотал головой, говоря, что никак не
хочет встречаться с этим самым Коровьевым. Марго, увидев перед собой достойного
противника в лице Жанны, несколько присмирела. К тому же глаз потихоньку
зап-" лывал и начал болеть.
— Вон отсюда оба! — твердо сказала Жанна. — И
если еще раз такое повторится…
Марго тихо отступала к двери, стараясь сохранить остатки
достоинства. Владимир не знал, от кого ждать больших неприятностей, и нервно дергал
головой. Наконец он решил, что сейчас следует удалиться из квартиры вместе с
Марго. Хоть она и в ярости, но все же не в лучшей форме, к тому же одна, а тех
— трое. Д если они снова позовут Коровьева…
Дверь с грохотом захлопнулась за Владимиром и Марго, и с
лестницы донеслось стихающее эхо их шагов и удаляющейся перебранки.
Ирина взглянула на Катю и, переведя дыхание, проговорила:
— Какие бурные эмоции! Вот люди живут настоящими
страстями! А у нас жизнь какая-то тусклая, бесцветная, ни тебе поругаться в
свое удовольствие, ни тебе волосы сопернице выдрать…
